Груз 209-А - Илья Слобожанский

– Эй… – Сергей тронул Сашку за плечо, тот поднял взгляд, но не ответил. Хмурое лицо, пустые безразличные глаза. Сашка тяжело выдохнул, вытер ладонью щеку и уставился на грязный, местами обожженный ботинок. – Прекрати, хватит. – Сергей толкнул Санька сильно и грубо. Тот завалился набок, молча встал и побрел за кусты.

– Ты чего к нему привязался? – Виктор Павлович поднялся на локтях. – Не трогай, пусть идет.

– Да ну вас! – Сергей вскочил. – Замкнется, уйдет в себя и что тогда?

– Я полностью согласен с молодым человеком. – Щуплый кучерявый мужичок принес кружку с чем-то горячим, присел возле подполковника, толкнул его в бок. – Это вам. Велели проследить, чтобы выпили все до последней капли.

– Что же ты делаешь? Ребра… ребра болят, – запоздало простонал Виктор Павлович. – Что за дрянь? – понюхав легкий парок, спросил офицер. – Чем так воняет?

– Не знаю. Велели, я и принес.

– Кто велел? – Виктор Павлович взял кружку.

– Семен, кто же еще? Он, ну… товарищ Колода. – Мужичок запустил в кудри пятерню, поправил прическу. – Сема нынче в большом спросе и почете. Ибо он у нас гранс-лекарь. – Йотон поднял к небу указательный палец, возможно, таким жестом выражая значимость сказанного. – И что это у вас, военных, за словечки такие мудреные? Ну, про лекаря – это и недоучке понятно. Врач, доктор, на худой конец – фельдшер. А вот кто такой «гранс»?

– Кто надо. – Виктор Павлович подул в кружку.

– Хороший ответ. – Йотон проводил взглядом Сергея и поправил сползшие на нос очки. Откуда-то из-за кустов вышли бритоголовые девушки и тоже ушли. – Можно еще один вопрос? – профессор почесал шею, тяжело вздохнул.

– Валяй.

– Хотелось бы конкретики. Как долго мы здесь пробудем? Я имею в виду и насколько долго мне терпеть общество аборигенов?

– Ты что, расист?

– Нет.

– Тогда заткнись, у меня башка раскалывается. Мозги кипят.

– Мозги – у вас? – Профессор снял очки, принялся их вытирать платком. – Странно, очень странно.

– И что тебе странно? – Похоже, из всего сказанного Виктор Павлович услыхал только последнее.

– Да так, уже ничего. – Йотон хлопнул себя по коленям. – А вы, Виктор Павлович, – отменный собеседник. – Щуплый причмокнул и очень тихо добавил: – Впрочем, как и все остальные. Хорошая, а главное, весьма приятная компания подобралась.

– Что-то я не понял? Ты чего там бормочешь?

– Спасибо за лечебный отвар, товарищ командир! – выкрикнул профессор. – Низкий поклон за заботу и внимание. – Йотон поднялся, взглянул на наручные часы и сцепил руки за спиной, важно, вразвалочку побрел к костру.

«Чокнутый», – сделал вывод подполковник, попивая приторно-горький отвар.

Вахалий прикурил от щепки, бросил ее обратно в костер. Поскреб щеку, искоса взглянул на пленника. Кафт лежал в центре небольшой поляны, лицом вверх. На его лбу, скулах, губах, впрочем, как и на всем теле, добавилось кровоподтеков и ссадин. Что-то добавил Женька, пока Вахалий был занят и не мог защитить глорианца от необузданной, слепой ярости солдата. Но большей частью побоев Кафт Людвигович был обязан круглолицему бойцу. Втроем – Вахалий, Тофик и Семен – с трудом оттащили Сашку, чудом не дали убить врага. Зато теперь, благодаря его стараниям, пленник не нуждался в охране и путах. Второй час Кафт лежал без сознания, и мало кто верил, что он выживет.

Но Кафт оказался на редкость живуч. Вахалий заметил, как сжались в кулак пальцы руки, послышался сдавленный стон.

– Вот вам и хухушок… – вымолвил охотник и, пыхтя сигареткой, пошел к глорианцу. Над головой что-то загудело натужно и громко. Уши заложило, резко поднялся ветер, затрещали макушки деревьев, закружилась сорванная листва.

Порыв горячего воздуха сбил Вахалия с ног, а Кафта присыпало листьями и мелкими ветками. Завопили женщины, заверещали дети. Кто-то из солдат начал стрелять.

Яхта Счастливчика, ломая деревья, опускалась все ниже и ниже. Гладкое, до зеркального блеска, все еще горячее от выбросов антиграва днище застыло в метре от земли. Повалил пар дезинфикатора, и через минуту выдвинулись, шустро поползли к примятой траве лапы аутригеров. Яхта окуталась синим облаком охладителя, что-то щелкнуло, разошлись бронепластины и выдвижной трап как-то лениво и неохотно пополз из брюха.

