Папарацци (СИ) - Макарова Елена А.

Типовая многоэтажка, теряющаяся в вышине в серых снежных облаках.

— И кто тут живет? — пыталась подготовиться к встрече.

— Увидишь, — Андрей взял меня за руку и потянул меня к подъезду.

В какой-то момент захотелось начаться упираться ногами и заявить, что никуда не пойду. Я так долго стремилась разгадать его тайну, что когда оказалась с ней нос к носу, растерялась. Испугалась того, что это нечто станет для нас непреодолимой пропастью. Кого он прячет в этой Башне из слоновой кости?

Несколько томительных минут ожидания, пока мы поднялись на лифте, подступили к одной из дверей. Потом долгие мгновения между звонком и моментом, когда она распахнулась.

— Андрей Львович!? А мы и не ждали вас так рано, — уже немолодая женщина поглаживала рукой небрежно собранные в пучок волосы. — Проходите-проходите, — будто вспомнила свои обязанности и вежливо зазывала в дом. — Может быть, чай?

— Лучше кофе, — приветливо отозвался Андрей. — Уже проснулась? — будто спрашивал о ком-то еще.

— Наверное, самой первой в городе, — нежная улыбка преобразила ее, сделав почтенной матроной, гордящейся своим семействам. Вот уж не думала, что Андрей скрывает ее. Она явно не его любовница — было в их разговоре нечто формальное.

Андрей прошел вперед по коридору и скрылся в одной из комнат. До меня долетела его внезапно восторженная фраза “Кто тут у нас?” и последующее за ней восклицание, похожее на перелив колокольчиков, “Пап-пап-пап…”

С опаской я шагнула следом и сердце невольно сжалось, когда я увидела на руках у Андрея маленького белокурого ангелочка.

Он заливался смехом и задорно дергал ножками от щекотки, и недовольно скуксился, когда игра закончилась, и Андрей любяще поцеловал ребенка в щеку.

— Познакомься, это Соня, — обернулся ко мне. Выдержал паузу, будто собирался с духом и добавил: — моя дочь, — прижимая к себе пухлое детское тельце.

Я долго не могла ничего произнести, разглядывая девочку как экспонат в музее — искала сходство между ней и отцом. Не знаю зачем, просто не верилось, что у Андрея есть ребенок и он от…

— Ее мать Мадам? — первое, что я сказала, нарушив молчание.

— Ее зовут Елена, — поправил, — но да, она мать Сони.

— Прости, но ты уверен, что она твоя? — во мне проснулась циничный логик и прагматик. — Ма… Елена не похожа на тех, кто всю жизнь хранит верность одному мужчине.

— Уверен на 99,99 процента, — безапелляционно подтвердил.

Значит, позаботился о тесте на отцовство. С фактами не поспоришь, и мне останавливалось только принять их и свыкнуться с существованием Сони. Но в моей голове никак не укладывалась в голове, что ее мать Елена.

— Но эта женщина? — с неприкрытым осуждением и разочарованием. — Андрей, о чем ты думал?

— Я не планировал, — опустил девочку на пол, которая уже заскучала и задергалась у него на руках.

— А Елена? — не сомневалась, что она способна на подобное.

— Возможно, — неотрывно следил как малышка нетвердой походкой прошлась до большой корзины с изображениями мультяшных персонажей. — Но это не важно, я люблю Соню и счастлив, что она появилась в моей жизни. — Она достала разноцветную пирамидку и, путаясь в собственных ногах, побежала обратно к отцу. Он с улыбкой взял врученную ему игрушку и опустился на пол, чтобы заново собрать ее, но уже вместе с дочерью.

Я присела рядом и наблюдала как она подносила Андрею все новые игрушки и как он развлекал ее, разыгрывают забавные сценки с резиновыми кошечками и собачками.

— Почему не рассказал раньше? — мысль, которая терзала меня с того момента, как я узнала о Соне.

— Я никому не рассказывал, — погладил малышку по голове, когда та плюхнулась на пол и принялась сосредоточено складывать башню из кубиков.

— Твои родители будут рады внучке, — не секунду не сомневалась в их понимании.

— Я не хочу впускать в их жизнь Елену, — признался в потаенных страха. — Этой мой тихий, уютный мир, где ей не место. Никогда ей не есть мамино новогоднее печенье, — умудрился пошутить.

— Она его не заслуживает, — улыбнулась. — А вот Соня бы с удовольствием уплетала бабушкино печенье. Да, Соня? — нагнулась к ней, не надеясь на ответ, но та подняла голову, взглянув на меня папиными серыми глазами, и звонко на всю комнату воскликнула:

— Да! — вскочила на ноги и опять убежала к корзине.

— Не лишай ее семьи, — теперь мы оба с Андреем наблюдали за детской возней. — Я знаю, что говорю.

