Хозяин Океана - Алекс Макдуф

Но встречной волны не было. Очевидно, что-то задержало пиктов в лесу, и они не смогли мгновенно выстроить своих воинов в цепочку, и даже отдельные отряды не преуспели в том, чтобы догнать ушедшие по ручью вельберы. Теперь не оставалось сомнений, что Арриго и Серхио достигли временного убежища в скалах, а чтобы выкурить их оттуда, потребовалось бы не меньше пятисот воинов. Такую силу трудновато было собрать в одночасье даже в Хайбории, а что уж говорить о пуще!

Немного успокоившись, Евсевий занялся планом собственного спасения, когда и в без того суматошное действо вмешался непредвиденный персонаж.

Хотя большая деревня, а возможно, и не одна, располагалась совсем рядом, пуща оставалась диким краем, и ее исконные обитатели не считали противоестественным бродить там, где им вздумается. Разумеется, осторожные хищники прятались сейчас где-то в дебрях, дожидаясь ночи, но мирные травоядные, пользуясь отсутствием врагов, совершали прогулки в поисках пищи. Сухая и высокая жесткая трава степи не могла прельстить крупных животных, и они, не умея предвидеть, какие странные события произойдут в этом месте и в это время, предпочли остановиться для отдыха близ кромки леса, в кустарнике, где было много сочных листьев, за которыми не приходилось слишком тянуться.

На одного из таковых и налетели разгоряченные охотой на человека пикты. Евсевий без сомнения отнес его к травоядным, но вот назвать сего зверя мирным было бы скоропалительно!

Из кустов близ ручья, где было небольшое болотце, полное замечательной жирной грязи, поднялась черно-коричневая широкая спина, заросшая густой длинной шерстью, восхитительно измазанной, так что иная свинья позавидовала бы. Сначала Евсевий подумал, что это кабан, но последующие события заставили его переменить мнение: уж чересчур велик был этот кабан. Мало того, когда «кабан» поднял голову, аквилонец не обнаружил ни хитрого свиного рыльца с любопытным пятачком, ни двух внушительных белых клыков, ни маленьких блестящих умных глазок. На мир из-под копны свалявшихся волос взирало нечто бесформенное, с довольно длинными вислыми ушами, более всего напоминающими коровьи, с толстыми, как у бочки, мощными боками и каким-то уродливым наростом на том месте, где должно было располагаться рыло. Чудище отряхнулось, взмахнуло тонким смешным хвостиком и, с неожиданной быстротой и проворством перебирая толстыми трехпалыми ногами, припустило прямо сквозь траву, легко преодолевая канавки и густые переплетения ветвей кустарника. Глаза зверя — маленькие, подслеповатые, близко посаженные — были мутны от ярости. Казалось, могучий зверь не видит ничего, что находится от него дальше двадцати локтей. Тяжелая и удивительно подвижная тварь виделась гораздо более опасной, чем даже разъяренный секач. Когда зверь повернулся к нему боком, на миг замерев, чтобы принюхаться, Евсевий наконец понял, что за нарост украшает морду диковинного создания: это был рог — толстый, немного загнутый к низкому покатому лбу бестии. В приоткрытой широкой пасти Евсевий разглядел клыки, ничуть не уступающие кабаньим.

Зверь повернул морду, и Евсевию показалось, что этот преисполненный ярости и первобытной злобы взгляд устремлен прямо на него. Трепет, ужас и восторг овладели им одновременно! По спине пробежал мороз, хотя аквилонец знал, что зверь не может его видеть. Как безобразно, бесформенно, грязно и в то же время гармонично, рельефно и первозданно прекрасно было это крепко слаженное природой из прочных костей, тугих мышц и жесткого панциря тело на фоне желтой шелестящей травы! Какие мысли бились в этом маленьком, пылающем во гневе мозге?

Боязнь и восторженное любопытство ученого боролись ныне в душе Евсевия: он узнал чудовище, хотя ни разу не видел его допреж! Это был тургарт — сильное, свирепое и почти неуязвимое травоядное. Даже слоны опасались встречи с ним! Евсевий слышал рассказы охотников из Черных Королевств об облавах на тургарта, и каждый раз, даже если предприятие заканчивалось успешно, перечисление убитых и покалеченных зверем загонщиков занимало добрую половину повествования.

Теперь это диво южных степей явилось пред очи Евсевия. От Черных Королевств пущу отделяло изрядное расстояние, а зверь никак не походил на мираж! Задрав голову, он издал громкий звук, представлявший собою смесь голоса грубы и рычания, а затем, заприметив, наконец, возмутителей своего послеобеденного отдыха, быстрой рысцой устремился в погоню.

Удивило Евсевия даже не то, что диковинное животное оказалось жителем пущи — это как раз и не было удивительным: тайны пущи, судя по рассказам Конана, представлялись неисчерпаемыми. Поразило ученого то, что зверь оказался покрытым густой длинной и теплой шерстью, тогда как южные тургарты были голы, и лишь редкий жесткий волос пробивался сквозь их ороговевшую кожу.

Увлеченные поисками врага пикты не сразу заметили, кого они разбудили и рассердили своим множественным присутствием и охотничьим гвалтом. А когда заметили, уловив сотрясение почвы от рыси четырех тумбообразных ног, поддерживающих тушу в пять тысяч фунтов весом, и услышав треск ломающихся ветвей и тревожный хлесткий шелест травы, было уже поздно. Как ни быстроноги были пиктские охотники, а убежать от тургарта смог бы разве только всадник на резвой лошади.

«Рихо! Рихо!» — понеслось над степью, и в крике этом звучал ужас. Конечно, пикты тоже иной раз охотились на тургарта, но такая охота требовала специальной тактики, тяжелых копий и крепчайших сетей. Повстречать «Рихо» внезапно среди зарослей или в степи было равносильно верной смерти: ни стрела, ни копье, ни меч не спасали человека в бесполезном поединке. Животное было надежно защищено творцом от людских ухищрений, и единственная надежда на спасение заключалась в том, что тургарт из многих возможных целей для преследования выберет не тебя.

Дальние от тургарта пикты в замешательстве приостановили свое продвижение к скалам, а ближайшие попросту бросились врассыпную, то и дело оглядываясь, пытаясь сообразить, не их ли выбрал в жертву страшный зверь.

Трубя, рыча и похрюкивая, помахивая веревочным хвостиком, черно-коричневый зверь, потряхивая шерстью, разбрасывая брызги и комки грязи, наклонив упрямую голову с выставленным вперед рогом, преследовал теперь высокого, крепко сложенного юношу с овальным тростниковым щитом, ярко разрисованным, и длинным легким копьем. Несмотря на кажущуюся неторопливость и тяжеловесность бега, тургарт догонял человека, и как бы тот ни пытался ускользнуть от зверя, делая прыжки, петли, резко меняя направление бега, расстояние между ними быстро сокращалось. Видел тургарт плохо, но, увидев раз, уже не упускал преследуемого: уши и нюх с лихвой восполняли ему недостаток зрения.