Кто хочет процветать - Тиана Веснина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рассказывать свою версию Терпугову Сергей посчитал бестактным. Это было бы равносильно тому, как если бы Терпугов вдруг посоветовал Фролову приглушить на полотне кое-какие тона или же, наоборот, усилить свечение колорита.
«Моя версия — это версия художника, — выйдя на улицу, размышлял Сергей. — А убийца, он же… А вот кто же убийца? Прагматик или черный артист? Убил Валентину, как картину написал. Освещение, поза жертвы, шарф…» — Очень странный убийца, — задумчиво пробормотал он.
— Что? — переспросил его подошедший Терпугов.
— Да это я так, — ответил Сергей. — Убийство какое-то странное…
— Согласен, — закуривая, сказал Терпугов. — Изысканное убийство. Я бы даже сказал, ароматное. Но жуткое! Красивая, богатая женщина… Ей бы жить и любить. Кстати, по словам менеджера, интимный друг Милавиной — личность небезызвестная. Коммерческий директор издательства «Стас» Олег Пшеничный. Между прочим, его отца тоже убили. Если не ошибаюсь, лет пять назад. Да мы же с тобой были там. Помнишь?
— Верно! — согласился Сергей. — Действительно, странно. Отца убили, теперь любовницу.
— Да, — сдвинув брови, задумчиво произнес подполковник. — Но вопрос вопросов в этом деле, кому Милавина завещала свое громадное по нынешним меркам состояние?! Ведь детей у нее нет.
— Наверное, родителям, если живы, — высказал предположение Фролов.
— Скорей всего. Ну что, — останавливаясь у джипа и вдыхая свежий, слегка морозный воздух, спросил Терпугов, — подвезти?
— Нет, спасибо, Борис, — пожал ему руку Фролов. — Мне тут надо зайти, недалеко.
Он повернулся, чтобы идти, но был вынужден посторониться. Черный пакет, в котором лежало тело, пронесли мимо него… И, как неделю назад край платья Тины коснулся ног Фролова, когда она кружилась в вальсе с Пшеничным, так теперь край ужасного пакета коснулся кисти его руки, которую он инстинктивно сжал в кулак.
ГЛАВА 15
— Милена! — влетела в кабинет Пшеничной Ксения и замерла, будучи не в состоянии произнести ни слова. Пшеничная, инстинктивно предчувствуя что-то недоброе, приподнялась с кресла. Ксения, пытаясь объяснить, в отчаянии жестикулировала перед собой руками. Наконец, с тяжелым придыханием произнесла: — Невероятно!.. Валентину Милавину…
Глаза Милены расширились, мозг уже выдал окончание фразы, но слух требовал ее речевого оформления.
— …убили! Вчера!
Милена перевела дыхание, провела пальцами под глазами, расправляя еще не видимые морщинки, и села на свое место.
— Ну ты влетела! Я подумала неизвестно что. Пожар на складе… Падение курса валют…
Вежина с недоумением смотрела на нее, потом, безуспешно борясь со слезами, проговорила:
— Валентину убили. Как же это?!
Милена глубоко вздохнула:
— Да, в самом деле, неприятно. И главное, за что?.. — От этой мысли ее брови поползли вверх. — Уж не мой ли братец в припадке ревности? Вот тогда это действительно ужас!
Ксения ударила ладонями по своим коленям и вскочила с кресла, в которое только что села.
— Милена, ну как тебе такое могло прийти в голову? Олег — и вдруг кого-то убил!
Пшеничная задумалась:
— Ты права. Он не потянет. Хотя в состоянии аффекта… Нет, ну ты уверена, ты знаешь, что это не он?
— Ну конечно, не он! — с яростью выкрикнула Ксения. — Олег позвонил мне, правда, толком объяснить ничего не сумел, больше рыдал и стонал в трубку. Тебе же почему-то дозвониться не смог.
