Строгий режим - Виталий Дёмочка

Ольга и сама стала уже замечать, что думает об Александре всё больше и больше, и сейчас впервые перечитывала его малявку снова и снова. Когда она уже раскрыла тетрадь и взяла ручку, чтобы написать ему, в углу камеры возле умывальника раздался какой-то скрежет. Время было уже под утро, и телевизионные передачи давно кончились. Кто-то занимался своими делами и разговаривали между собой, но в возникшей паузе в этом галдёже и наступившей тишине этот скрежет показался неожиданно громким, и находившиеся ближе к умывальнику девушки вскрикнули, подумав, что это крысы. Все сразу затихли и прислушивались к этому скрежету, действительно напоминающему поскрёбывание ногтями по бетону. Ольга тоже, как и все, внимательно смотрела в сторону умывальника.

— Лё-о-ля, — позвал Косу голос молодого парня из соседней камеры.

В полной тишине его негромкий голос звучал так, как будто он был прямо здесь, в камере.

— Погоди-погоди, потом, — отмахнувшись произнесла Коса и даже приставила палец к губам, как будто он её видел. — Тихо.

Зинка поднялась и осторожно подошла к крайней шконке. Сидящие на ней женщины смотрели куда-то под раковину, поджав ноги. Но Звезда там ничего не увидела.

— Да это мы, Лёль, — опять раздался голос малолетки.

— Что вы? — не поняла сначала Коса.

— Ну, это мы кабуриться к вам, уже скоро к тебе залезу, — голос пацана звучал с юмором, и все сразу расслабились.

— Фу, бля, напугали, — облегчённо вздохнув сказала ему Коса. — Мы думали крысы. Хоть бы предупредил.

В камере опять начался галдёж и шутки со смехом по поводу произошедшего, поэтому уже мало кто слышал, о чём говорил молодой друг Косы.

— Зачем предупреждать? — спросил он. — Я хотел сюрприз тебе сделать. Представляешь? Просыпаешься, а я у тебя на груди сплю.

— О-ой, представила, — картинно вздохнула Коса. — Аж грудь зашевелилась.

— Ну вот и хорошо, — раздался голос в ответ. — Завтра или послезавтра я к тебе залезу.

— Ой, давай сегодня, Максим, — томно проворковала Коса.

— Сегодня не успеем, тут ещё работы много, — голос малолетки звучал серьезно. — Тут все работаем, как Папы Карло. Игорёк, вон, больше всех к Томке рвётся.

— В смысле? — вдруг поняла все Коса. — Ты чё, не шутишь что ли, Максим? Хорош прикалываться. Вы каких размеров там кабуру делаете?

— Нормальных, Лёль. Все пролезем, кроме Витька Толстого.

Ольга находилась ближе всех к Косе и кабуре и слышала весь этот разговор. Она заметила, как вытянулось сразу лицо подруги и ей показалось, что Коса не горит желанием встречаться с этими Максимом. То ли от сегодняшнего полового насыщения, то ли из-за боязни за свою внешность, она вдруг сделала озабоченное лицо и посмотрела в сторону умывальника.

— Ты чё замолчала, Лёль? Не рада, что ли? — раздался голос Максима.

— Вас же раскидают сразу, если спалят, — вдруг произнесла Коса серьёзным тоном. — А может и нас тоже.

— Да кончай, Лёль, всё нормально будет, — ободрял её малолетка. — Вы только стену там заклейте бумагой или чем-нибудь на день, а то до проверки уже дыра будет, правда маленькая. Где она у вас там, кстати, выйдет, послушай…

В это время к Косе подошла Звезда, которая прислоняла ухо к стене и слышала все ведущиеся там работы. Её глаза были возбуждены.

— Слушай, они там огромную кабуру, кажись, делают, вот, иди послушай… — сказала она с восхищением в голосе.

— Чё ты радуешься? — подняла на неё глаза Коса. — Спалят, пи…дец всем будет.

— Да херня, Лёля, — подскочила услышавшая разговор Ленка, заклеим, ничё видно не будет. Давай, Лёля, оно того стоит.

— Давай, всё пучком будет, — возбуждённо трясла её Звезда.

Наблюдая со шконки за подругами, Ольга знала, что Косу уговорят и она сдастся. Но её эти события не волновали, и к предстоящему возможному появлению мальчиков в камере она отнеслась равнодушно. Отвернувшись, она стала писать малявку Соломе.

Шаповалов пришёл на работу как раз к утренней проверке и отправился на обход старого корпуса вместе с принимающими и сдающими смену офицерами. Чтобы ни у кого не вызвать подозрений, он задерживался в каждой камере и заглядывал во все углы и под шконки. Поэтому когда он задержался в восьмёрке, никто не обратил внимания.

— Какие новости? — спросил он потихоньку у Плетня, делая вид, что обыскивает его.

