Кадет Морозов - Шелег Дмитрий Витальевич

«Охренеть. Человек-паук, блин! — подумал я, отмечая, как ловко он передвигается с их помощью. — Или скорее доктор-осьминог? У того тоже было четыре конечности и он явно не был добряком».

— Это какой же расход маны из-за таких щупов? — спросил я, с любопытством глядя на мощные и плотные столбы Тьмы.

— Мизерный расход, — ответил Егор Дмитриевич. — Ведь это заклинание родовой магии, которое я отрабатывал ну просто очень большое количество раз.

Он еще раз осмотрел меня, а затем продолжил:

— Я хочу, чтобы после наших занятий ты осознал, что у мага из древнего рода есть очень большой бонус, а именно — его родовая магия, которая при должных тренировках почти не тратит его ману. Поэтому именно ее развитием мы и будем заниматься. Надеюсь, это даст тебе дополнительные шансы на выживание.

— Ерунда какая-то, — заметил я. — Но я, например, чувствую поток уходящей маны, когда создаю заклинания с помощью родовой магии. Он, конечно, меньше, чем при обычных заклинаниях, но все же существенный.

— Это потому, что ты всего лишь адепт, — произнес отец, поморщившись. — Станешь хотя бы бакалавром, и сам все поймешь. А сейчас давай проверим, насколько хороши твои «саморезы» и поток «холода».

Несмотря на предчувствие опасности, посещавшее и меня, и Егора Дмитриевича, со мной так ничего плохого и не случилось. Ни на каникулах, ни в самом училище ничего не происходило. Все шло спокойно, в штатном порядке. Мне даже показалось, что после курса молодого бойца наши командиры стали относиться к нам более лояльно, но это, скорее всего, обманчивое впечатление.

Очередной триместр в кадетском училище принес несколько новшеств. К примеру, теперь нам разрешили иметь мобильные телефоны, которые здесь именовались «АНСРС» — абонентскими носимыми станциями радиотелефонной связи. Конечно же у всех кадетов возник вопрос, почему бы не оставить гражданское название, но ответа на этот вопрос мы, к сожалению, так и не получили.

Но — не важно. Главное, что у меня наконец появилась возможность пусть и удаленно, но руководить работой своей компании и общаться с наставником, братьями, сестрами и немногочисленными друзьями. Пусть я и немного мог сказать по столь незащищенной связи, но это хоть что-то, раньше вообще было грустно…

Но даже в этом хорошем деле не обошлось без лишних сложностей.

Оказалось, что мобильные телефоны необходимо сдавать командиру взвода в специальный шкаф с ячейками. А пользоваться этими средствами связи разрешалось только вечером в личное время.

Ну хоть так.

Узнав про возможность иметь мобильные телефон, кадеты заранее приобрели себе по парочке дополнительных гаджетов и играли с командирами отделений в игру «найди, если сможешь».

К сожалению, не все отличались сообразительностью, поэтому нам приходилось заглаживать вину своих товарищей по отделению и взводу, бегая по несколько километров в полном обмундировании.

В общем, после каникул жить стало как-то полегче. Определенно снизилась интенсивность подъемов по тревоге, почти полностью прекратилось третирование личного состава. Но мы все так же продолжали «умирать» на зарядке, на стрельбище и магическом полигоне.

Кроме того, за короткое время я заметил, что помимо Пескова со мной пытается поближе познакомиться или сойтись большая половина нашего курса. Не только представители моего отделения, но и ребята из других взводов.

Лично я никого от себя не отталкивал, как, например, Глинов, который назвал одного из кадетов шутом из-за его родовой способности создавать иллюзии. Видимо, на каникулах родные снова промыли мальчишке мозги.

Ну ничего, такое отношение к боевому братству выгодно, это подтолкнет ко мне еще больше людей, а связи мне нужны. Очень нужны!