Аласкурд, в солнцезащитных очках, армейской форме песочного цвета, гремя по трапу тяжелыми ботинками, последним поднялся на борт яхты. У самых дверей, по ту сторону открытого шлюза дезинфекции, стояли полуголые аборигены и подросток лет четырнадцати в кожаной куртке. Кайские женщины прижимали к себе детей, с опаской и нескрываемой тревогой озирались, смотрели на пол за металлическим порогом. Мужчины высовывали головы в хорошо освещенный коридор, трогали руками стены, но не решались переступить порог. Приятный женский голос на хорошем галакто предлагал гостям следовать по бегущей линии к месту сбора. Зеленая полоса подмигивала людям по ту сторону шлюза и устремлялась в глубь корабля.

– Ну что же вы? Пойдемте, – чуть ли не плача, умоляла Настя. – Звук идет из динамиков, не бойтесь. А это… – девушка присела, тронула ладонью бегущую полосу зеленого цвета. – Это указатель, видите, я их трогаю, и это не страшно. Костик? – Настя с большой надеждой глядела на подростка. – Ладно они, а ты-то чего не проходишь?

– Я? Я тоже боюсь, – признался мальчишка и прижался к стене. – Я не летал, я не был, я не знаю…

– Романия! – окликнул Счастливчик. – Отключи указатели. Скопируй все, что видишь за бортом, в малейших деталях и подробностях. Оцифруй изображение и звуки.

– Выполняю. – Линия остановилась, расползлась по сторонам, полы стали серыми. Кайцы смотрели и слушали. Одна из женщин дернула за руку чумазого мальчугана, попятилась к выходу, но на пути стоял незнакомец. Счастливчик снял очки, присел, широко улыбнулся. Женщина онемела, раскрыв рот, а мальчуган захныкал и убежал под защиту воинов.

– Я не причиню вам вреда, – продолжая улыбаться, объявил Аласкурд. Двое мужчин двинулись навстречу наследному принцу, суровые взгляды, сжатые кулаки. – Я хочу вам помочь, я друг.

– А щита отутура, – тут же перевела Настя и поспешила к Счастливчику.

– Отутура? – воин, отмеченный ожогом на предплечье, показал зубы, указывая пальцем на клыки. – Хави оттапаку. – В руке аборигена блеснул нож. – Патари Рапитон орима хапа. Ха кошима, хак, – громко заявил каец.

– Они… они думают, что вы… у вас желтые глаза и острые клыки, как у… – девушка горестно выдохнула: – Боюсь, у нас не получится. Они не полетят.

– Почему?

– Ваши гости… – пришла на выручку Романия, – считают вас демоном. Демоны не в большом почете у местного населения. Мне удалось найти в базе данных словарь. Очень интересный язык, сложность произношения состоит в том…

– И как мне это поможет? – Аласкурд надел очки, пряча под темными стеклами желтые глаза. – Такой зарежет и не задумается. – Взгляд обозначил аборигена с ножом.

– Дорогой, – Романия перешла на язык Ахлезии, – этот молодой человек не причинит вреда. Он напуган. Но если хочешь, активирую защитное поле? Сделай два шага назад.

– Не нужно, – очень тихо ответил Счастливчик. Анастасия что-то тараторила, жестикулируя перед лицами кайцев. – Думаю, обойдется. Что с копированием?

– В стадии завершения. Закачиваю эмоциональные всплески. Можешь посмотреть, вывожу в трехмернике. Пока в трехмернике, – уточнила Романия.

Под ногами появился зеленый ковер травы койя, запахло ванилью. Со всех сторон защебетали птицы, потянуло сыростью леса. Шлюз начал меняться, от пола к потолку потянулись тоненькие стебли молодых деревьев, поползли, устремились в коридор усики с оранжевыми листочками. Подул легкий ветерок, к аромату ванили и сырости добавился слабый, но хорошо узнаваемый запах болота.

Аборигены, раскрыв рты, таращились на молодой лес, ползающих по листочкам жуков и прыгающих, перелетающих с ветки на ветку крохотных, желтеньких птичек. Мальчуган, тот, что прятался за воинами, осторожно потянулся рукой к серому жуку на зеленом, почти круглом листе. Пальцы уткнулись в холодную стену. Мальчишка надул губы.

– Шикапура аха, – прощебетал малец и хлопнул жука ладошкой. Листок дернулся, жук свалился.

Вахалий спешил к выходу. Сапоги гулко грохотали по палубе, а зеленая бегущая дорожка, подмигивая, указывала путь в противоположную сторону. Один поворот, второй, и охотник замер как вкопанный.

– Что за… – Призрак поднял ногу, пропуская под сапогом шустрого прыгуна. Длиннохвостый, остромордый зверек улепетывал по пестрому ковру зелени. Коричневая, зеленая, желтая и красная трава, узловатые корни и усики с оранжевыми листочками, как морская волна, растекались по коридору, убегали далеко вперед, взбирались на стены. Из паутины травы койя высунулся молодой росток, усеянный шипами.