— Я отключила телефон. У меня был Игорь. Ну и?.. — брезгливо морщась, спросила она. — Что, припадок?
— Полагаю, близко к этому. Ты поезжай к нему. А к вечеру я сменю тебя. Его нельзя оставлять одного.
Милена поднялась, подошла к зеркальному шкафу, отодвинула дверцу и вынула шубу.
— Ужас! — пробормотала она, поправляя воротник — Припадочная семейка. Инга психованная была и сынок в нее. Противно! Мужчина, а не может держать себя в руках.
— Он почему-то все повторял, что виноват в смерти Тины.
Милена обернулась и переспросила, побледнев от досады:
— Ага, значит, все-таки виноват?
— Да ты не так поняла! — раздраженно воскликнула Ксения. — Он говорит, что вроде бы вчера должен был с ней встретиться, но не смог. Больше за рыданиями я ничего не разобрала.
— Ладно, поеду сама разберусь! — Пшеничная нажала на кнопку селектора. — Машину. Да, кстати, — обратилась она к Ксении, — а где он? Дома или на даче?
— На даче!
* * *
Милена села на заднее сиденье и, открыв бар, плеснула себе немного виски в стакан.
— Черт! — сделав глоток, поморщилась она.
Пить с утра Пшеничная не любила, однако, представляя, что ее ожидает, решила немного расслабить нервные струнки.
Шофер посигналил перед воротами дачи, но они не сдвинулись с места. Милена вышла из машины и позвонила. Никакой реакции. Впрочем, через минуту раздался чей-то крик:
— Сейчас!
К воротам подбежала девушка в курточке и попыталась их открыть.
— Не получается! — пропищала она.
— Черт вас возьми! — выругалась Пшеничная. — А этот нытик что, утонул в своем соленом горе?
— Вы, наверное, его сестра? — с трепетом спросила девица и от испуга открыла дверь.
Милена уверенным шагом направилась в дом.
— Какого черта вы здесь делаете? — острым взглядом окинула она девицу. — Впрочем… — пренебрежительно махнула рукой. — Откуда он узнал?
— Включил телевизор.
Они вошли в дом. Вниз по лестнице сбежала другая девица, раздраженно крича:
— Ну куда ты пропала? Мне вообще надоело с ним возиться!
Милена глянула на нее и надменно проговорила:
— А придется!
— Тоже мне, указывает! Да пошла ты!.. Сама возись с этим придурком!
— Это его сестра! — громко шепнула первая девица.
— Ну и что? — продолжала независимо возмущаться вторая.
— А то, что я быстро уберу тебя из теплого виповского борделя. Поморозишь свои нижние прелести на обочине, тогда перестанешь спрашивать, ну и что!
Девица смиренно уступила ей дорогу.
Картина, представшая перед Миленой в спальне на втором этаже, была достойна кисти баталиста. Все! Все было перевернуто, перекручено, разбито, разбросано. Олега видно не было.
— Где он? — сбрасывая шубу на руки первой девицы, спросила Пшеничная.
— Кажется, там, — указала она на ком постельного белья, валявшийся с одной стороны широкой кровати.
— Олег! — позвала Милена. — Олег! — Подошла к кому. В нем что-то шевельнулось. Она увидела голую щиколотку. — О господи! — Пшеничная наклонилась и принялась выпеленывать своего братца.
Несчастное, мокрое от слез лицо, глаза с застывшим страданием, перекошенный рот и с воплем протянутые руки:
— Миленка!
Она подняла его совершенно голого. Он прижался к ней и уткнулся лицом ей в плечо. Милена гладила его по спине, приговаривая:
— Ничего, Олежек, ничего! Пройдет! Ты должен взять себя в руки! Обязан! Ты мужчина. Ты должен быть хладнокровным, чтобы отыскать и наказать убийцу!
Олег перестал биться в мелкой дрожи. Последние слова произвели на него впечатление. Он всхлипнул, вытер нос о плечо
