На Другой Стороне - Дмитрий Ахметшин

Денису не спалось. Когда установилась относительная тишина и поводов для веселья больше не осталось, из своих тайных убежищ снова выползли призраки. Не такие, как Доминико, но не менее реальные: вопрошающие, зовущие, напоминающие, рассказывающие прямо на ухо страшные истории. Отмахиваться от них было бесполезно — всё равно, что от комаров. Мальчик пялился в темноту, наблюдая за ленивым перемещением звёзд по небосводу, а потом задал тревожащий его вопрос:

— Что мы будем делать дальше? Снова ждать?

Он слышал, как зашевелился брат. Варра, судя по мерному глубокому дыханию, спала. Она очень странная, эта девочка.

— Надеюсь, не слишком долго. Нам нельзя терять время. То, что ТЕНЬ начинает менять места — более чем плохой знак. Значит, скоро она распространится везде. Значит, скоро доберётся и сюда.

Максим был серьёзен. Мокрое от пота веселье он повесил сушиться на верёвочные бортики гнезда.

— Что же она такое? Значит, она была и раньше?

— Что-то не от этого мира. Говорят, на западе, за великой Пустынью, есть целый океан ТЕНИ, но это не более чем легенды сиу, которые передаются из уст в уста. Эти легенды изобилуют упоминанием о драгоценных металлах, золоте и серебре, которые выступают из песка, словно огромные острова посреди океана. Их беспрестанно полирует ветер, а оправой им служит туман. Испанцы, наверное, единственная нация, кто (кроме, конечно, самих рассказчиков) воспринял эти легенды всерьёз. Они отправили в Пустынь несколько караванов, но ни один до сих пор не вернулся. Зато теперь ТЕНЬ пришла сюда. Её признаки можно встретить вдоль дорог, на вершинах холмов и на болотах. Сначала это было просто пятно абсолютного ничего, вроде как лужицы разлитого молока, но потом… Я уже смирился с тем, что ДРУГАЯ СТОРОНА — упрямец, каких поискать. Она очень не любит меняться. Но ТЕНЬ сильнее ДРУГОЙ СТОРОНЫ. Она не играет по правилам. Я мало что о ней знаю. Не знаю в том числе, насколько она разумна. Ты сам видел этот силуэт. Он должен что-то значить.

Денису стало жутко. Он вспоминал муравейники. Они были похожи на неразорвавшиеся бомбы, зарывшиеся тупым носом в землю, в то время как из сопел их сочился дым.

Максим отыскал глазами Доминико. Словно подменяя на дежурстве ночное небесное светило, он парил высоко вверху.

— Ты можешь как-нибудь нам помочь выбраться отсюда? — спросил он.

— Если я покажусь им, они попытаются выклевать мне глаза и повесить на какой-нибудь сосне, что в принципе невозможно, — голос призрака напоминал брюзжание старика, которому прислали из лавки молоко не той жирности. — Даже не знаю, как вам это поможет.

— Нужно как можно быстрее добраться до маяка. И… выяснить, какую роль во всём происходящем играют эти сиу. Грязный Коготь. Слышал что-нибудь о них?

— Не больше твоего. Пернатые не сказали ничего нового. Это, наверное, самый загадочный клан перевёрнутолицых. Испанская корона не видела в них ничего интересного — бедные, как последний нищий на улицах Барселоны. И ничего такого, что хотелось бы отгадывать, в них не было. Они просто нелюдимы. Вот как. Да, было дело, когда они, следуя не то каким-то своим поверьям, не то в поисках неких забытых богов, не то просто от скуки, удалились в Пустынь. И карась меня разрази, если нашёлся хоть один человек, последовавший за ними! И вот теперь, стало быть, вернулись. Зачем? Кто их разберёт.

— Значит, ты должен слетать и разобраться, пока мы не найдём способа отсюда вырваться.

Доминико мигом растерял весь свой пыл.

— Я? Слетать к этим головорезам и убийцам?

— Вот именно. Тем более потерять голову тебе не грозит. А мы пока будем сидеть в гнезде и наблюдать.

Макс задумчиво посмотрел на брата.

— Отныне принимаем с благодарной улыбкой всё, чем захотят поделиться с нами эти кукушки. Нужно усыпить их бдительность.

Денис поморщился. Играть в дочки-матери — не его стихия.

— А ты не хочешь прочитать какой-нибудь стишок, — спросил он, — Что-нибудь, чтобы мы оказались далеко-далеко отсюда.

— Время ещё есть, — сказал Максим. Потом посмотрел на брата и снизошёл до короткого объяснения: — Возможно, наши исчезновения в одном месте и появления в другом, наши игры с ДРУГОЙ СТОРОНОЙ — что «кис-кис-кис» для тигра-ТЕНИ. Нельзя обзывать случайностью то, что мы — именно мы — видели её за последние два дня уже дважды… и в последний раз она едва нас не схватила.

— Ты думаешь, она придёт и сюда?

— ТЕНЬ — это дыра. Прореха. Я хочу сохранить полотно этого мира как можно более целым. Я, видишь ли, к нему привык. Если ТЕНЬ реагирует на словесную магию или мой карандаш, тогда я поостерегусь ими пользоваться без острой на то необходимости. Если она реагирует на само наше присутствие — тогда нужно просто подождать, и она сама придёт сюда. Тогда эта необходимость возникнет.

Денис поёжился, бросив взгляд вниз, туда, где между древесными стволами сгущался сумрак. Но это был обычный сумрак — ни намёка на ту пронзительную, глубокую, как колодец, черноту, что таит в себе что-то… что-то…

— Если уже не пришла, — сказал Доминико.

Они с Максимом уставились друг на друга так, будто вместе совершили налёт на конфетный магазин и теперь ждут, что их вот-вот раскроют. Денис терпеть не мог подобных недомолвок.

— Это Варра, правильно? — спросил он, вызвав недовольный взгляд призрака.

Впрочем, Макс, похоже, не прочь был изложить свои мысли.

— Я знаком с такими, как Варра. Доминико, как ты их называешь?

— Болванчики, — с нескрываемым удовольствием сообщил смотритель маяка.

— Всегда была такой, — продолжил Максим. — Я видел этот её день — один и тот же — по крайней мере несколько раз.

Денис вспомнил, как малыш отводил глаза во время их короткой прогулки по лесу.

— Ты не смотрел на неё днём, думая, что она исчезнет так же, как и все остальные.

Максим покивал.

— Столько детей вокруг, — пробормотал Доминико. — Это начинает нервировать.

— Может, она обычный человек, а вовсе не болванчик, — сказал Денис. Ему было обидно думать, что человек, которого он спас от… смерти? Исчезновения? Что там ТЕНЬ делает со своими жертвами — кто бы знал… В общем, если бы девочка исчезла, он бы расстроился.

Максим смерил брата взглядом.

— Так не бывает. Настоящие здесь только мы с тобой, да ещё Доминико. Доминико — бог его знает, почему, а мы с тобой здесь в гостях. Гостям, особенно если они дети, разрешено всё.

— Может, она — лазутчик ТЕНИ, — вдруг сказал старик. — Кто бы ОНА ни была, ОНА отнюдь не глупа. Почувствовала, что мы всё равно улизнём, и как только этот глупыш поддался сентиментальным настроениям, решила подсунуть нам своего болванчика. Тебя не удивило, малёк, что других детей рядом не оказалось? Что с дерева спустилась только она? Почему? Она ничем ото всех остальных не отличалась. Знаешь что, Макс, я, наверное, не буду спускать с неё глаз.