Сожженные мосты - Александр Маркьянов

— Вы обещали… — напомнил профессор.

— Да черт и с вами… — досадливо сказал я — не сравнивайте себя с Ульяновым, вы люди разного калибра. За Ульяновым была какая-никакая — а организация, была идея. Вы же просто — провалившийся и никому не нужный британский агент, скрывающийся в чужой столице. Вы никому не нужны, вас никто не послушает, за вами никто не пойдет. Вы банкрот, сударь, политический и моральный, вот что!

Я поднялся со скамьи. В прорехи несущихся по небу туч выглядывало любопытное, не по осеннему теплое, солнце. К обеду должно было распогодиться…

— Нас больше чем вы думаете! — сказал профессор.

— Ошибаетесь. Вас мало. Такие как вы — выродки, только так вас можно назвать, потому вас и мало, что вы — не норма, вы аномалия. Кстати — вчера у Государя родился сын, наследник престола. Три шестьсот. Можете поздравить. И на вашем месте — я бы устроился на работу. Иначе сойдете с ума…

Совет устроиться на работу был как нельзя кстати, только профессор этого не знал. Целый месяц мы неутомимо искали те счета, на которые британская разведка перечисляла свои тридцать сребреников этому иудушке. Нашлось не тридцать сребреников — триста восемьдесят тысяч золотых соверенов. По правилам — деньги, которые мы обманом выгребли со швейцарского номерного счета Вахрамеева, должны были пойти в бюджет МВД и СЕИВК поровну — но и то и другое ведомство от них отказалось. Новый Государь повелел отдать все эти деньги на благотворительность, так же не желая их касаться.

Вот это вот — и есть достойное наказание для предателя. Потому что, судя по состоянию счета профессора — весь треп о «немытой, злонамеренной России» прикрывал обычную алчность, Ровен дал ему почувствовать, что он борется со злом. В то время как на деле — он просто купил этого урода. С потрохами.

Предательство можно прикрывать, и оправдывать разными словами. Среди них есть красивые и убедительные. Но от этого оно не перестанет быть предательством. Нужно просто любить свою Родину, землю, где тебе дана была жизнь. Любить свой народ, а не считать его быдлом, а себя — погонщиком этого быдла. Не бить ножом в спину, даже если ты в чем-то не согласен с ней — ведь если ты убьешь свою Родину, другой у тебя не будет. И стараться делать добро — насколько это в твоих возможностях и в твоей власти.

Вот и все.

Послесловие автора.

Выбор Империи

Совершенно не думал, что буду это писать еще утром — однако же сижу и пишу. Настало время возможно, пояснить кое-что, поразмышлять вслух, а так же и кое-какими планами на будущее поделиться. Наверное, возникает у многих вопрос: почему Российская Империя двадцать первого века мною изображена именно такой, какой изображена, а не другой. Почему например в ней не произошло большевистского переворота, и если не произошло — как решили вопрос с крестьянами и землей (вопрос уже задавался). Почему у власти осталась династия Романовых, она же вроде как прогнила. Почему в стране не установилась конституционная монархия, почему люди не выходят на Манежку с лозунгами «Николашка, уходи» — а просто живут. Интересные вопросы, да?

Начну издалека. В одном месте я прочитал о том, как русский (советский, ну да ладно) человек приехал в Германию и обнаружил кирпич с надписью 1600 какой-то там год в доме, в котором его поселили. Это кстати в художественном произведении написано было, ну да ладно. И там еще комод стоял, лет двести назад сделанный и до сих пор служащий людям. Человек этот сильно удивился — в России мы кичимся своей историей, но у нас, например не найти в обычном доме комода двухсотлетней давности, который продолжал бы служить людям. А в Германии — найти.

