Демонтаж - Арен Владимирович Ванян

слишком рано мы возомнили, что очистились. Придется еще натерпеться глупости. Иногда думаю, что мне уже все равно, чем этот процесс кончится – лишь бы поскорее прекратился, и меня оставили бы в покое.

Извини, что на такой пессимистичной ноте заканчиваю. Я и мальчики очень скучаем по тебе, любим тебя и крепко-крепко целуем.

Я не сомневаюсь, что рано или поздно у тебя все получится. Главное, сохраняй боевой настрой – без него никуда. Америка – отличное место, чтобы начать с нуля, но нужно уметь держать удар. Be ambitious, как говорят американцы.

Пиши мне, пожалуйста, почаще.

Твоя Седа.

Люблю-и-обнимаю.

P. S. И спасибо за комиксы о супергероях. Они очень понравились Амбо, я уже сбилась со счету, сколько раз он листал их. Гришу они не очень заинтересовали, но он вообще не от мира сего. В общем, буду благодарна, если пришлешь для Амбо пару комиксов.

P. P. S. Вложила в письмо недавно сделанную фотографию мальчишек у Лебединого озера.

New Jersey – Yerevan, 18.05.1997

Седа, привет!

Меня опечалили новости о том, как ведется следствие. И я понимаю твое нежелание погружаться в это. Мне тоже делается невыносимо грустно и противно каждый раз, когда я вспоминаю нашу коррумпированную милицию и не знаю, как или чем помочь тебе отсюда. Глупо, находясь так далеко от дома, говорить, что я хорошо понимаю твою растерянность, твой гнев, но это в самом деле так. Я полна ярости, когда вспоминаю лица этих людей, и я так ясно вижу их мерзкие лица, вот тут можешь мне поверить – я их хорошо запомнила. Именно они, как мне кажется, и вынудили меня оставить родную страну.

Но я помню, что там был хороший следователь, такой, с густыми бровями и щетиной, он навещал нас, когда ты уехала и мы с Сако жили вдвоем. Или и он в ту же яму угодил, что остальные?

Как бы то ни было, рассказывай, пожалуйста, как идет следствие. Где бы я ни была, а мои мысли ежедневно возвращаются к брату.

Очень радуюсь фотографии мальчиков, которую ты прислала, огромное тебе спасибо за нее. Они оба такие красавцы, что не могу насмотреться. И Гришка оброс! Ты специально его подстригла под горшок? Он же теперь точная копия битлов, только в десять раз уменьшенная. Амбо, конечно, совсем другого нрава и внешности. В очередной раз удивилась, какие они разные! Даже не верится, что братья. И как же я долго смеялась, читая про крещение Гриши! Так хорошо представила себе его округленные глазки! Не знаю другого такого смышленого мальчишки.

Кстати, была рада, узнав про репетиторство. Всегда представляла тебя в такой роли. Надеюсь, что это не помешает твоей защите. Не сомневаюсь, что все пройдет успешно, но хочу, чтобы ты написала мне, что все в порядке.

Признаюсь, тоже задумываюсь о подработке. Может, смогу за лето поднакопить денег и в будущем году записаться на какие-нибудь курсы, скажем для медсестер, чтобы устроиться потом по выходным сиделкой в какой-нибудь дом престарелых. Мне в целом все равно, что делать, главное, найти официальную работу, со страховкой и медицинским обслуживанием. Вторая проблема, после ужасных местных продуктов – дороговизна местной медицины.

Кстати, не так давно, еще в конце апреля, я впервые съездила в Нью-Йорк. Впечатлений на всю жизнь! Сумасшедший город. Люди носятся с неимоверной скоростью – и все выглядят неимоверно занятыми. Я, конечно, тотчас вспомнила ленивую ереванскую жизнь, когда любое дело может быть решено завтра, послезавтра, через два дня, но ни в коем случае не сегодня. За день в Нью-Йорке я успела посетить готическую церковь и Метрополитен-музей, увидеть Таймс-сквер и «Дакоту», погулять по Даунтауну и Центральному парку. Там, кстати, я нашла чудесное место, попросила людей сфотографировать меня возле него (эту фотографию прикладываю к письму). Очень устала, но была ужасно довольна. Когда поздно вечером вернулась в Джерси, сразу ощутила, в какой провинции я живу. Но я не жалею о своем выборе. Мне нравится неторопливая жизнь. Это я поняла еще на родине.

