В пылу любовного угара - Елена Арсеньева

– Он самый и есть, – ухмыльнулся отец Игнатий. – Бывший, само собой, какие нынче попы, сам посуди.

– То так, то так, – снова закивал Анатоль. – Ну, коли так, звиняйе, будьте ласковы, панове. Пойду я… Добржей вам ночи…

И он поспешно засеменил к выходу. Никто и оглянуться не успел, как он оказался в сенях. И вдруг там сильно грохнула дверь, раздался короткий вскрик Анатоля, а потом он заблажил, как недорезанный, в полный голос:

– Ой, спасите-помогите-рятуйте, пан офицер, то ж партизанское гнездо! Держите их! Ловите их, пан офицер! Они хочут спасти того летчика, который нынче расстреливал солдат фюрера!

Мгновенное оцепенение, в которое впали все враз, еще усилилось, когда пан Анатоль снова влетел в комнату – на сей раз головой вперед, словно его кто-то здорово пнул сзади. Он пронесся через всю комнату, влетел в стену головой, сполз в угол и замер на полу. А вслед за ним вошел тот, кто его пнул: Алекс Вернер.

В руке у него был пистолет.

* * *

– Ну, так что? – холодно спросил Скобликов. – Будем писать акт о добровольной сдаче огнестрельного оружия или приступим к обыску?

Алёне дурно делалось при одной мысли о том, что два посторонних мужика сейчас начнут копаться в ее вещах – и прежде всего в той тумбочке, где злополучная «беретта» так и валяется между тюбиками «веселящего» крема, каких-то просроченных таблеток, коробочек с французскими затыкалочками для ушей и старыми, любовными, тоже начисто «просроченными» письмами Михаила. Почему, черт! Ну почему она не додумалась припрятать газовик? Может, сдать его, да и не мучиться? Все равно ведь Муравьев отмажет ее. В конце концов, она расскажет ему о нападении. Понадобятся свидетели – Дракончег, наверное, не откажется подтвердить, что видел того мужика, который сел в «Ниссан».

Ну нет. Дракончега неохота выводить из тени. Нужно еще самой побарахтаться!

– Ну вы хоть намекните мне, кто писал заявление! – попросила она, стоя посреди коридора и явно не выражая намерения пропустить Скобликова и второго мента в квартиру.

– Свидетели, – «исчерпывающе» ответил лейтенант и сделал попытку обойти Алёну справа.

Однако она чуть подалась в ту сторону, и лейтенант принужден был затормозить.

– Как можно быть свидетелем того, чего не было?! – воскликнула Алёна с несколько избыточным пафосом и посоветовала себе не переигрывать.

– Соседи всегда все видят, – проговорил философски подчиненный Скобликова (сержант, что ли), за что был награжден неодобрительным взглядом лейтенанта.

Алёна тихонько ахнула. Ценную информацию выдал белобрысый!

Вот как – соседи, значит… Неужели кому-то в родном подъезде настолько осточертела Елена Ярушкина (Алёна Дмитриева тож), что он решил переселить ее отсюда в места не столь отдаленные? Невозможно поверить. Живет она тихо и замкнуто, шумных гулянок в ее квартире ни-ни, а те высокие молодые люди, которые порою проскальзывают к ней в дверь под покровом темноты, вряд ли могут кого-то всерьез обеспокоить.

Но, выходит, обеспокоили.

Хм, соседи… Логически рассуждая, тот невыразительный звук, который издала «беретта», могли расслышать только люди, живущие на одной площадке с Алёной. Но вот смех в чем: на площадке три квартиры, соседи напротив три дня назад уехали в Турцию, а в квартире рядом вообще никто не живет – дед с бабулей померли, их дочка затеяла было ремонт, но дело у нее идет ни шатко ни валко. В любом случае вчера в полночь там никого не было. У кого же из ее соседей оказалось столь чуткое ухо, столь длинный нос и столь недоброжелательное к красавице и умнице Алёне Дмитриевой сердце? Нет, главное, в милицию сразу…

– Гражданка Ярушкина! – внезапно воскликнул Скобликов очень сердито. – Немедленно выдайте оружие, или…

Ба-бах! Дверь распахнулась, с грохотом врезавшись в косяк, и на пороге возникли две бронированные фигуры с автоматами, в касках и со свирепым выражением лиц:

– Лицом к стене, руки за голову!

Лейтенант с сержантом так и шарахнулись.

– Мне тоже? – хладнокровно спросила Алё– на. – Мне тоже руки за голову? Я хозяйка квартиры. Предъявить паспорт?

– Да знаю я вас, – буркнул один из броненосцев, ростом повыше и корпуленцией помощнее.

Надо сказать, он не солгал, потому что дежурным из отдела охраны приходилось общаться с Алёной Дмитриевой очень часто. Ведь она была величайшей растяпой нашего времени и беспрестанно забывала что-нибудь сигнализационное включить или выключить.

– В чем дело, Елена Дмитриевна?

– Не в чем, а в ком, – уточнила вышеназванная. – Вот в этих двоих. Они ворвались ко мне в дом, не предъявив никаких документов, и начали угрожать, что сейчас проведут обыск.

– Я не угрожал, – пискнул сержант (или как его там?).

– Вы лично не угрожали, – кивнула Алёна. – Но вот он… – она обличительно ткнула в Скобликова, – он угрожал!

– Предъявите документы и разрешение на обыск.

Документы Скобликов предъявил и при этом что-то интимно шепнул броненосцу. Однако тот секретничать не захотел:

– Нет разрешения? Какого же, извините, товарищ лейтенант, э-э… черта вы пугаете Елену Дмитриевну?

– Я никого не пугаю, – огрызнулся лейтенант, мигом приобретший самый жалкий вид. – Я просто хотел выяснить, насколько правдиво заявление о том, что гражданка Ярушкина хранит огнестрельное оружие.

– Ехал бы ты отсюда, лейтенант, – посоветовал второй броненосец, постарше. – Бесполезняк все это. Она писательница, детективы пишет. Я про Елену Дмитриевну, значит. Слыхал про Алёну Дмитриеву? Ну так это она, понял? У нее в друзьях сам Лев Иваныч Муравьев. Знаешь его? У нее грамота областного УВД за ценную помощь в раскрытии преступлений. И куда ты лезешь, а?

– Я… я не знал, что… – начал заикаться лейтенант, имеющий сейчас вид новобранца, который оскорбил какого-то деда, а тот оказался фельдмаршалом, генералиссимусом и вдобавок главным военным начальником новобранца. – Не знал, что… но заявление…

– Кто написал заявление? – с нажимом спросила Алёна. Однако лейтенант, несмотря на откровенный шок, держался стойко и не отвечал.

– Соседи, конечно, кто ж еще, – со знанием дела усмехнулся первый броненосец. – Знаете, как бывает? Зато́пите кого-нибудь, или нечаянно забудете поздороваться, или, к примеру, случайно намусорите под дверью… или перегоревшую лампочку на площадке в свой черед не вкрутите… Даже говорить смешно, из-за чего иной раз сосед на соседа бочку катит!

– Зато́пите, – с нажимом повторил вдруг белобрысый сержант.

Алёна изумленно на него оглянулась. Мальчишка так на нее таращился… аж немножко щурился, как если бы на солнышко смотрел. Наша героиня улыбнулась ему совершенно автоматически, но тот так и засверкал весь, будто самовар, который мелом начистили.