1. Почему то у нас в головах — до сих пор засела идиотски-сатанинская аксиома, что все перемены должны происходить через слом и полное отрицание старого. Раньше вставали с правой ноги — а теперь вот обязательно с левой, и не дай Бог кто с правой! Дом не устраивает — не будем его достраивать, а снесем и построим новый. И сейчас, здесь и сейчас — душновато стало в России, застой, хочется передела и кровавых игрищ. Видимо, тем людям, которым хочется увидеть «социально справедливую» Россию двадцать первого века хочется этого слома. Ну вот никак не могут они понять, что за сломом, разрушением — НИКОГДА НЕ ПОСЛЕДУЕТ НИЧЕГО ХОРОШЕГО. Во все, что мы ломаем, бьем, громим, выбрасываем на свалку истории или просто мусорную свалку — во все это вложен труд и ум людей, все это что-то стоит, и новый модный комод хуже двухсот летнего уже потому, что он не бесплатный, и мы тратим деньги на комод, когда У НАС УЖЕ ЕСТЬ КОМОД. Сумбурно немного, да? Согласен, сумбурно. Но именно это объясняет тот факт, что Североамериканские соединенные штаты сейчас являются гегемоном мира, а не мы. Они сумели, добились того что больше ста пятидесяти лет война не посещала их территорию. Им не пришлось отстраивать заново то, что у них разнесли и разрушили. Им не пришлось восстанавливать общество против жесточайшей социальной войны. И даже если посмотреть на Германию — как они живут и как живем мы. Все дело в том, что они не выбрасывают комод, когда он у них уже есть. А мы — так и норовим выбросить. Россия-XXI в романе "Бремя Империи" показана как страна, которая все-таки не выбросила на свалку истории то, что имела. Да, была кровь. Да, была несправедливость. Пострадали все. И дворяне, которых царь в обязательном порядке призвал на военную службу, чтобы укрепить армию, на которую он мог опереться против зараженной большевизмом страны (а момент, когда Россия висела над пропастью был и тут, дай Бог здоровья опишу). И крестьяне, часть из которых получила землю — но до этого они прошли и через карательные экспедиции и через гражданскую войну на селе, когда правительство раздавало барам пулеметы, а кулаки покупали их за свои деньги — но все таки для крестьян потом тоже много чего сделали. И рабочие — Иваново-Вознесенск во время мятежа 1916 года расстреляли из осадной артиллерии, из Москвы трупы убитых в уличных боях вывозили товарными составами, в Сибири и вовсе нравы были свободные: по забастовщикам — огонь! (кстати, почитайте о забастовках в САСШ и Англии — и там их войсками расстреливали). Но главное то, что не произошло чудовищного срыва, когда одна часть общества принципиально отказалась от поиска общественного компромисса и пошла войной на другую. С болью, с кровью — но мятежные времена пережили и компромисс нашли. Причем какими то своими интересами — вынуждены были поступиться все.

2. Тот кто не кормит свою элиту — кормит чужую. Здесь я немного раскрою над тем, над чем я работаю и как я работаю. Для меня, если я пишу о каком-то мире главное — сложить в голове картинку и понять приводные ремни, какие приводят в действие этот мир. Так вот — сейчас я пытаюсь понять СССР времен Ленина — Сталина. И хочу рассказать вам мое видение этого мира, чтобы вы поняли — какой выбор сделали наши деды в семнадцатом.

Первым умер Ленин. Он умер, успев понять, что его дело безнадежно, его утопические мечтания — невозможно претворить в жизнь. Символом этого стал НЭП как программа превращения СССР в буржуазное государство, превращения снизу. Ленину повезло умереть своей смертью, но ее подтолкнули выстрелы на заводе Михельсона. Так расплатились с Лениным его соратнички по партийной борьбе, в частности Бухарин. Теперь про Сталина. Сейчас ходит версия о том, что Сталин то ли не знал про репрессии, то ли это вообще не он инициировал их, а секретари крайкомов. Все это ерунда, именно Сталин спланировал и запустил механизм репрессий. Сделал он это потому, что ждал войны. Тогда еще не было понятно, удастся ли договориться с Германией, подписать пакт Молотова — Риббентроппа (в самом этом пакте ничего плохого нет, это защита интересов страны) — и можно было ждать войны в любой день. Англия и Франция толкали на Восток Германию но могли напасть и сами под подходящим предлогом. При этом — Сталин понимал, что в стране есть огромное количество врагов. В аппарате полно троцкистов и старых большевиков (они реально были, это не миф). Деревню — он раскулачил, поселив ненависть и к ней, пусть его ненавидело не большинство — но в условиях войны хватит и меньшинства. В стране были старые специалисты, ненавидевшие режим и ждавшие удобного момента, наконец были просто уголовники. Сталин понимал, что цена отказа от компромисса с «поверженными классами» в семнадцатом такова, что во время войны все эти люди ударят власти большевиков в спину. Поэтому — он и решил избавиться от этих людей или по крайней мере их части, чтобы поселить в других страх. Это преступное решение — но его по крайней мере можно понять. Но дальше произошло то, чего Сталин никак не ожидал. Враги — реальные враги — сидели и в НКВД и в армии.

В НКВД это была смертельно опасная группа Ежова (нарком), Фриновского (замнаркома, погранвойска) Евдокимова (первый секретарь Ростовского крайкома, бывший высокопоставленный чекист), Дагин (охрана), Николаев — Журид (контрразведка), Федоров (особые отделы), Пассов (иностранный отдел). Сталин вовремя почувствовал опасность, но не мог ее локализовать — в то же время заговорщики через Дагина могли убить его в любой момент. В ноябре тридцать восьмого — они готовили расстрел Сталина, а возможно и всего Политбюро. Только слабость, пьянство и нерешительность педераста Ежова — позволили Сталину протянуть время и накрыть всю группу. Но если бы во главе заговора был не Ежов, в Евдокимов — Сталин несомненно был бы убит. Эти враги в НКВД — решили ударить по советской власти ее же оружием. Репрессии? Хорошо, мы будем репрессировать невиновных, репрессировать конструкторов оружия, военачальников, всемерно ослабляя оборону страны, будем репрессировать самих партапппаратчиков. И либо страна восстанет, либо ослабнет настолько, что станет легкой добычей врага. Вот этого — Сталин предвидеть не мог.