Копия любви Фаберже - Ольга Тарасевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Андрей… Ты не бойся, – попыталась утешить жена. – Все хорошо будет. Я знаю, что ты ни в чем не виноват.
Он затрясся еще сильнее, как осиновый лист. Если бы была мобила, хоть какая-то возможность что-нибудь выяснить!
Впрочем, не все так плохо – телефон вот, стоит на тумбочке, допотопный дисковый, и – Андрей снял трубку – даже работает! Но звонить… А если уже ищут, засекут по звонку?
Но здесь – да, ведь здесь же есть еще телевизор! Может, в новостях уже что-то передали?!
Он бросился к тумбочке, сунул штепсель в розетку.
– Не надо, – простонала Света.
– Что, думаешь, мало времени прошло? Рванет с мороза?
– Услышат, Андрей. Участки маленькие. А здесь такая тишина.
Тишина? Он прислушался.
Завывает ветер в трубе. И – как странно – с легким хрустальным звоном метет поземку. Скрипят деревья, шелест ветвей. Ворона: «Кар-р… Кар-р…»
Андрей подошел к окну, осторожно отодвинул штору и зажмурился. Взгляд резанула гроздь красной-прекрасной калины в белой шапке снега.
Глаза привыкают быстро. От оранжевого заката искрящийся снег напитывается розовым светом. Серые тени стволов рисуют изломанные полосы.
Чистота. Покой. И – Андрей потер слипающиеся глаза – воздух, кислород.
Страха уже нет. Здоровый сон…
– Малая, ты че, спишь?
Жена не ответила.
«Пойду поищу какую-нибудь койку побольше, – решил Андрей, осторожно закрывая за собой дверь зала. – Может, тут имеется типа спальня, и кроватка там не такая крошечная…»
* * *– Привет, Володя, – Лика Вронская прошла в кабинет, опустилась на стул и вздохнула. – Есть минутка?
«Все-таки беременность меняет женщин, – решил следователь Седов, щелкая кнопкой электрического чайника. Видок у приятельницы еще тот: бледная, мрачная. Чашка чая или кофе точно не повредит. – Такой хмурой и уставшей я ее никогда не видел. Кажется, любое движение ей дается с колоссальным трудом. Хотя вроде еще и не поправилась совершенно».
– Какие новости? – тихо поинтересовалась Вронская, приглаживая короткие, торчащие во все стороны волосы. – Знаешь, я сегодня пыталась Андрея Захарова найти, он со мной за книгу не рассчитался. Но мне секретарша так ничего толком и не объяснила.
– Я его сегодня тоже искал, и тоже безрезультатно. Но ничего, его в розыск завтра объявят. – Седов с тоской посмотрел на сигареты. – Так что найдут по-любому. Правда, не уверен, что он тебе денег даст. Там что-то переиграли в его компании. Мальчик, видимо, стал полным банкротом. Но я ему даже не сочувствую! С его подачи и Калинину убили, и Малышевского, похоже, с крыши столкнули. Тебе чай или кофе?
– Чай. Без сахара. Седов, ты с ума сошел! Какой из Захарова убийца!
Володя бросил в чашку ложку заварки, залил кипятком. Себе сделал кофе – денек сегодня выдался сумасшедший. Однако это приятная усталость, радостное утомление. В общем и целом картина совершенно понятна. Детали, оформление материалов, поимка беглого преступника – со всем этим еще предстоит разобраться после праздников. Но встречать Новый год можно с относительно спокойным сердцем. Главное – уже на поверхности. Наконец-то в этом запутанном деле появилась ясность!
Он поставил перед Ликой чашку, вернулся на свое место. Любопытная Амнистия спикировала с клетки на стол, макнула в горячий кофе хвост и возмущенно зачирикала:
– Амнистия хорр-рошая девочка!
– Не уверен, что хорошая, – пробормотал Седов, доставая из ящика тумбочки салфетку. – Хорошие девочки кофе не брызгаются! Знаешь, Лик, я очень тебе благодарен за информацию о том, что Захаров собирается покупать яйцо Фаберже. Конечно, позднее я бы выяснил это самостоятельно. Но мне все стало ясно именно теперь. Душевное спокойствие накануне Нового года – великое дело.
– Да что тебе ясно? – буркнула Лика и нахмурилась. – Андрей, конечно, не ангел. Но мне неприятно слышать, как ты его обвиняешь во всех смертных грехах! У меня был период, когда я на него злилась и подозревала, но мы с ним много общались, и я изменила свое мнение об этом человеке.
Седов улыбнулся. К числу Ликиных достоинств умение разбираться в людях не относится. У нее две краски – белая или черная. А Захаров – очень многообразная палитра…
Андрей все рассчитал и спланировал идеально.
