Летучий голландец, или Причуды водолаза Ураганова - Альберт Иванов

Заскочил и второй раз к Гене — на всякий случай сообщил о своем замысле, хотя он и не спрашивал, относясь ко мне с полнейшим доверием. Но в конце концов он рисковал больше всех, поэтому я посчитал, что ему все-таки необходимо знать.

— Раз нужно, значит, нужно. За правое дело хоть на каторгу!

Романтик он, Гена. Как я.

Несколько раз ко мне приходил Петрович и, нервничая, интересовался, не передумал ли я и что именно не передумал.

— Чем меньше знаешь, тем легче жить. На это он лишь вздохнул:

— А может, не надо?

— Чего не надо.

— Ничего. Вдруг это опасно!

— Все хорошее в жизни — опасно. Даже с девушками гулять.

— Это понятно, — неправильно понял он меня. — СПИД.

Вот уж не ожидал от него. Интеллигент, личность!

— Жене могут донести, — рассмеялся я.

Он покраснел:

— Все шутите. А мне вот не до шуток. Не знаю, что конкретно вы задумали, а лучше — бросьте. Жизнь дороже денег!

— А принципы еще дороже.

Я его предупредил, что, возможно, в назначенный день ОНИ не явятся, а позвонят по телефону. Пусть тогда спокойно едет в любое место, которое назначат. В любое! Отдаст деньги, а дальше…

— А дальше? — затаил он дыхание.

— Дальше заговорят орудия главного калибра, Петрович.

Он задумался. А потом говорит:

— Если вам удастся вернуть деньги и эти разбойники от нас, наконец, отвяжутся, можете оставить деньги себе.

— Петрович, за кого ты нас принимаешь!

— Нет-нет-нет! — замахал он руками. — Уговор! Иначе я не согласен.

И побыстрей ушел, чтоб я не успел его сломить своим благородством. Тогда-то я и подумал: а что если создать организацию, можно и кооперативную, против рэкетиров. И название подходящее сразу нашлось: «Антирэкет». Подбираю здоровенных ребят, сидим, ждем клиентов. Все по таксе. Налоги и прочее. И процент с награбленного, хотя бы по тарифу для кладонаходчиков!..

А что касается тех двух тысяч, то Петрович не очень уж не прав. Лично мне ничего не надо, а двум парням Гены подкинуть бы надо, да и Витюне — на бензин. Любой труд должен быть вознагражден. По справедливости. Петрович — мой сосед, а не их. Он их не лечил.

Ну, там видно будет. Плохая примета — еще незаработанное делить. И о кооперативе «Антирэкет» еще будет время подумать. Посмотрим, как пройдет первая операция. Если удачно, наша четверка и составит костяк будущего кооператива. Вон хозрасчетные же, индивидуальные сыскные агентства разрешены?.. Молодчина ты, моя голова. Я тебе бороду отпущу!

Я внутренне расхваливал сам себя, практически еще ничего не сделав. Но был уверен, что сделаю. Где наша не пропадала! Я везучий — тьфу, тьфу, тьфу. Мне бы не водолазом быть — заметьте, я считаю это самой лучшей для меня профессией, — а мушкетером, авантюристом, благородным пиратом, наконец. Я родился не там и не вовремя, хотя — именно там и абсолютно вовремя. «В жизни всегда есть место подвигам» — помните темы наших школьных сочинений? Очень неглупая тема. Только мы почему-то катали страницу за страницей о молодогвардейцах или о строителях БАМа, а не о своих же пацанах, которые вдруг вступались в подворотне за того, кому скопом били морду. А потом оказывалось, что били по делу, за донос иль другую подлянку. Но подвиг-то все равно был, раз кто-то не стерпел, что втроем-вчетвером метелят одного!

Нет, я себя к героям не причисляю. Надо быть просто самим собой, а не притворяться и подыгрывать.

Однако продолжим историю. Иначе надолго застрянем на месте, как корабль на мели. На мелком месте всегда разводят большую философию. И я не исключение.

Назначенный день приближался. Мне могут сказать, что я заранее шел на нарушение закона. Ну и что? А если закон не может защитить кого-то! Впрочем, я уже говорил, что тогда и закона против рэкета не было. Если удавалось, их наказывали по другим статьям. Ну, а я готовился защитить слабого. На моей стороне были не какие-то законодательные права, а моральное право. И потом, мы же с вами не на суде. Кто меня осудит?.. Где доказательства?.. Свидетели?.. Где истец?.. Где потерпевшие?.. Так-то.

В тот день я уже с утра сидел в очереди в приемной ветстанции с бездомным котом на коленях, пойманным накануне для конспирации. Пришлось скормить ему с молоком безвредную дозу снотворного, выданную Петровичем. Кот попался мне боевой, злющий, кусался, как собака, и царапался. Из опасения, что он может сорвать начало операции, я его и нейтрализовал на время. Теперь он дрых без задних ног.

