ПОСЛЕДНЯЯ БАШНЯ ТРОИ (журнальный вариант) - Захар Оскотский

– Замечательно! - сказал я. - О чем ты еще умолчал, когда бросал меня в эту мясорубку?

– Вит, не пытай меня! - взмолился Беннет. - Мы здесь, в нью-йоркском Управлении, как на высокой горе: видим далеко, но не различаем деталей, а в них-то вся суть. Прошу тебя, действуй дальше! Любая поддержка тебе обеспечена.

– Я же сказал: сначала я должен все обдумать.

– И сколько ты собираешься думать?

– Не знаю. Может быть, два дня. А может быть, неделю. Не торопи меня!

– Ну, думай…

Голографическая физиономия Беннета провалилась в погасший экран компьютера.

А я после всего пережитого чувствовал себя смертельно усталым и еще - грязным. Не было сил даже доехать до гостиницы. Я решил заночевать в квартирке-офисе. Ванна здесь была, я мог принять душ. Правда, в гостинице действовало круглосуточное кафе, там я получил бы ужин. А здесь в холодильнике на крохотной кухне, кроме бутылки водки, стояли только банки с пивом. Да еще нашлись в тумбочке соленые орешки к тому же пиву, баночка кофе и сладкие сухарики. Но я от усталости почти не хотел есть.

С банкой пива и пакетом орешков я вернулся из кухни в комнату и опять уселся в кресло перед компьютерами. Поглядел на снимок ночного Петрограда прошлого века, он всегда меня успокаивал. Поглядел на фотографию деда (я увеличил ее с пенсионного удостоверения). Поглядел на висевший рядом, обязательный для моего офиса, портрет Генерального секретаря ООН Ричарда Хорна, "президента планеты", как льстиво называли его комментаторы, представительного темнокожего господина из австралийских аборигенов. Сама его внешность служила лучшим доказательством того, что победители в Контрацептивной войне вовсе не были шовинистами и расистами.

И тут я невольно подумал о портрете над рабочим столом Елены. И вспомнил, наконец, кто на нем изображен! Конечно, конечно, дед рассказывал мне об этом человеке, я читал о нем в дедовых книгах. Как я раньше не догадался!

Я достал из книжного шкафа том старинной энциклопедии советских времен, быстро перелистал, нашел нужную статью. Конечно, это он! Здесь, в энциклопедии, на крохотной фотографии, точно такой же, как в кабинете Елены на холсте в золоченой раме: лицо пророка, седая борода, строгий взгляд сквозь стекла очков.

Ну и ну! Чудные дела творятся в две тысячи восемьдесят пятом году в лесах на Свири под портретом Циолковского!

10

На следующее утро я съездил в гостиницу, плотно позавтракал, собрал кое-какие вещи. Потом вернулся в квартирку-офис. По дороге накупил всевозможных продуктов и набил ими холодильник на кухне. В ближайшие дни я собирался работать. По-настоящему, безвылазно. Так, как не работал со дня своего зачисления в спецслужбу ООН, а может быть, и за всю жизнь.

Включив оба компьютера, я первым делом внимательно просмотрел новостные передачи местных каналов. Все они дружно сообщили, что в Лодейнопольском районе, под откосом, недалеко от шоссе, найдена разбитая и обгоревшая машина марки "Тритон". Судя по номеру, она принадлежала некоему Эдуарду Просецкому (на экране появлялась толстая харя дутика), профессиональному охраннику, в последнее время нигде не работавшему. (Вот так здрасьте! Даже не знаю, что больше меня удивило: то, что этот безмозглый мешок мяса носил вполне нормальное человеческое имя, или то, что его служба в фирме "ДИГО" была тайной.)

В кабине "Тритона" спасатели обнаружили два раздавленных, обожженных трупа. Как ни поразительно, у обоих погибших не было при себе ни карманных компьютеров, ни вообще каких бы то ни было документов, которые могли бы послужить идентификации. Личность одного погибшего эксперты все же сумели установить: это владелец машины. (Еще бы не установить, по комплекции!) Опознать другого не удалось.

Автонавигатор при катастрофе был разбит вдребезги, даже аварийный маячок не успел подать сигнал тревоги. Защищенный блок записи дорожной обстановки уцелел, но никакой информации на нем не оказалось. Похоже, хозяин его вообще никогда не включал.

"Тем не менее, - утверждали ведущие, - причины катастрофы совершенно ясны. В крови у погибших найдены следы наркотика. Разрушенная дорожная ограда, расстояние, которое пролетел "Тритон", характер его повреждений позволяют оценить скорость в момент падения под откос: двести тридцать - двести сорок километров в час. Безумное лихачество в состоянии наркотического опьянения, проклятье наших транспортных артерий, до каких пор будет оно губить человеческие жизни?! Вместе с тем нельзя не сказать и о низком качестве антиобледенительной обработки шоссейного покрытия. Дорожная служба области, как всегда, оправдывается недостатком средств и ссылается на малую интенсивность движения. Но наши налогоплательщики…"

Все комментаторы пели почти одно и то же. Явно озвучивали, с небольшими вариантами, единственную полицейскую версию. Но я не сомневался, что в фирме "ДИГО" случившееся поймут по-своему: как продолжение военных действий со стороны "РЭМИ". Опять разбитая машина, опять двое погибших.

Однако мне сразу бросились в глаза и настораживающие различия с катастрофой у речного вокзала. Если тогда городские телевизионные программы захлебывались подробностями, то сейчас все шло как-то под сурдинку. Никто не искал родных и знакомых погибшего Эдуарда Просецкого, чтобы взять у них интервью. (В архивах мэрии, куда я заглянул, дутик числился одиноким, но хоть какие-то близкие у него же, наверное, были?)

Еще любопытней выходило с покойным Чуборем. Никого из комментаторов почему-то не распаляла загадка его неопознанного трупа. (А уж чем не сенсация!) Никто из петроградских жителей не заявил в полицию о его исчезновении. (Правда, если верить архивам мэрии, он тоже не имел семьи.) Но самым поразительным было поведение фирмы "ДИГО". Я просмотрел в Интернете ее текущие сообщения: обычный поток деловой информации. Ни слова о том, что у них пропал сотрудник. (И какой! Начальник отдела по связям с общественностью, он же начальник службы безопасности!) Ни звука, ни малейшего намека. Что жил на свете господин Чуборь, что не стало его - никакой разницы. Неужели они собрались вообще скрыть его гибель? Но такое просто невозможно в бессмертную и компьютерную эпоху…

Я переключил большой компьютер с текущего приема в режим глубокого поиска информации. Последние новости были важны, и я собирался за ними следить, но главное сейчас скрывалось в дебрях Интернета. Задача, которую я сам себе поставил, подавляла масштабами. Я вовсе не был уверен, что мне она по плечу. Конечно, я мог бы связаться с нью-йоркским управлением и потребовать, чтобы там мобилизовали бригаду аналитиков. Раз уж Беннет обещал моему расследованию высший приоритет, пусть выполняет все мои капризы. Однако я был сердит на Беннета. Он скрывал от меня важнейшую информацию. Ему, видите ли, казалось, что так будет лучше для дела. В результате я чуть не погиб. И теперь, в свою очередь, я хотел доказать ему, что справлюсь со всей проблемой вообще без посторонней помощи.