Все в шоколаде - Татьяна Полякова

– Кто там?

– Извините, меня прислал Олег Павлович. Прошла минута, прежде чем дверь открылась. Ольга Николаевна смотрела на меня с мученической улыбкой.

– Проходите, – сказала она пугливо, – он в комнате, наверху.

Мальчишка лежал лицом вниз и вроде бы спал. Я взяла стул и устроилась по соседству. Минут через десять ему надоело валять дурака, и он поднял голову.

– Вы кто? – спросил враждебно.

– Зовут меня Ольга, а кто я, вот так сразу не ответишь. Человек. Надеюсь, не совсем плохой.

– Что за чушь? – разозлился он.

– А как бы ты ответил на такой вопрос? – пожала я плечами.

Он подумал и покачал головой:

– Не знаю.

– Поговорить надо.

– О чем? – сразу же насторожился он.

– О гибели Гарика, разумеется.

– Вас отец прислал? – На мгновение мне показалось, что он бросится на меня, такой злобой вспыхнули его глаза.

– Я веду расследование. Могу показать удостоверение, хотя оно, конечно, ничего не значит.

– Интересно вы говорите, – покачал он головой.

– Расскажи мне, что произошло в ту ночь.

– Расскажу и вы его арестуете?

– Кого?

– Убийцу.

– Конечно. Убийца должен сидеть в тюрьме.

– Так я вам и поверил.

– Твоя подружка очень нуждается в помощи, а ты не хочешь помочь.

– Я не хочу? – возмутился он. – Отец меня здесь держит, сотовый отобрал. Боится, что я.., они ведь убьют ее, да?

– Убьют, если ты не поможешь.

– Что вы заладили… Ладно. Допустим, я вам расскажу. А дальше?

– Это зависит от того, что ты расскажешь. Давай, я слушаю.

– Все равно никто не поверит. Я же газеты читал. Он всех купит, всех. И вас тоже.

– Ну, пока не купил, отчего ж не попробовать? Что ты теряешь, в конце концов?

– Ничего, – подумав, отозвался он. Мы еще немного помолчали, и он наконец стал рассказывать. – Я ее люблю, – начал он незамысловато, – а она считает, что я маменькин сынок, потому что мне не нравилась эта их компания. Водка, “травка”.., конечно, ничего особенного… Но когда они избили дядьку просто так, ни за что, я им сказал, что они придурки и ушел, а она обозвала меня маменькиным сынком. Я долго злился, потом мы помирились, а потом она нашла этого Гарика. Назло мне. Говорила, что он настоящий. Что бы это значило… – Он усмехнулся и стал похож на своего отца. – А в ту ночь было так. Гарик сказал, что его папаша свалил на дачу и до утра не вернется. И они с Мальвиной поехали к Гарику домой. И я за ними. Не знаю зачем. Просто бродил возле дома. Потом вернулся его папаша, а я пролез в сад. Окно было открыто, и я услышал голоса. Сначала разговаривали нормально, потом начали орать. Ну, я взял и залез на веранду, а там Мальвина. Спряталась, когда услышала, что входная дверь хлопнула. Отец Гарика был с каким-то мужиком, охранник, наверное. Отец унюхал “травку” и орал на Гарика, что тот урод и все такое. Сказал, что тот кончит, как его мамаша, в психушке. Гарик ответил, что тот сам довел мать до психушки. Ну, в общем, скандалили по-крупному. Я шепнул Мальвине, что надо сматываться, а она ни в какую, точно к полу приросла. И тут Гарик крикнул отцу, что тот убийца. Так прямо и сказал. Папаша позеленел и заорал, а Гарик свое. Я, говорит, знаю, что ты убил, и знаю за что, ты, говорит, сволочь последняя, для тебя, кроме денег, ничего на свете не существует, ни родных, ни друзей, я, говорит, пойду к твоему дружку и все ему расскажу, так что заткнись и не мешай мне жить, как я хочу… – Ромка замолчал, глядя на меня, точно оценивая, какое впечатление произвели его слова, а потом продолжил:

– Когда Гарик все это выдал, папаша стал сам не свой, ну и врезал ему. А Гарик упал и головой ударился, о камин, кажется. Я сам не видел, только слышал, как папаша орет, что Гарик ему не сын и все такое. Покричал малость, а потом испугался, а второй дядька из охраны вдруг говорит: “Константин Сергеевич, он умер”. В общем, тут такое началось… Папаша вроде чувств лишился, потом кричит:

"Гошка, сынок!” – и плачет. Ей-богу, плакал. Они Гарика на диван положили, и отец все возле него крутился, кричал: “Вызови “Скорую”, а охранник: “Никакая “Скорая” не поможет” – и все талдычил: “Вы о себе должны подумать”. В общем, охранник его уговорил. Когда они уехали, мы тихо смылись, и я сказал Мальвине, что нам надо договориться об алиби.

– О чем? – подала я голос, решив, что ослышалась.

– Об алиби, – начал злиться Ромка. – Дураку ясно, они подумают-подумают и что-нибудь придумают. А что придумаешь, само собой: дружки плохие. Так оно и вышло, – вздохнув, заметил он. – Вот я и решил, что нам нужно алиби. Мальвина скажет, что я был с ней, а я – что она со мной, понимаете?

