Трилогия алой зимы - Аннетт Мари

Эми смотрела на землю, чтобы не споткнуться, и шла по следам Широ. Юмэй назвал его человеческий облик «новым», будто еще не видел кицунэ таким. Он также заметил, что Эми разрушила первое кольцо «оков» онэнджу. Похоже, четки сковывали этот облик, и Широ получил возможность его изменять, только когда Эми стянула виток бусин. Осталось еще три – и какие же силы и способности за ними запечатаны?

В библиотеке Шиона хранились записи о ёкаях тысячелетней давности; по крайней мере в нескольких из этих древних легенд упоминались тэнгу. Если все они связаны с Юмэем, значит, ему больше тысячи лет? А сколько же Широ? Как долго он был заключен в теле лиса? Достаточно, видимо, чтобы позабыть о своем оружии – но не о том, как им пользоваться.

По словам Юмэя, освободить Широ мог лишь куницуками. Однако все они пропали. Судя по всему, кицунэ считал, что теперь его единственным шансом на избавление от онэнджу стала Эми – поэтому он и согласился на крайне высокую цену, которую запросил Тэнгу. Впрочем, быть связанной что с одним, что с другим Эми не нравилось.

Ей на руку играло лишь то, что Юмэй и Широ не догадались, почему она, обычный человек, повлияла на чары, которые могли разрушить только куницуками. В тело Эми годами струилась сила Аматэрасу, и за оставшееся до солнцестояния время ее ки только прибавится. Наверное, поэтому Эми сумела сделать то, что не мог Юмэй. И хотя сильный омамори у нее на шее скрывал влияние ками от остальных, ёкаи ощутили его в ее крови. Правда, причину они так и не выяснили – пока что.

Нужно было поскорее покончить с этой сделкой, пока ёкаи не поняли, кто Эми такая. Куницуками пропали и не могли уравновесить силы амацуками, а значит, Юмэй и Широ воспылают куда большим желанием уничтожить камигакари.

В ее груди вдруг растеклась паника. Вскинув голову, Эми осознала, что уже несколько минут слышит звук – с каждым шагом он становился все громче и пробуждал в ней страх.

Меж деревьев, извиваясь вниз по склону, бурлила речушка. В лунном свете блестели влажные валуны, выглядывая из безжалостно бьющего о них потока. Моста не было.

Широ, не обращавший на Эми никакого внимания с тех самых пор, как она молча его отшила, подошел к берегу и легко вскочил на валун. Кицунэ ловко перепрыгивал с камня на камень, совершенно не боясь клокочущей воды.

Эми оступилась и замерла, уставившись на речушку. Звук заполнил голову, а где-то за ним она услышала крики Ханы. Почувствовала, как холодная, скользкая рука подруги цепляется за ее ладонь так крепко, что синяки после не сходили две недели. В груди стало тесно, легкие сковало льдом, будто Эми очутилась под водой и дышала холодным потоком, тонула вместе с Ханой.

– Эми?

Она заморгала и вдруг увидела перед собой лицо Широ. Кицунэ не сводил с нее рубиновых глаз, закрывая собой речку. А разве он ее не пересек?.. Сколько же Эми простояла, задыхаясь от воспоминаний?

– Где мы? – выдавила она. На их пути к Тэнгу реки не было.

– На западе от храма. – Широ потянулся к Эми. – Я перенесу тебя через…

– Не трогай меня!

Крик вышел хриплым, голос прозвучал чужим. Эми отпрянула, обхватив себя руками. Она не желала принимать помощь кицунэ, не верила, что он перенесет ее через страшную воду невредимой. Но, с другой стороны, а как ей иначе перейти реку?

Широ опустил ладонь. Они молча стояли; хранил тишину и лес вокруг. Эми поежилась, обняв себя крепче. Ей хотелось лечь в снег и заснуть. Хотелось оказаться дома – не в храме Шираюри, а в своей детской спальне, чтобы мама готовила на кухне и напевала песенку, а отец отдыхал на диване и смотрел новости на экране маленького телевизора. Хотелось обнять маму и сказать, как сильно Эми ее любит, что отдалилась она совсем не по своему желанию и ужасно жалеет. Хотелось вернуться назад и все изменить.

– У меня не было умысла тебе навредить, – мягко произнес Широ.

Эми закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо. Лжец. Он лжец.

– Важны поступки, – хрипло заметила она. – А не умысел.

– Не для ёкая, – пробормотал Широ. – Действия меняют наш путь, влияют на будущее, но намерения определяют нас, дают нам силу. Без них мы ничто.

Эми распахнула глаза и, сама того не желая, посмотрела на него. Широ глядел на звездное небо; его лицо было столь же непроницаемым, как лик луны, а тусклый, серебристый свет лишь подчеркивал его неподвластные возрасту черты. Порой кицунэ разговаривал так, словно еще вчера учился в старшей школе и был ветреным подростком, а порой – как Юмэй: его речь становилась более размеренной, мягкой, архаичной.

– Как долго тебя сковывает онэнджу? – вопрос сорвался с губ раньше, чем Эми успела сдержаться.

Широ опустил взгляд на снег, не глядя на нее. Рассеянно провел пальцами по бусинам.

– Не помню, – прошептал он. – Не помню себя без них. Не помню времени, когда бы они не обжигали мою душу и не поглощали ки, стоит ей во мне появиться.

Он лжец. Он обманывает, играет на ее эмоциях, чтобы снискать сочувствие. Он лжец. Эми мысленно повторяла эти слова, однако не могла в них поверить – не в этот раз.

– Почему же ты просто не сказал? – с горечью спросила она. – Почему не сказал, что онэнджу причиняют тебе боль, и не