— Нет ничё, гражданин начальник, — серьёзно произнес Олег, имея в виду нужные ему мальки. — Уже несколько дней не связываются. Видать ответы не получает, и затих.

— Что, совсем-совсем не пишет? — опер смотрел на него недоверчиво.

— Неа, — покачал головой Олег. — Да и кому там писать? Эта девка не стоит того, чтобы на неё даже бумагу писчую с ластиками переводить.

Шаповалов резко вскинул голову и в упор посмотрел на улыбающегося Плетня. Но мысль о том, что Олег мог её увидеть даже в голову не могла прийти оперу, иначе бы Плетень так не говорил.

— Выводы делать не твоё дело, — взяв себя в руки спокойно сказал Шаповалов. — Ты смотри, чтоб малявы случайно не прошли. Я ещё узнаю у своих, были или нет.

— Да узнавай, начальник, — с улыбкой говорил вслед уходящему оперу Плетень. — Только если ей всё же залетело что-то от него, ты сразу пробивай у своих людей в хате, какой дорогой дошла мулька. Потому что там могли и через холопов отправить.

Шаповалов не обратил внимания на последние слова Плетня, потому что и так видел, что тот не врёт. К тому же он две ночи сидел один и ему ничего не стоило держать дорогу под контролем. Немного смущало только насмешливое выражение лица Плетнёва, но у того могло быть просто хорошее настроение.

Шаповалов догнал проверяющих, которые успели просчитать уже две хаты верхнего этажа. Опять поныряв для вида по закоулкам камер, он остался в хате один восемь. Когда все выходили он заглянул на парашу и под умывальник, но как только остался в хате один сразу поднял голову на Ольгу, которая почему-то смотрела на него как-то испуганно. Он сначала даже растерялся, не поняв этого испуга в её глазах, и скользнул взглядом по остальным девушкам, выражения лиц которых оказались такими же. Профессиональое чутьё, которое не заглушили чувства к стоящей перед ним девушке, подсказывало ему, что здесь что-то не то. Возможно, в камере находится что-то запрещённое, что не успели или забыли убрать. Уж больно плохими актрисами оказались арестантки и выражение их глаз сильно выдавало их. Несмотря на то, что глаза так и тянулись посмотреть на Ольгу, он всё же провёл внимательным взглядом по камере. Учинять обыск в камере Ольги он не собирался, просто сработал профессиональный интерес. Но единственное пришедшее на ум объяснение поведения девушек заключилось в телевизоре, который сейчас попался на глаза и вызвал у него даже удивление.

— Откуда у вас второй телевизор? — спросил он у Ольги, подняв на неё взгляд.

— А это мне вчера передали, — вступилась сразу Коса, пока Ольга не успела ничего ответить. — Видите как здорово. То ни одного, теперь у нас целых два телевизора.

Шаповалов, не отрывая взгляда от Ольги, спросил с удивлением:

— Неужели вы думаете, что я у вас свой телевизор теперь заберу? Смотрите на меня все с таким страхом…

— Нет, что вы, — нерешительно произнесла Ольга и осеклась, не зная, что сказать дальше.

— Да ну лишним-то не будет, — опять выручила Коса. — Вдруг Ольгу перекинут куда или на этап отправят в другую тюрьму, вот и возьмёт с собой этот маленький.

Шаповалов увидел как Ольга опустила взгляд в пол и, чтобы больше не смущать её, ничего не говоря вышел из камеры.

— У-у-ф-ф, — выдохнула Коса и картинно вытерла якобы выступивший на лбу пот. — Я думала всё, пи…дец…

— Я тоже пересрала конкретно, когда он под умывальник заглянул, — облегчённо, но всё ещё на эмоциях сказала Звезда и пошла к умывальнику посмотреть, насколько надёжно заклеена картинками от целлофановых пакетов уже довольно большая дыра в стене.

Коса и Ленка двинулись за ней оглядеть своё заветное окошко в мужскую камеру, через которое уже давали утром малолеткам потрогать себя за грудь. Со стороны могло показаться, что девушки оклеили стену вокруг умывальника пакетами, чтобы легче смывать брызги пены, зубной пасты и прочие. Но расчёт был на то, что никому из дубаков не придёт в голову спросить, почему они раньше её не заклеивали. Убедившись, что там всё выглядело нормально, девушки подошли к Ольге, всё ещё не отошедшей от пережитого.

— Да всё нормуль, Оля, — хлопнула ободряюще её Звезда.

— Вам нормуль, — проговорила Ольга. — А я как в глаза ему смотреть буду, если он узнает об этом?

— И что? В измене, что ли, обвинит? Ты что, его девушка?

— У тебя Сашка же есть. Чё ты на этого легавого внимание обращаешь?

Из сыпавшихся на неё со всех сторон предложений Ольга хорошо разобрала только одно, которое произнесла Коса и касающееся Соломы.