Кэти Малхолланд. Том 1 - Кэтрин Куксон

Прежде чем Кэти успела ответить, Кэтрин вставила:

— А как ты объяснишь юристу, откуда у тебя взялись золотые соверены? Ты ведь знаешь, бедняки не расплачиваются такой монетой.

Вопрос озадачил Кэти.

— Я… я могу сказать, что получила их от богатого друга или подруги, — ответила она, немного поразмыслив.

— Дорогая, но у таких людей, как мы, не может быть друзей, которые разбрасывают направо и налево золотые соверены.

— Ну, хорошо, — Кэти нетерпеливо тряхнула головой. — Когда придет время нанимать юриста, я что-нибудь придумаю.

— А что мы будем делать с мешочками и записной книжкой? — спросил Джо.

— Сожги их… Нет, подожди, — Кэти потянулась к записной книжке. — Я хочу сначала взглянуть, что он там написал.

Подойдя к окну, она отогнула край занавески и, открыв записную книжку, посмотрела на колонку цифр, которыми была исписана первая страница. Перевернув несколько страниц, она увидела, что они тоже заняты цифрами! Бантинг, оказывается, вел учет своих доходов. Запись велась очень аккуратно, напротив каждой денежной суммы была обозначена дата. Первая сумма была датирована январем 1850 года и составляла три фунта. За ней следовали четыре фунта, полученные в июне 1850 года.

Чем дальше Кэти читала, тем меньше становился интервал между датами, в то время как денежные суммы возрастали. Нетерпеливо перевернув несколько страниц, она добралась до последних записей Бантинга, потому что именно они ее интересовали. Загадочные сто фунтов, о которых Бантинг упоминал, стегая ее ремнем, и которые должны были иметь какое-то отношение к ней, не выходили у нее из головы. И действительно, была запись, датированная тем днем, когда она пришла к Бантингу, чтобы сказать, что согласна выйти за него замуж. Сумма составляла пятьдесят фунтов, и к ней были добавлены две буквы — Б. Р. А следующая запись была сделана в тот день, когда они поженились, и сумма опять составляла пятьдесят фунтов, и против нее стояли те же инициалы — Б. Р.

«Сто фунтов за тебя…» — снова пронеслось у нее в голове. А Б. Р. — это, должно быть, Бернард Розье. Значит, Бернард Розье дал Бантингу сто фунтов за то, что он на ней женился? Это открытие ошеломило ее. Подняв глаза от записной книжки, она посмотрела на мать и на Джо так, словно хотела спросить у них: «Но почему? Почему он решил выдать меня замуж?» Ведь если она в течение трех с лишним месяцев не назвала его имени, он мог не бояться, что она его выдаст. Тогда какой ему был смысл тратить сто фунтов, чтобы купить ей мужа?

— В чем дело, дорогая? — спросила Кэтрин.

— Ничего, ма, — ответила Кэти.

Подойдя к камину, она сунула записную книжку в тлеющие угли и ворошила их до тех пор, пока огонь не разгорелся. Когда пламя охватило дневник Бантинга, она жестом приказала Джо сделать то же самое с четырьмя мешочками.

На следующий день Кэти узнала, почему Бернард Розье не пожалел ста фунтов, чтобы выдать ее замуж. Об этом она узнала благодаря визиту мисс Терезы. Благодаря мисс Терезе она также смогла разменять свой первый соверен.

Мисс Тереза подошла к двери, окруженная толпой грязных босоногих ребятишек. Кэти, услышав шум снаружи, открыла дверь прежде, чем гостья успела постучаться.

— Она искала вас, миссис, — сказал один из детей.

Кэти удивленно посмотрела на знатную гостью. Обычная женщина никогда бы не вызвала такого любопытства в их квартале, но благородную даму могли распознать даже дети, хоть им случалось видеть знать крайне редко.

— Можно мне войти, Кэти?

Кэти обернулась и осмотрела убогую комнату, в которой они жили. Ей было стыдно принимать мисс Терезу в таком жилище, и первым ее желанием было ответить: «Нет, мисс Тереза, вам лучше не входить», — однако она знала, что подобный ответ прозвучал бы грубо. Поэтому ей ничего не оставалось, как пошире распахнуть дверь и посторониться, пропуская неброско одетую высокую молодую женщину. Она закрыла дверь на щеколду, чтобы дети, стремящиеся получше рассмотреть необычную посетительницу, не заглядывали в дом с улицы, мешая их разговору.

— Ма, — Кэти посмотрела через полутьму комнаты в ту сторону, где сидела мать. — К нам пришла мисс Тереза из господского дома.

Кэтрин медленно поднялась на ноги. Она не стала приседать в реверансе или кланяться мисс Терезе, а лишь слегка кивнула в знак приветствия. Ее дочь обесчестил брат Терезы, поэтому гостья не могла вызывать у Кэтрин каких-либо иных чувств, кроме ненависти. Но Кэтрин с детства было внушено, что ненависть — чувство, недостойное доброго христианина, а потому она отнеслась к Терезе просто равнодушно.

Тереза заставила себя не оглядывать комнату и старалась не показывать, как она шокирована условиями, в которых живет семья Малхолландов. Однако зловоние, наполняющее коттедж, было невыносимым, и она была вынуждена поднести к ноздрям надушенный носовой платок. Она подошла к Кэтрин и, глядя ей прямо в лицо, сказала:

— Я глубоко сожалею, миссис Малхолланд, о том, что случилось с вами. Я… я приехала узнать, не могу ли я чем-нибудь вам помочь?

— Я была бы благодарна за любую помощь, мэм, — ответила Кэтрин бесцветным тоном.

За этим последовало неловкое молчание. Тишину нарушил странный шум, который донесся из угла комнаты, где сидела Лиззи. Тереза обернулась на звук и увидела распухшую глыбообразную девушку, сидящую на тюфяке.

— Это… это Лиззи, моя сестра, — сказала Кэти извиняющимся тоном. — Она… У нее не все в порядке с головой.

Глаза Терезы наполнились почти болезненным состраданием, и она отвернулась от несчастной девушки и перевела взгляд на Кэти.

— Не хотите ли присесть? — предложила Кэти, пододвигая ей стул.

Вежливо поблагодарив ее, Тереза села. В то же мгновение ее внимание снова привлек шум, на сей раз исходящий из-за двери в смежную комнату, находящейся прямо напротив нее. Кэтрин тут же встала и, даже не извинившись, поспешила к Вильяму.

— Это мой дед, — снова пояснила Кэти. — Он… С ним случился удар, и он прикован к постели.

— О, Кэти! — Тереза нервно сплела пальцы обеих рук. — Все эти беды… Я чувствую себя такой виноватой, Кэти. У вас и так достаточно бед, а теперь это последнее несчастье… ведь оно случилось по моей вине. Да, да, Кэти, в этом виновата я. С тех пор как я узнала, что твоего отца увели полицейские, я не нахожу себе места. Этого бы не случилось, если бы я не вмешалась. Твой ребенок… — Она посмотрела на младенца, лежащего в низком корыте возле стены. — С него все началось, но я уверена, что тебе с помощью родителей удалось бы все утрясти и вы бы со временем справились с этой проблемой. Лучше бы я оставила все, как есть, и не лезла не в свое дело, тогда бы вы все не оказались сейчас в этой ужасной беде… Но я хотела сделать как лучше, поверь мне. Я действовала из самых лучших побуждений, Кэти. Пожалуйста, прости меня и поверь, что я хотела лишь одного — помочь тебе.