Транзит - Эдмунд Купер

Но тут с ним начало происходить нечто странное. Нечто, не предвещающее ничего хорошего. Дважды он упал, зацепившись за выступающие из земли корни. Потом налетел на небольшую семейку носорогоподобиых, и ему принялось сделать изрядный крюк. С одним носорогоподобным он не стал бы особенно церемониться, но пять сразу заставляли проявить осторожность.

В конце концов он вышел к ручью, питающему водой ров лагеря золотых людей. Вышел - это не совсем то слово. Он просто-напросто в него свалился. Он шел слишком близко к краю, мягкая земля обвалилась, и он с плеском рухнул в воду. Когда же он встал на ноги, то тут же заметил какое-то движение на противоположном берегу ручья. И сразу вслед за этим - короткий всплеск. Авери торопливо выбрался обратно на берег. Разочарованный «крокодил» с ленивым видом стал плавать взад-вперед, косясь на перепуганного Авери немигающим холодным взглядом.

Только пройдя еще милю, Авери обнаружил, что потерял револьвер. Высказав в недвусмысленных выражениях все, что он думает по этому поводу, Авери вернулся обратно к ручью. «Крокодил» все еще плавал, а на том берегу лежала полусъеденная туша какого-то, теперь уже непонятно какого именно, животного (То ли Авери раньше ее не заметил, то ли тогда ее здесь еще не было).

Пришлось Авери удовольствоваться осмотром берега возле воды. Револьвера он так и не нашел. Он попытался отогнать «крокодила», швыряясь в него камнями, но тот не только не испугался, а похоже, наоборот, решил, что это такая новая игра.

В конце концов Авери сдался.

Револьвер он потерял. Теперь у него остались только нож и томагавк. Разумнее всего было бы вернуться в Лагерь Два. После всего случившегося любой нормальный человек понял бы, что не может закончиться добром то, что началось при столь неблагоприятных обстоятельствах. Но Авери больше не мог считаться нормальным человеком. Он был одержим мыслью об убийстве.

Он проклял «крокодила». Он проклял револьвер. Он проклял золотых людей и двинулся дальше. Через полчаса он добрался до их лагеря.

Подобравшись поближе, он следил за лагерем, как ему казалось, несколько часов, а в действительности - едва ли несколько минут. Лагерь не подавал признаков жизни. Даже костер не горел. Значит - никого нет дома.

Авери еще немного подождал, чтобы убедиться окончательно. Наконец его терпение лопнуло. Переносной мост лежал перекинутый через ров, и Авери смело шагнул прямо к нему.

Он увидел домик, на порог которого он швырнул охапку горящей травы и веток. Дверной проем немного обгорел, но в целом строение не пострадало. Авери огляделся, ничего не понимая. И вдруг он услышал какой-то звук и понял, что в лагере все-таки кто-то есть.

Звук доносился из второго, неповрежденного домика. Это был тихий стон. Авери на цыпочках подкрался к входу и замер, прислушиваясь. Через несколько секунд раздался новый стон. Трудно сказать, кто его издавал мужчина или женщина.

Авери не мог вынести неизвестности. Он уже начинал думать, что этот стон может звучать только в его воображении. Подняв томагавк над головой, он внезапно прыгнул в домик.

И замер. А жажда крови, которая его сюда привела, пропала, словно ее никогда и не было.

На своего рода кровати перед ним лежала женщина. Та самая, что спасла его жизнь, получив в живот предназначавшийся ему удар копья. В руке она держала маленький темный тусклый предмет, по форме напоминавший яйцо, со странной изогнутой ручкой. Острие яйца было направлено прямо на него. В самой середине этого предмета что-то блестело. Или это Авери только казалось...

На бинтах, туго перетягивавших живот Злитри, расплывалось темно-красное пятно.

Они смотрели друг другу в глаза, а потом она опять застонала. Теперь перед ним была не прежняя сильная и самоуверенная золотая женщина, а лишь ее тень, ослабевшая от потери крови, измученная болью и одиночеством. Злитри умирала.

Авери ничего о ней не знал, кроме того, что она умирает. Он вспомнил, зачем сюда пришел, и ему стало стыдно.

Медленно он положил на землю нож и томагавк. Похожее на яйцо устройство следило за каждым его движением.

- Злитри, - сказал он. - Мне жаль, что все так получилось.

Он шагнул к ней. На конце яйца на мгновение вспыхнула яркая точка, и Авери почувствовал жжение. Но огонек угас, и жжение прекратилось. Она положила устройство себе на грудь.

И улыбнулась.

Авери подошел и встал на колени рядом с ней.

- Ре-чар, - сказала она. - Ре-чар.

Авери взял яйцеобразное оружие (а это, несомненно, было оружие) из ее рук и отложил в сторону. Он коснулся ее ладони.

«О Боже, - думал он. - Почему мы не можем говорить друг с другом? Почему я не могу ее утешить? Почему я не могу сказать ей хотя бы пустые, ничего не значащие слова? Если бы не она, Ричард Авери уже лежал бы в земле. О Боже! Зачем, почему, откуда эти преграды... глупые, ненужные преграды разных языков, разделяющие нас?»

«Бога не существует, - зло думал он. - Бога нет, потому что ребенок умер. Потому что женщина умирает, а мы, те, кто остался, собираемся перебить друг друга, словно взбесившиеся животные. Какое отношение Бог имеет к нашей судьбе? Нет другого бога, кроме жизни. Жизнь - вот единственная святая вещь на всем белом свете. И когда она уходит - это смерть Бога».

Она снова застонала.

- Ри-чар!

Она вцепилась в его руку. В ее голосе звучала мольба. Она могла произнести только его имя, но глаза были красноречивее всяких слов.

Вспомнив сделанный ею когда-то знак, Авери коснулся кончиками пальцев ее лба, потом своего.

- Дорогая Злитри, - прошептал он. - Дорогой враг. Дорогой друг. Почему... почему, черт возьми, мы не можем жить в мире? Но сейчас тебе не до пустых разговоров... Ты знаешь, хотя мы и принадлежим к разным народам, вы кажетесь нам красивыми. Мы ненавидели вас и восторгались вами. Вы, наверно, презирали нас и, возможно, несколько недооценивали... Но не будем об этом. Мне хочется помочь тебе. Ты была такой гордой, такой прекрасной... Как бы я хотел тебе помочь...

- Ри-чар!

Это ел крик, усталый крик, вырванный из усталого тела. Злитри корчилась от боли и, однако, едва могла пошевелить руками.

- Ри-чар!

Она показала на устройство, которое он взял из ее рук.

Авери все понял. Ему показалось, что понял, и он осторожно вложил устройство в ее руки.

Она пыталась удержать яйцо, повернув его острие к своей груди. Она дважды попробовала это сделать, и дважды яйцо выпадало из ее дрожащих рук. Тогда она попросила о помощи.

Она попросила не словами и даже не взглядом. Как-то иначе, преодолев пропасть непонимания, разделяющую их расы.

Авери кивнул и ласково поцеловал ее в лоб. Она едва заметно, из последних сил, улыбнулась в ответ, и Авери понял, что он ее не обидел.