Игра в поддавки - Александр Митич

Мертво, жутко. С некоторых труб и крыш свисают какие-то нити, да еще и шевелятся не в лад, и видно, что не ветер их шевелит. Непонятные бурые кляксы на бетонных стенах. Может, лишайники? Или неизвестные формы жизни? А может, нечто такое, о чем никто из людей, включая ученых, не имеет никакого понятия? Впрочем, мне все равно, что это такое, главное то, что я ни за что на свете не притронусь ни к нитям, ни к кляксам и постараюсь держаться от них как можно дальше.

Главное, непонятно, где эпицентр Второго взрыва. Саркофаг – он хоть и потрескался, но, в общем, остался цел и, по идее, до сих пор защищает территорию от радиоактивных выбросов. Может, и не стопроцентно защищает, но без него было бы во сто раз хуже. Мелких разрушений на территории много, а крупных что-то не видно. А ведь, по идее, хоть какое-то здание должно быть всерьез разворочено – ведь Ударила же откуда-то аномальная энергия и теперь еще бьет иногда, хотя теперешние выбросы не чета тому, первому, всему миру известному как Второй взрыв. Но целы с виду три реактора, экранирован потрескавшимся бетоном четвертый, и не просматривается на территории ничего похожего на жерло действующего вулкана. Такое впечатление, что при выбросах энергия сочится отовсюду понемногу, щадя постройки, и собирается в ударный кулак в небе над станцией. Непонятно опять же, где источники энергии и что это вообще за энергия.

И не пойму я этого никогда. Что делать мне там, где лучшие физики планеты зубы себе пообломали? Мычать и задавать дурацкие вопросы?

Я потерян, как ребенок, впервые оказавшийся в лесу. Куда идти, как идти, где искать? Неизвестно. Пропасть здесь – раз плюнуть. Холодок по спине бежит, стоит лишь подумать о том, что почти никто из дошедших сюда сталкеров обратно не возвращался. Нет у нас, разумеется, и карт с обозначенными местами сугубой опасности – то есть в любом баре Предзонника жучки предложат целый ворох таких карт и будут клясться в их сверхнадежности, да что толку-то? Во-первых, жучкам веры нет, во-вторых, наверняка здесь все меняется со временем, как и повсюду в Зоне, а в-третьих, если бы надежная карта действительно существовала, она стоила бы чудовищных бабок. Но разве не мог я заранее найти хотя бы простой план чернобыльских построек с указанием, что где?

Почему я не сделал этого еще до нашего кавалерийского наскока на Зону? Не иначе нашло временное умопомешательство. И Вычет тоже хорош – - мог бы подсказать. Мысль ведь простейшая и насущно необходимая. Ну вот в каком направлении нам сейчас двигаться?

Лежим за искореженной стальной конструкцией непонятного назначения, присматриваемся, ждем неизвестно чего. Может, нового лучевого удара. Ну и набираем в организм рентген, само собой. Дозиметр показывает здесь серьезные цифры, хоть в ОЗК полезай и противогаз натягивай. Сойдут, впрочем, обычный сталкерский костюм почти любой модели и примитивный респиратор, да только не в радиации главная опасность, не зря сталкеры на нее поплевывают. Лучевая болезнь когда еще проявит себя, зато смерть быстрая и жуткая здесь повсюду, притаилась и ждет.

На территории ЧАЭС мертвее, чем в мертвом лесу. Дождь кончился, сейчас бы пичужке какой защебетать, да только нет на свете таких дурных пичужек, что залетят сюда. Зуб даю, так близко к эпицентру выбросов не подбирается даже мутировавшее зверье. В лесах вокруг станции – это пожалуйста, но на территорию они не полезут, не дурные. Здесь только мы и «монолитовцы» – этих уже ничем не проймешь. Рассказывают, будто бы в давние времена «Монолит» был обыкновенным сталкерским кланом, и только потом у тех сталкеров начала понемногу съезжать крыша на почве служения Монолиту, -и мало кто из настоящих сталкеров в это верит. Обыкновенные байки вроде тех, что «а вот в наше время и водка была крепче, и бабы доступнее». Я-то знаю, что пси-излучатели появились в Зоне сразу после Второго взрыва. Слабее, что ли, они работали поначалу, жалея поклоняющихся Зоне людишек? Бред.

Аномалий впереди что-то не видно, и уж это мне совсем не нравится. Хотя, если разобраться, так и должно быть – ведь появляющиеся там и сям после каждого выброса «воронки», «жарки», «мясорубки» и прочие гостинцы Зоны со временем порушили бы здесь все конструкции, оставили бы исковерканные руины и взломанный асфальт. Значит, нет или почти нет на территории станции традиционных аномалий. Так, а что тогда есть? Неужели только пси-излучатели и заслон из «монолитовцев»?

Не верю, а как проверишь? Страшно проверять.

Гляжу на детектор – он, по счастью, еще не разрядился, не то что ПДА. Нет, не показывает детектор никаких аномалий.

Рискнуть, что ли?

