Наемники Судьбы.Пенталогия - Юлия Федотова

Некоторые из стен внутри полые, там удобно укрывать корабли вовремя драконьих налётов. Другие – глухие, а может, тоже полые, но не имеют проходов внутрь.

Наверх можно было подняться тремя способами. Первый – медленный и опасный – карабкаться по вбитым в камень скобам. Не каждый мог отважиться на подобное восхождение. Даже коекого из пиратов, привыкших лазить по мачтам, пугала огромная высота.

Второй способ был быстрым и удобным, но тоже требовал крепких нервов. Именно его выбрала для своих гостей капитан Гунилла. «Скидай!!!» – заорала она таким диким голосом, что Хельги, бедный, чуть не оглох. В ответ сверху, со страшным скрипом и лязгом спустилась на канатах огромная корзина, сплетенная из всякой подручной дряни. Вид у неё был устрашающе ветхий, но бабушка заверила, что ещё ни одна из корзин на острове ни разу не развалилась. Если не считать того случая, когда разбились Акис и Фуйцвар, и того, когда утонул в канале Тритт. Но они сами виноваты, перегрузили своим барахлом. И вообще, это было давно. «Вы тогда ещё на свет не родились».

– А что, с тех пор корзины поменяли? – осторожно уточнил Аолен.

– Зачем? – удивилась бабушка. – Они ещё крепкие.

Нельзя сказать, что слова её успокоили и обрадовали гостей, но деваться было некуда. О существовании третьего пути они пока не знали.

Подъём вышел незабываемым. Корзина ощутимо раскачивалась, казалось, она того и гляди ударится о стену со всего размаху. Кроме того, шла она не плавно, а неприятными толчками, от которых душа то замирала, то проваливалась в пятки.

– Только бы трос не перетёрся! Только бы не перетёрся! – повторяла Меридит как заклинание. Если честно, она не очень любила высоту. Дисы – народ равнинный, на том стоят!

– Не каркай! – бабушка отвесила внучке подзатыльник. – Не имей такой привычки!

Меридит умолкла, и тогда стало слышно, как УлльБриан тихо подвывает со страху.

Они почти добрались до верха, как вдруг – раз! – подъем сменился стремительным падением. Длилось оно ровно столько мгновений, сколько требовалось, чтобы успеть распрощаться с жизнью. Потом резкий рывок, скрежет прутьев, гул натянувшегося троса – и падение прекратилось.

– Вот сволочь! – беззлобно выругалась Гунилла, поднимаясь с колен. – Прознал, паразит, что новичков везёт! Он всегда такой фокус проделывает. Поговаривают, однажды даже угробил когото… Это я про Зупала, подъёмщика, – пояснила она.

– Бабушка, можно я его убью, Зупала вашего?! – простонала Меридит, вытирая холодный пот со лба.

– Ещё не хватало! А где мы ему замену найдём? Ты, что ли, на ворот встанешь? На вороте, знаешь, не каждый согласится работать. Тяжело и скучно. Вот Зупал и придумал себе маленькое развлечение, а ты уж и убить готова! Никакого понимания! Что за молодёжь пошла?! – закончила она фразой, которую миллионы бабушек произносили до неё и миллионы произнесут после.

А Зупал, к слову, оказавшийся великаномуриашем, в тот день развлёкся на славу. В три партии происходил подъём, и с каждой он проделывал свой жестокий «фокус», хоть Меридит и пыталась ему помешать.

Какова же была ярость Орвуда, когда после пережитого кошмара выяснилось, что за подъём полагается по три медяка с носа! Самому ему расплачиваться не пришлось, Гунилла достала кошель и щедрой рукой, не глядя, отсыпала уриашу горсть монет, да не меди, а серебра. Но гнома возмущал даже не расход как таковой, а сам факт – едва не угробили, да ещё и деньги содрали! А когда шагах в пятисот от подъёмника обнаружился широкий и пологий каменный выступсклон, тянущийся вдоль стены до самой воды и позволяющий перемещаться вверхвниз совершенно безопасно и бесплатно, негодованию его не было границ! Почему не воспользовались им?! Зачем было рисковать?!

Но вредная пиратка ответила: «Я женщина в летах, у меня ноги не казённые. Технические достижения существуют не для того, чтобы ими любовались, а для облегчения жизни!»

Орвуд, сражённый этими аргументами, умолк. Но Меридит слишком хорошо знала свою разбойную родственницу, чтобы не понять: той просто захотелось пощекотать нервы «молодёжи». Что ж, это ей удалось. Из всей компании только Ильза и Хельги восприняли подъём как увлекательный аттракцион и были не прочь покататься ещё. Остальные бледнели при одном воспоминании.

Но подъёмник был не единственным «развлечением» на острове. Со стены на стену можно было перебираться по подвесным мостам, на вид не менее ветхим, чем корзины. Мостов было множество, и платных, и бесплатных – на последние не решалась ступать даже бабка Гунилла. Что только не шло на их сооружение! Корабельные канаты, ржавые металлические тросы и прутья, кожаные ремни, листы жести, доски самой разнообразной толщины и степени изношенности – одни радовали глаз свежими спилами, другие почернели от времени, расщепились и были готовы провалиться под ногой в любой момент. Третьи же хранили следы полировки или резьбы. В прошлом они явно служили частями богатой мебели, но были разжалованы и пущены на настил.

Собственно, таков был стиль всех островных построек. Бесформенными и безобразными вороньими гнёздами облепляли они благородные древние стены. Ни дикого камня, ни дерева не было на острове. Строительным материалом служило то, что можно было привезти с континента или от соседей. Самые богатые сооружения Сандарра представляли собой остовы старых кораблей, перевёрнутые вверх дном. Те, что попроще, больше походили на сараи или курятники, чем на жилые дома. Но назвать эти халупы «бедными» не поворачивался язык. Убогие снаружи, изнутри они ломились от нажитого неправедным путём добра. Чего там только не было – сундуки, полные монет, атаханские ковры на каждой стене и на полу в дватри слоя, сехальские шелка, ипский бархат, драгоценная утварь…

Роскошь и нищета на Сандарре переплетались так тесно, что социальное положение его обитателей определялось не материальным достатком, а исключительно тем, какое положение занимает глава семейства в команде корабля. «Золото – оно везде золото» – любил повторять Орвуд. Но на пиратском острове оно имело иную цену. Здесь никого не удивлял вид оборванного, сопливого младенца, сидящего под протекающим, расшатанным навесом на подстилке из куска драгоценной парчи и хлебающего пустой рыбный суп из золотой чаши серебряной ложкой ювелирной работы. Равно как и вид почтенного, всеми уважаемого капитана, спящего под открытым небом на простой рогожке, потому что проиграл в кости всё, что имел, до последней нитки – чточто, а такая возможность на Сандарре предоставлялась желающим на каждом шагу. Игорные, питейные заведения и бордели стояли открытыми круглые сутки и не знали недостатка в посетителях. Понятие «мораль» в пиратском логове существовало вовсе. Даже слава беззаконного и безнравственного Альтеция меркла по сравнению с Сандарром.