Он заранее знал, что Полина хочет продать яйцо Фаберже. Возможно, именно Захаров даже уговорил ее выставить ювелирное изделие на аукцион. Так эффектнее! Ну как же – почти Вексельберг, такая же покупка до начала официальных торгов, столько внимания прессы! Он же использовал механизм выставления ювелирного изделия через посредников. Пользуясь отсутствием у Полины делового опыта, предложил посреднику заставить ее подписать договор с пунктом о возврате денежных средств покупателю в случае форс-мажорных обстоятельств. Да здесь он весь как на ладони – со своей мертвой хваткой, полной беспринципностью! Никто и никогда бы не узнал, кто именно выступает продавцом яйца Фаберже, аукционный дом таких сведений не разглашает. Посредник тоже заинтересован в том, чтобы держать язык за зубами: даже если яйцо Фаберже подлинное, то сколько он кому раньше подделок впарил – одному богу известно. Ликвидация Полины не могла причинить Захарову никаких неприятностей. Она обеспечивала только положительные события – возврат денег и внимание прессы. Угрызения совести? Смешно! Совести у этих людей нет. Есть только свои интересы.
– Седов, Седов! – перебила Лика. Сделав глоток чая, она поморщилась: – Сладкий, я же просила без сахара! Володя, ты какой-то бред несешь! Откуда у Полины такая вещь?! Ко мне, знаешь, жизнь поблагосклоннее была: полный комплект родителей, высшее образование, успешная карьера. Но вот нет у меня яйца Фаберже. А у тебя есть? Есть, скажи? Тоже нет?! Ну так что ты тогда ерунду говоришь! Откуда такая вещь у девочки из детдома! Ни заработать, ни получить по наследству! Она его даже украсть не могла – не тот круг общения!
– Не заводись, мать, – Володя перебрал стопку бумаг, вытащил нужный листок. – Вот, посмотри. Конечно, это только предположение, надо будет проверять информацию. Но направление поиска задано.
Она отмахнулась:
– Потом. Я с вашей конторой уже имела удовольствие пообщаться. Извини, Володь, но у вас любой бред можно документально обосновать! Плавали, знаем. Мне даже какое-то там предупреждение вынесли за якобы сфальсифицированное интервью. А я следователю диктофонную запись предоставила! И что? Он пленку послушал. А потом все равно своего коллегу, который, перепив, допустил пару резких высказываний – а за это ему наверху по голове дали, – отмазал. У меня до сих пор дома где-то это постановление о вынесении предупреждения валяется. Там черным по белому: не было никакого интервью «Ведомостям», где такое-то должностное лицо власть ругает. Вронская все придумала, нарушила закон о СМИ! Да иди ты со своими бумажками!
Седов уже собирался выставить Лику вон. Пусть где угодно Санта-Барбару разводит, у него и так голова раскалывается. Но потом решил взять себя в руки. Жена, когда Саньку ждала, еще похлеще истерики закатывала. Придется терпеть, ничего не поделаешь. Природа, перепады гормонального фона, мать, святое…
– Захаров сам Полину пришил? Миллионер-киллер! – не унималась Вронская. – Может, мне пора бежать в редакцию, придумывать сенсационную статью?
– Я думаю, что он нанял отбывавшего наказание в местах лишения свободы Александра Волкова, – следователь очень старался не разораться. – По всей видимости, Волков планировал покушение на Захарова. Но Андрей об этом узнал и, угрожая снова отправить Волкова за решетку, вынудил бандита действовать в своих интересах. Я думаю, тебе не надо напоминать: Захаров – человек с нестандартным мышлением. И потом, риск при реализации такого сценария минимальный. Да, он мог бы озадачить убийством Калининой свою службу безопасности. Начальница ему предана, и, скорее всего, выделила бы пару мордоворотов. Но все концы наружу бы торчали! Чуть что не так – клубок распутывается элементарно. А тут – Волков, враг, желающий отомстить. Никакой веры его показаниям не будет, это же понятно… При обыске квартиры Волкова найдены вещественные доказательства. Экспертизы еще не готовы. Но обнаружен «макаров» с глушителем – из оружия этой же марки застрелили Полину. Средство бытовой химии, из которого можно получить яд. А еще – листок с номером сотового Андрея. Я думаю, Захарова погубила жадность. Возможно, он не заплатил Волкову столько, сколько обещал. Может, Волков его шантажировал. И тогда бандит решил с Андреем разобраться. Рассчитаться за все сразу – за прошлые обиды, за нынешнее кидалово.
Вронская, надутая и мрачная, вызывала жалость даже у Амнистии. Зеленая клякса плюхнулась Лике на плечо и попыталась ободряюще запеть. Сомнительная радость – попугаи чирикают так звонко, что наслаждаться этим невозможно, хочется уши заткнуть.
Чик-чик-чик! – гневно возмутилась птица, когда зазвонил телефон.