Придется. Не сидеть же здесь до темноты.

Откуда-то из-за станции внезапно доносится приглушенная автоматная стрельба. Пожалуй, не далее километра отсюда, если только воздух нормально проводит звуки. Сначала один автомат, потом другой, а вот сейчас бьют не меньше пяти-шести. Бойкая перестрелка, можно сказать, настоящий бой. Кто там еще прорывается к ЧАЭС? «Свободовцы»? Все может быть…

Вычет вдруг начинает мелко дрожать, и я не сразу понимаю, что он смеется. Но он именно это и делает, показывая мелкие белые зубы.

– Ты что?

– Сколько, говоришь, гранат вы истратили во время так называемого боя с «монолитовцами»?

– Я тебе ничего не говорил…

– Говорил, не говорил… Три штуки?

– Ну, гри, – сознаюсь я. – Одновременно. А в чем дело?

– Слушай.

Очень скоро треск очередей покрывается тремя гулкими разрывами, практически сливающимися в один. Ох, что-то мне это напоминает…

– Понял? – спрашивает Вычет. Я молчу. – Вижу, понял, только поверить не хочешь. Знаешь, кто там прорывается к станции? Мы прорываемся. То есть вы, потому что я в это время уже был в бутылке Клейна. Значит, сегодня еще сегодня, а не завтра и не будущий год. Мы раздвоились в нашем мире – мы здесь, и мы же там. Теоретически мы могли бы сейчас увидеть самих себя. – Он хихикает. – Забавно идет время в том мире, ты не находишь?

Ничего я не нахожу. У меня ум за разум заходит, а в такие минуты я бываю сильно недовольным.

– Время в той бутылке, что ли? Задом наперед идет?

– Не так просто, – отвечает Вычет. – Если бы время там шло в противоположном направлении, то, попав в бутылку, вы не встретили бы там меня. Наоборот, я бы появился там позже вас. Наверное, время пошло назад во время нашего перемещения по поверхности Клейна. Удивительный мир! Скажу более: замечательная предусмотрительность Хозяев, выпустивших нас из бутылки совсем не там, где мы в нее попали! Жаль, что я никогда специально не занимался топологиями, хотя, вероятно, это ничего бы мне не дало, тут нечто более интересное…

Опять он за свое. Все-таки он шизанутый. Все математики, наверное, такие. А может, крыша у него окончательно съехала после того, как он потерял свою Катю. Он ведь души в ней не чаял, это точно. Тяжело, понимаю… Тут и крепкий мужик мог бы сломаться, не то что такой мозгляк. Хозяева? Какие такие Хозяева? Да если бы я, к примеру, был хозяином Зоны, разве потерпел бы я тот бардак, что в ней творится? Это ведь то же самое, что, получив квартиру, в прямом смысле слова загадить ее по колено. Нет, не склеивается. Никак. Такое простое рассуждение, а Вычету недоступно!

Ну и черт с ним.

Зато липкий ужас одолевает меня, стоит лишь еще раз подумать о Хвосте и Гляпе. Они, наверное, уже с полчаса как под контролем. Успел ли контролер послать их против нас – тех еще нас, что рвутся к ЧАЭС со стороны Припяти? Если успел, то что же это получается? Выходит, что они стреляют сами в себя и Гляпа – человек может сейчас преспокойно убить в бою Гляпу-зомби? Сам – себя? А если Гляпа – зомби убьет Гляпу-человека, то что будет? Такое я в фантастических фильмах видел – вмешательство в прошлое. Где тогда окажемся мы и будем ли существовать вообще?

Надо слушать хорошенько. Подробности перестрелки с «монолитовцами» я в общем-то помню и замечу, если что-то пойдет заведомо не так.

– Не засиделись ли мы? – спрашивает Вычет.

Я только дергаю щекой: молчи! Командир нашелся, будет мне здесь указывать! А перестрелка в лесу за ЧАЭС довольно быстро сходит на нет. Наверное, так оно и было. Вот что интересно: когда мы дрались с «монолитовцами», мне казалось, что от начала боя до нашего нырка в бутылку прошло минут пятнадцать, а то и все двадцать. Не деле же и пяти минут нет. Странная штука время в бою – иной раз оно прессуется, но в целом растягивается, как резина. Верно говорят воевавшие: большой бой – это как маленькая жизнь.

Ладно, нечего рассиживаться, пошли. Уж теперь-то никаких временных парадоксов быть не должно, «те» мы уже благополучно сидим в бутылке, никак не угрожая «этим» нам встречей нос к носу. Тревожит меня только одно: молчание детектора. Понятно, что разработчики настраивали его только на известные аномалии, да и то чувствительность к разным аномалиям у него разная. Неизвестные аномалии он, похоже, вообще не ловит. В то, что их здесь вообще нет, я ни на грош не верю. Даже глазом видно: вон комок жгучего пуха прокатился по щербатому асфальту, а вон из трещины в том же асфальте растет рыжая колючка. Правда, это не аномалии, а скорее мелкие неприятности…