Статский советник - Валерий Пылаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но и ее оказалось мало.
— Достаточно, князь, — раздался за моей спиной негромкий голос герцогини. — Вы уже ничем ей не поможете.
Глава 29
Солнце добралось до зенита — и остановилось, словно собираясь провисеть там целую вечность. День выдался погожим и неожиданно теплым даже для этих мест. Пот вовсю заливал глаза, и я разделся по пояс, наплевав на все приличия… если они вообще кого-то сейчас волновали.
Сегодня работа нашлась у всех. Аристократы забирали своих в родовые владения, простолюдинов отвозили на местное кладбище в Катаноме, но кое-кого хоронили прямо здесь, неподалеку от шато де ла Гранж. Слуг герцогини, дальних родственников, друзей — тех, кто сам когда-то пожелал однажды упокоиться в тихом месте под Мецем.
И ту, у кого здесь не нашлось близких, которые непременно пожелали бы отвезти тело в семейный склеп в далеком Петербурге.
Ни отпевания православным священником, ни поминок, ни торжественной речи, ни положенного в таких случаях письма монарха, ни скорбящего семейства. Только саван, наспех сколоченный из досок гроб и крохотный клочок чужой земли, раскопанный моими собственными руками.
Вот и все — больше Гижицкой ничего не досталось.
Лопата стирала ладони до крови, но я так и не попросил перчатки. Даже не воспользовался целебными плетениями, пока не закончил. Боль превращала работу в пытку — зато отгоняла мысли, с которыми не хотелось оставаться наедине… даже такой ценой.
Почему? Как такое случилось? Зачем она полезла в схватку с менталистом впятеро сильнее? Думала, что таинственный враг выложился, поджарив мозги местному егерю? Переоценила собственный Дар и не справилась?
А может, просто хотела защитить меня — как умела?
Ответов не было, а единственная, кто мог бы их дать, осталась там, внизу. Столичная красотка и модница с весьма непростой репутацией. Наследница богатой графской фамилии. Девчонка всего на пару лет старше меня самого. Бесшабашная, отважная, вечно скрытая под ледяной маской безупречности… и наверняка забравшая с собой в могилу немало тайн. Пожалуй, самая неоднозначная особа из всех, кого я знал лично.
Но уж точно не заслужившая умереть вот так — почти мгновенно, нелепо, под конец боя за чужой дом, захлебываясь собственной кровью у меня на руках.
Закончив копать, я отшвырнул лопату и вогнал в рыхлую влажную землю у изголовья плиту. Без имени, без цифр — просто гладкий кусок камня, который притащил невесть откуда молчаливый и мрачный, как туча, Жан-Поль. Сам я не мог оставить Гижицкой даже такого подарка.
— Соболезную вам, князь.
Я не слышал, как герцогиня подошла — легкие шаги заглушил шум ветерка в деревьях и стук моего собственного сердца, которое колошматило в ушах от работы. За ночь ее светлость пострела чуть ли не вдвое. То ли так и не смогла уснуть, то ли вчерашнее сражение далось ей даже тяжелее, чем я думал.
То ли тоже потеряла кого-то из близких.
— Я не забуду… мы все здесь не забудем, что вы и ваша спутница сделала для народа Лотарингии, — негромко проговорила она. — Конечно же, и мы сделаем все возможное, чтобы отправить ее тело в Россию.
— Благодарю, ваша светлость. — Я склонил голову. — Но пока вам стоит позаботиться о своих людях. Сегодня погибли многие…
— Достойнейшие из достойных. Они защищали шато де ла Гранж ценой собственной жизни — хотя могли сохранить ее, сложив оружие, — отозвалась герцогиня. — Сегодня Лотарингия оплакивает лучших своих сыновей. Жерар…
Она так больше ничего и не сказала — смолкла на полуслове, но я почему-то сразу понял, какая потеря оказалась самой тяжелой… и, пожалуй, личной. Похоже, ее светлость с угрюмым немногословным здоровяком связывало нечто большее, чем обычные отношения слуги и господина.
Уточнять я, конечно же, не стал.
— Соболезную, ваша светлость. — Я отступил от могилы и поднял с земли рубашку. — Теперь только от нас зависит, будет ли их жертва напрасной. Вчера я не посмел требовать от вас решения, но сегодня времени на раздумья уже не осталось. И если местная знать откажется от моего предложения… боюсь, пламя вспыхнет само собой.
— Уже вспыхнуло, князь, — мрачно усмехнулась герцогиня. — Прислушайтесь.
Вокруг было тихо — только ветер шумел в верхушках деревьев. Но через несколько мгновений он принес совсем другие звуки: грохот, доносившийся откуда-то издалека. Выстрелы — то ли винтовок, то ли ружей — а может, чего-то еще покрупнее.
— На той стороне Мозеля, — пояснила герцогиня. — Местные жители — не самый воинственный народ, но уж точно не станут терпеть, если кто-то посмеет тронуть их в собственном доме. Это наши земли, князь — и пришло время напомнить, кто здесь хозяин.
— Похоже, я принес в этот дом… неприятности. — Я покачал головой. — Наверняка Абвер и солдаты искали нас с графиней.
— Может быть. А может, и нет. — Герцогиня пожала плечами. — Сейчас это уже не имеет никакого значения. Если пожару суждено вспыхнуть — достаточно и одной крохотной искры. Подобное все равно должно было случиться — рано или поздно… Пожалуй, мне даже стоит поблагодарить вас, князь.
— За что?
— За то, что помогли отыскать в себе мужество сделать то, что нужно.
Герцогиня хмуро сдвинула брови и выпрямилась, будто бы на мгновение став выше ростом. Не знаю, чего ей стоило все это, и сколько часов ночью она ворочалась в раздумьях вместо того, чтобы спокойно спать — от вчерашней осторожности не осталось и следа. Теперь вместо искушенной в интригах и витиеватых разговорах аристократки передо мной стояла обычная усталая женщина.
Напуганная, совершенно не готовая к тому, что я против собственной воли притащил за собой в ее уютное поместье — но все равно исполненная решимости не только начать дело, но и довести его до конца.
— Мы будем сражаться, князь, — негромко проговорила она. — И в такой день я могу только порадоваться, что такой человек, как вы, на нашей стороне. Я помню вчерашний бой…
— Я полностью к услугам вашей светлости. — Я изобразил легкий поклон. — Конечно, один Одаренный, будь он даже немалой силы, не способен…
— Ваш опыт и таланты стоят куда больше, — кивнула герцогиня. — И именно поэтому я и прошу вашей помощи: если уж кто-то и сможет вернуть Лотарингию и Эльзас домой, не имея ни пушек, ни панцеров, ни даже нормальной армии — то только легендарный князь Александр Горчаков.
— Вы мне льстите. Не стоит переоценивать
