Солнце гигахруща (Том 1. Том 2) - Дмитрий Иванов

— А как же… — тихо начал Андрей, — те смерти? Там ведь кто-то умер.

— Умер, да, — покачал головой Константин. — Но в целом это ерунда. Так вот, ваш сын по какой-то причине открыл гермодверь и вышел в коридор, подвергнув себя влиянию самосбора.

Андрей почувствовал, как кружиться голова. Слова отдавались в сознании ударами.

— Мы это немного поздно поняли. То есть то, что в вашей ячейке кто-то был. И мы упустили парня, — он перевернул очередной лист с печатным текстом. — Он подвергся мутации, но не такой разрушительной, как обычно. И, вероятнее всего, ушел через пятисотый этаж в серую зону.

— Зачем? — его глаза увлажнились.

— В Содружество, — Константин Павлович бегал глазами по тексту. — Я думаю, вы слышали о них?

— Содружество? Да, конечно, — Андрей вытер слезу на щеке. — Но почему?

— Мутантов тянет туда, — спокойно ответил партократ. — Если человек подвергся умеренной мутации и людское естество не сильно изуродовалось, они тянутся туда, к себе подобным.

Картинка перед глазами кружилась, эмоции теснили одна другую — горькая скорбь соседствовала прямо рядом с непонятной тусклой надеждой.

— Почему вы сказали, что он ушел к чернобожникам? — тихо произнес Андрей.

— Не хотели вас опечаливать.

— Но ведь… — он собирался с мыслями. — Разве содружество сильно отличается от чернобожников?

— Сначала мы и правда подумали, что он ушел к ним, — важный гость развел ладонями, шелестя бумагой. — На месте не получилось определить точно. А потом решили вас не тревожить. Зачем хоронить сына дважды?

— Почему хоронить? — в голосе послышалась обида. — Ведь он жив.

— Формально — да, — не глядя на хозяина отвечал Константин Павлович. — Но, повторюсь, он подвергся мутации. Даже если внешне он сохраняет абсолютное сходство с Николаем, по сути это другой человек. Он может даже не узнать вас при встрече.

— Но ведь… — по щеке катилась слеза. — Значит, он жив?

— Нет, фактически он мертв, — он плюнул на пальцы, чтобы перевернуть лист. — Он мертв, Андрей Викторович. Мы, честно говоря, думали сказать, что ошиблись с анализами останков в коридоре и выслать вам свидетельство о смерти сына. Но ваш вопрос о том, когда Николай покинул ячейку… Почему вы решили вообще нас спросить об этом?

— Я просто подумал… — он вытер глаза. — Что это может как-то прояснить ситуацию.

— Ну и как, прояснило?

Андрей рассматривал абсолютно безучастного партократа, который тем самым вел себя вызывающе. В тот момент хозяин ячейки прекрасно понимал, за что многие ненавидят партию.

— Я вижу, у вас больше никого не осталось, — не дождавшись ответа, продолжил Константин Павлович. — А характеристика с места работы просто замечательная. Поэтому, — он оторвался от бумаги и посмотрел на хозяина, — предлагаю вам пополнить ряды ликвидаторов. Отправьте заявку по терминалу, указав причину — потеря родственников. Рассмотрим вашу заявку во внеочередном порядке. Хотя решение, конечно, непростое. Поэтому подумайте. Спешки никакой нет.

Он зашелестел бумагой, закрыл папку и убрал ее в портфель.

— Вопросы у вас имеются?

— Наверное, нет, — после некоторой задержки ответил Андрей. Немного подождал и продолжил голосом, который задрожал от чувств. — Какие тут вопросы?

— Мало ли! — на губах появилась почти издевательская улыбочка.

Партократ встал со стула, подошел к хозяину, кинул листок на диван, и положил свой портфель, крепко держась за него, на колени Андрея. Затем достал из нагрудного кармана ручку и протянул хозяину дома.

— Возьмите бланк, — он кивнул на лежащий на диване лист, — и подпишите.

Едва дрожащей рукой Андрей положил бланк на портфель, не читая, подписался под печатным текстом и протянул ручку обратно.

— Вам, конечно, надо было ознакомиться, — сказал Константин Павлович, убирая бумагу в портфель. — Но общий смысл вам, я думаю, понятен. Пусть другие думают, что сын ваш у чернобожников. Или просто погиб. А про содружество вы никому не говорите. И не думайте о нем. Николай умер. На этом стоит остановиться.

Слова доносились до разума Андрея будто через толщу бетона. Он плохо понимал, что происходит и о чем говорит этот человек, который направился к выходу. Ликвидатор уже готов был открыть дверь, как вдруг Константин Павлович остановился и обратился к хозяину.

— А насчет вступления в отряд ликвидаторов вы обязательно подумайте! Нам требуются такие ответственные и активные сотрудники. В конце концов, — он улыбнулся, — может быть именно вы найдете выход из гигахруща. И откроете нам всем небо и солнце.

Он несколько секунд смотрел на сине-зеленую картину на стене, затем усмехнулся и покачал головой.

— До свидания, Андрей Викторович! Берегите себя!

Щелкнул замок гермодвери. Сначала вышел партократ, за ним ликвидатор и дверь снова захлопнулась.

Чувствуя, как по щекам катились соленые слезы, Андрей закрыл глаза и тяжело вздохнул. Вопросы, которых не было в присутствии толстяка, вдруг стали один за другим просачиваться в утомленное сознание. Он встал и прошелся до двери, чтобы запереть ее.

— Зачем?.. — послышался в пустой комнате его тихий шепот. — Зачем они?..

Он переживал сразу несколько сильных эмоций, которые опустошали и без того слабое тело и разум. Андрей покачал головой, выключил свет и в темноте добрел до дивана, шаркая ногами. Упав не мягкую поверхность, он поднес руку ко рту и, глядя в темноту перед собой, стал медленно погружаться в безумие навязчивых мыслей.

22. До боли знакомый голос

Утром на терминал пришло новое сообщение. Андрей прочитал несколько предложений от прораба — тот интересовался состоянием и спрашивал, когда Андрей планирует вернутся на завод. Время положенного отпуска прошло и в то самое утро он должен был надеть привычную робу и встать за станки. Он долго смотрел на экран, обдумывая текст ответного сообщения, но в итоге написал другому человеку. «Привет, как здоровье? Нужно срочно удивиться» — отправил он Михаилу. Ему не терпелось получить ответ, поэтому Андрей проверял терминал каждые пять-десять минут. Он не мог спокойно есть, сидеть, умываться и постоянно прерывался на то, чтобы посмотреть на экран возле двери. Ворох беспокойных мыслей кружился в голове, замыкаясь сам на себе. Андрей чувствовал, как изводит свою психику, постоянно думая об одном и том же. Он словно запутался в фактах и догадках, и жаждал, чтобы кто-то другой помог ему разобраться, найти выход и подсказать направление. Единственным таким человеком был Михаил. Андрей больше не боялся его и ощущал не только проводником по безлюдным просторам гигахруща, но и величайшим союзником, способным помочь в поисках сына.

— Что этот проклятый партократ мне наплел?.. — разговаривал сам с собой Андрей, расхаживая по жилой ячейке. — Если он жив — он жив. Как он может быть мертв? Проклятый партократ!.. Теперь ясно, почему