– Понимаю, – кивнула я.

– И Гарика в ту ночь мы не видели. А если его отец по-честному скажет, как все было, то мы, конечно, подтвердим, что убивать Гарика он не хотел. Только я очень сомневался, что будет по-честному, вот и подумал насчет алиби. А Мальвина здорово разозлилась, сказала, что я дурак, что мы на этом можем заработать деньги, если папаша не пойдет сдаваться в милицию. Я ей сказал, что это она дура, никаких денег мы не получим, а неприятности наживем. Может, и похуже… Мы разругались, и она убежала. Дальше вы знаете, – сказал он, разглядывая свои ноги. – Когда я понял, что нас с Мальвиной ищут, то сообразил: так и есть, хотят повесить на нас убийство. У дядьки деньги большие, я же знаю. А у Мальвины что? Предки только рады будут избавиться от нее. Еще я очень боялся, что она в самом деле.., ну…

– Попробует шантажировать Нефедова? – подсказала я.

– Угу, – кивнул он угрюмо. – Я испугался и позвонил отцу. Вы же с самого начала знали, что он мой отец?

– В общем, да, – не стала я вдаваться в детали.

Я разглядывала его, пытаясь решить, как сказать ему о Мальвине. Что бы я почувствовала на его месте, если бы ко мне пришла неизвестная тетя и сообщила, что человека, которого я люблю, убили? Я поморщилась. Ромка оказался наблюдательным парнем, он посмотрел на меня и спросил:

– Ее нашли?

– Нашли, – кивнула я. Он таращил глаза и боялся спросить главное, а мне ох как не хотелось отвечать. – Тебе лет сколько? – посуровела я.

– Скоро восемнадцать.

– Выходит, уже взрослый. Ну так вот. Марину сбила машина в десяти километрах от города. Может, она действительно была неосторожна, но я думаю, что погибла девочка не случайно.

– Погибла? – всхлипнул он, но быстро справился со слезами, только уставился в одну точку.

– Погибла, – кивнула я. – Ты знаешь, кто такой Нефедов?

– В каком смысле? – нахмурился он и тут же кивнул:

– Я понял, что вы имеете в виду. Мой отец работает на него, то есть.., не совсем на него, но это не имеет значения, так?

– Твой отец – золотой мужик, башкой рискует, чтоб тебе помочь. Я, между прочим, тоже рискую. Говорю это не для того, чтобы пожаловаться на жизнь, а для того, чтобы ты уяснил: ситуация серьезная. Здесь либо мы, либо Нефедов. Теперь самое главное: погибла девочка, которую ты любишь. У тебя два выхода: либо обратиться в милицию, что не очень умно, если помнить о деньгах Нефедова, в газету или еще куда-то, а этим подставить отца и скорее всего лишиться головы, либо помочь мне, и я тебе обещаю, что Нефедов поплатится. Не буду врать, что сядет в тюрьму, однако я постараюсь, чтобы сел. Ты понял?

– Понял, – кивнул он. – Что надо делать?

– Тебе? Сидеть здесь и носа из дома не высовывать, никому не звонить, даже отцу. В общем, сделать так, чтоб тебя ни одна живая душа не нашла. Ясно?

– Конечно. Я же свидетель. Вы будете прятать меня до самого суда?

"Святая наивность, – мысленно пришла я в восторг и тут же чертыхнулась:

– Какой там, на хрен, суд?” Но вслух пообещала, что да, конечно, до самого суда, и так как он очень важный свидетель, то должен понимать, как много от него зависит.

Мы остались довольны друг другом, он важностью предстоящей миссии, а я открывающимися перспективами. Не то чтобы они меня особо радовали, и все же.., сегодня было лучше, чем вчера.

– Значит, договорились? – поднимаясь, спросила я. Ромка кивнул и проводил меня до двери. Его мать появилась из кухни, испуганно на нас посмотрела, я улыбнулась ей, не рассчитывая на ответную улыбку, и выскользнула из дома.

Мыслей было много, но ни одной толковой. Моя задача на ближайшее будущее – сохранить пацану жизнь. Это напрямую связано с тем, как поведет себя Дед, а он… Словом, выстраивалась длинная цепочка и одному господу ведомо, что там в конце.

Я выехала на автостраду и едва не завопила в голос: впереди возле “девятки” стоял Саша Лукьянов и приветливо махал мне рукой. Господу точно не было дела до моих проблем.

Я резко затормозила, Лукьянов подошел, открыл дверь и сел рядом. На его физиономии появилась ухмылка, которую я бы в другое время назвала противной, но сейчас она казалась мне зловещей.

– Что ж, – сказал он, – надо полагать, пацана ты нашла?

– Послушай, – начала я, но он перебил:

– Нет. Это ты послушай. Знаешь, зачем я здесь? Мои хозяева отправили меня сюда с одной целью, чтобы у Деда все прошло без сучка и задоринки. Я за это отвечаю. Ясно? А ты играешь против Деда.