Витюня с двумя молодцами, вызванными Геной, ожидали меня в машине за углом. Заказанный арсенал находился там же. Гена не подвел. Стоит ли уточнять, что на этот день мы с Кирпичом взяли отгул.

Посетители, иные тоже со своими мурлыками, сочувственно посматривали на моего неподвижного котяру.

— Он всегда такой? — проникновенно спросил кто-то.

— А может… преставился? — ахнула сердобольная старушка.

— Не знаю, — обреченно ответил я.

— Товарищи! — вскочила старушка. — Пропустим гражданина без очереди!

Это не входило в мои планы. Наоборот, я сам собирался пропускать всех без очереди, когда дойдет до меня. Может, мне здесь весь день сидеть.

— Ничего-ничего, — отмахнулся я. — Ему уже все равно.

Но очередь все же стала вяло настаивать, надеясь, что я еще раз откажусь и вопрос будет закрыт. Я не обманул их надежд.

— Пусть поспит, три месяца не спал.

— Это бывает — перед случкой, — пробасил мужчина в полотняном берете. — Сам знаю.

И от меня отстали.

Очередь между тем помаленьку продвигалась.

Мужчина в берете придерживал ногами кошелку, застегнутую на молнию вплоть до торчащей на божий свет облезлой кошачьей башки. Она хрипло мяукала.

— Тсс… — цыкал он на нее, устроившись у самой врачебной двери, и прислушивался, будто за ней творилось невесть что интересное. Встречаются такие любознательные типы.

За дверью послышался звонок телефона. Буквально через несколько секунд она внезапно распахнулась, чуть не оторвав голову у Берета, который почти прилипал к ней ухом, и Петрович стремительно вышел в коридор.

Незаметно мне подмигнув, он направился к выходу, торопливо снимая белый халат. Я засеменил за ним, не выпуская кота:

— Доктор, у меня…

Он вроде бы нетерпеливо склонился, стоя ко всем спиной, над моим питомцем и быстро прошептал:

— Еду в Дорохово электричкой. У «Хозяйственного» в двенадцать! — И громко: — Покой! Прописываю полный покой, и все. Не горячитесь, берегите свое здоровье! — Не удержавшись, намекнул он.

Бросил халат на свободный стул, и уже у выхода обернулся к очереди:

— Прием будет продолжать ветврач Сергуткин в соседнем кабинете.

— Какой заботливый, — умилилась старушка.

На улице Петрович свернул в одну сторону, а я в другую. За углом переулка я бережно положил разомлевшего кота подальше в густую траву, а затем украдкой выглянул на улицу.

Наши предосторожности не оказались излишними. За Петровичем, независимо держась в сторонке и очень торопясь, шагал тот мужчина в полотняном берете, из очереди, с кошелкой. Почему он не остался на прием?.. Так и есть, он, озираясь, мимоходом выбросил котофея на обочину — тот задал стрекача.

В общем, я предполагал, что у них тут могут быть свои глаза и уши. Недаром Берет прислушивался у двери. Все было рассчитано заранее. Он знал, во сколько позвонят, и следил, не позвонит ли затем Петрович куда-то, не сообщит ли что-то медсестре или кому-то в приемной. Одного я не мог предположить: что их соглядатай так же прихватит для маскировки кота.

Теперь Берет будет вести Петровича до самого Дорохова и продолжать слежку, будет ли тот звонить по пути из телефонной будки, или, может быть, встретится с кем-то подозрительным.

Спросите, почему они раньше-то приходили безбоязненно. Так тогда они ничем не рисковали. Не пойман, не вор. Они же являлись не за деньгами, отлично понимая, что такой суммы у Петровича при себе тогда быть не могло. А теперь дело шло на полном серьезе, и надо было все предусмотреть. В шнурок они не сморкались. Я лишний раз убедился, что всегда нужно рассчитывать на серьезного противника. Видать, не напрасно была подготовлена моя боевая группа.

— По коням, — сказал я, залезая в «Ниву» и скомандовал Кирпичу. — В Дорохове! По Минке.

— А я-то думал, по Варшавке, — не остался он в долгу. Я тоже хорош, нашел кого учить. Просто вырвалось. Примерно через час мы подъехали к хозяйственному магазину на станции Дорохово. Еще на шоссе я выставил в приоткрытое окно концы, предусмотрительно захваченных складных удочек. Хорошее прикрытие. За городом везде годится.

У магазина мы тоже не остались белой вороной. Здесь стояло несколько машин, одна с целым пуком удилищ на багажнике крыши. Все нам благоприятствовало.

Мы прибыли раньше срока и поэтому потолкались в магазине. Кирпичу повезло, он купил дверной замок — исключительно тот, который давно высматривал.