Соня вернулась и протянула мне белую фигурку лошади.

— Спасибо, Сонечка, — приняла подарок. — А ты знаешь как делает лошадка? — Она запрыгала и цокала языком, подражая звуку животного. — Умница!

— Ты ей явно нравишься, — с ревностью смотрел на нас Андрей. Не знаю кого он больше ревновал: меня или дочь.

— Детям нравится всякий, кто играет с ними, — успокоила его задетое самолюбие.

— Не всякий, — стал серьезным. — Елена каждый раз вымучивает из себя улыбку и ласку, и ребенок, будто чувствует это, начинает вырываться и плакать. У этой женщины полностью отсутствуют материнские инстинкты.

Грустно было слышать такое, и жаль ребенка, обделенного материнской любовью.

— Часто она навещает Соню?

Та вдруг, как приказу, забралась к отцу на колени и легла ему на грудь, замерев, будто к чему-то прислушиваясь.

— Реже, чем бы хотелось, — обнял, поглаживая по спине.

Вспомнилось свое детство, и стало не по себе. И как всегда в таких случаях накатывала злость на безалаберных взрослых, что бросают детей на произвол судьбы.

— Зачем ты вообще связался с этой женщиной? — точно такой же “кукушкой” как моя собственная мать.

— Мы познакомились больше десяти лет назад, я и подумать не мог, что у нас когда-нибудь будет общий ребенок. — Соня будто тоже слушала и, тихо сопя, смирно сидела. — Тогда мы с Костей только пробивались в звездную тусовку, в мир шоу-бизнеса. У нас ничего не было, кроме его гитары и моей веры, что мы станет успешными. Елена только приехала из провинции покорять большой город. Мы пересекались на тусовках, иногда проворачивали мелкие делишки и налаживали связи в том заоблачном мире шика и блеска. Это не было любовь, просто увлечение. В двадцать лет мне нужен была только секс. Потом наши пути разошлись: я сконцентрировался на музыке и продвижении группы брата, а она … Она, вкусив красивой жизни, решила, что нет ничего прибыльней, чем зарабатывать на человеческих пороках. Сначала она устраивала вечеринки, постепенно привнося в них некоторые изюминки, которых не было у других.

— Например, секс и кокаин?

— Ты такая наивная, что это даже мило, — поцеловал дочь в макушку, снова и снова проводя ладонью по спине. — Этого добра было полно и до нее. Но она превратила обычный съем шлюх в целое эротическое шоу. Интрига, запретность, привилегированность и камерность ее вечеринок манило всех пресыщенных тусовщиков.

— И озабоченных извращенцев, — подсказала, вспоминая один мерзкий случай. — Ты не представляешь, что мне предлагали в клубе.

— Надеюсь, ты отказалась? — строгим голосом родителя, которой узнал, что его ребенку “плохие мальчики” предложили алкоголь.

— Нет, — закрыла Соне уши руками, чтобы она не нахваталась ненужных слов, — позволила обдолбаному наркоману трахнуть себя, — почти шепотом. — Что за вопросы? За кого ты меня принимаешь?

— За умопомрачительную сексуальную женщину, которую все хотят, — так же тихо.

— Но я хочу только одного мужчину, — малышка завертела головой и сердито нахмурилась. — Да, Сонечка, мне нравится только твой бестолковый папочка.

— Да! — снова повторила.

— Смотрю, вы с ней спелись.

— Это всего лишь женская солидарность. — Соня снова подскочила и на этот раз устроила забег по комнате. — Я видела в клубе еще кое-что, — всматривалась в Андрея, стараясь понять в курсе ли он происходящего. — Елена не боится загреметь за решетку? Она подумала о ребенке?

— Ты еще не поняла, что ей наплевать на ребенка?! — прогремел на всю квартиру, отчего Соня удивленно уставилась на него, прекратив носиться как заведенная. Андрей улыбнулся ей, успокаивая, и та абсолютно счастливая продолжила скакать. — Для Елены она лишь инструмент, средство достижения целей. — Андрей поднялся с пола, не в состоянии усидеть на месте. — Иногда мне кажется, что она родила ее только, чтобы мучить меня. Ноль любви, ноль заботы, — эмоционально и с гневом. — Соня большей частью только моя дочь. Это я отвожу ее в больницу на прививки, я покупаю ей одежду и игрушки, я гуляю с ней и играю. — Он старался сдерживаться, чтобы не пугать ребенка, но, видимо, он не может оставаться спокойным, когда речь заходила об этой женщине. — Перестать воспринимать Елену как нормального человека. Она конченная психопатка: ни эмпатии, ни сострадания, ни каких либо иных чувств. Лишь удовлетворение своих прихотей и потребностей.