Кстати, армян здесь тоже хватает. Одно из моих первых знакомств – ты будешь смеяться, конечно, – армянская бабушка лет семидесяти, которая несколько раз в день выгуливает свою пожилую таксу в соседнем сквере. Мы случайно разговорились (здесь все друг с другом здороваются и спрашивают, как дела, даже если вы видитесь впервые), и вот так, совершенно случайно, выяснилось, что и она армянка. Ее муж – армянский грек, однако познакомилась она с ним уже здесь. Она приехала сюда с родителями из Еревана давно, еще в семидесятые. Тогда, по ее словам, еще давали выезд; а родители ее мужа переехали из Смирны в начале двадцатых годов. Короче говоря, она пригласила меня к себе в гости на чашку сурджа в следующие выходные. Так что, как видишь, уехать-то уехала, но в первый раз в гости иду к армянам, да еще и на сурдж. И какая разница, где жить, на каком краю света, если везде армяне живут по своим правилам? А ведь говорят, что армяне разбросаны по всему миру. Чепуха! Это мир разбросан перед армянами.

На этой положительной ноте – понабралась американского оптимизма, да? – я прощаюсь с тобой, Седа.

Держи, пожалуйста, меня в курсе насчет хода следствия. Всеми мыслями с тобой.

И поцелуй мальчиков так крепко, как сможешь. Скучаю по ним смертельно.

Твоя Нина!

P. S. Я снова отправляю маленькую посылочку: комиксы для Амбо и детскую Библию с картинками для Гришки. Мне очень понравились иллюстрации, надеюсь, он оценит (хотя кто знает).

Yerevan – New Jersey, 29.07.1997

Здравствуй, Нина.

Извини, что долго не отвечала тебе. Вероятно, это письмо придет только к концу лета.

У меня, к сожалению, неприятная новость. На днях пришла повестка с просьбой посетить судебное заседание по делу Сако. Я решила не идти, поскольку:

а) нет никакого желания лишний раз глазеть на тупую физиономию власти;

б) я и так знала, чем это заседание кончится.

А спустя пару дней мне пришло уведомление, что дело сдано в архив на неизвестный срок за неимением достаточных улик для продолжения следствия. Иначе говоря, вместо суда над преступником, мне дали призрачную надежду. Мол, страдай дальше, а мы, может быть, когда-нибудь вернемся к этому делу. Ты даже вообразить не можешь, какой гнев меня охватил. А что бы я испытала, если бы пошла на заседание? Да плевать я хотела на них и на их обещания. Я не ожидала правосудия. Справедливость здесь – иллюзия, на которую люди по какой-то причине не перестали надеяться. Может, в Америке дела обстоят иначе? Ты скажи, ведь ты у нас теперь гражданка США, citizen of the United States – или рано еще к тебе так обращаться? Так или иначе, если государство не способно дать своим гражданам справедливый суд, то именно этим судом оно и будет судимо в будущем. Надеюсь, что нынешние судьи будут первыми, кто в будущем пострадает от собственного беззакония.

У Гюго есть такие слова: «Чем дольше мы скитаемся по свету, тем более мы одиноки». Мертвецам в этом плане куда лучше: их странстие и одиночество кончились. Поэтому за покоем и компанией я хожу на кладбище. Меня очень успокаивает, что есть его могила, которую никому у меня не отнять, кусочек земли, к которому я могу прийти в любой день, надгробие, перед которым могу сесть и перестать негодовать на этот мир. Я прихожу туда, когда мне хочется отвлечься и окунуться в прошлое, подумать, как и почему моя жизнь сложилась именно так. Как-то раз, посетив его могилу, я вспомнила, как Сако, когда Амбо только родился, с такой радостью гулял с детской коляской, а люди показывали на него пальцем: мол, смотрите, мужчина, занятый женским делом. Он возвращался домой разгневанный, но на следующий день снова брал малыша с собой на улицу. С трудом выкраивал время для себя, но на детей – каждый свободный час. Таким он был человеком: в нем было много добра и щедрости. Я многое не принимала в нем, но вот эту черту очень ценила. Когда это воспоминание пришло ко мне, я поняла слова моей матери, что время сглаживает все разногласия.

Если же говорить о моих делах – если об этом вообще имеет смысл говорить, – то они складываются нормально. Я защитила диссертацию, внесла маленький вклад в изучение жизни Байрона на венецианско-армянской земле. Теперь я официально кандидат наук. В тот же вечер у нас дома собрались гости. Поздравляли, выпивали. Иногда мне кажется, что мне бы со свечей идти да выть, а не пить вино в компании милых умных людей, но я позволила себе расслабиться хотя бы на вечер. В новом учебном году вернусь к преподаванию. Кроме того, в Армению