Помимо этого я должен был с сожалением констатировать, что мои отношения с Витовтом стали намного хуже. А все из-за оглашения так называемого рейтинга. На котором при всем курсе показали мое количество баллов, а также баллы отстающих.

На самом деле это не очень приятное мероприятие, особенно для тех, кто вошел в пятерку худших. Во взводе и на курсе, разумеется. Худшего и лучшего кадета отделения, кстати, тоже назвали. Не знаю, что чувствовали некоторые мальчишки, но мне казалось, что иногда я слышал скрежет зубов. И искренне надеялся, что эта злоба — не по отношению ко мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Все же быть лучшим и на голову опережать стремившегося за мной Витовта и еще парочку ребят совсем нехорошо. Так можно сразу ополчить против себя многих нейтрально настроенных мальчишек, а особенно наследника престола.

Но что самое поганое, этот парень мне нужен, действительно нужен, и не только как представителю рода Морозовых, но и как молодому бизнесмену, решившемуся играть во взрослые игры, которому не помешает прикрытие имперского рода, а значит, в скором времени, хочется мне или нет, придется налаживать отношения с наследником.

— Сегодня у нас новый предмет, — произнес идущий рядом Огнеяр и пояснил: — Продвинутая демонология. Слышал о такой?

— Только то, что она есть, — ответил я. — А что?

— Мне сказали, что ее ведет начальник училища и что предмет будет ну очень полезным, — пояснил Годимир.

— Тогда давай поторопимся, не хотелось бы опаздывать на занятия к такому строгому преподавателю, — ускоряя шаг, произнес я.

ГЛАВА 17

Начальник кадетского училища — архимаг Грозовой Алексей Николаевич — к моменту нашего прибытия в аудиторию уже находился там. Он, скрестив руки на груди, стоял у окна и внимательно наблюдал за тем, как кадеты разных взводов заполняют пустые парты.

Дело в том, что сегодняшнее занятие проходило не в обычных классах, где подразделения располагались повзводно, а в так называемом лекционном кабинете. Указанная аудитория представляла собой амфитеатр с уходящими вверх партами. Для лучшего обзора и наглядности, надо полагать. Между первыми партами и столом преподавателя оставалось довольно-таки большое расстояние — около четырех-пяти метров. На стене располагалась внушительных размеров доска, а над потолком крепился проектор.

Обычно в этой аудитории у нас проходили вводные занятия по различным предметам или другие уроки, не предполагающие практических действий.

И правильно, зачем выделять для теоретических занятий сразу трех преподавателей, если легко может справиться и один?

Однако сегодня, в отличие от предыдущих занятий в лекционной аудитории, здесь находилась дополнительная неизвестная конструкция, вплотную примыкающая с одного бока к столу преподавателя. Она представляла собой нечто, похожее на небольшой холодильник, занавешенный плотной зеленой тканью.

«Неужели?! — удивленно думал я, глядя на происходящее. — Не может же эта демонология быть настолько продвинутой? Нам решили показать мертвого демона в разрезе? Или только части его тела? Тогда зачем ткань? Поддерживают интригу?»

Последними в аудиторию вошли командиры взводов, что вообще произошло впервые на моей памяти. Они быстро проверили наличие личного состава, доложили архимагу и заняли первые парты, предварительно пересадив кадетов в другие места.

— Добрый день, господа, — хорошо поставленным голосом произнес Алексей Николаевич Грозовой.

После того как мы поздоровались, он начал свою речь:

— На протяжении всего триместра у вас будут крайне необычные занятия по демонологии. Думаю, увидев в аудитории неизвестный предмет, вы и сами уже это поняли. — Архимаг выдержал длительную паузу, собираясь с мыслями, а затем продолжил: — Ни для кого из вас не новость, что весь мир, а с ним и наша страна, находится в стадии многолетней постоянной войны с иномирными захватчиками, именуемыми демонами. На занятиях по демонологии вы уже изучили разновидности младших инферналов и понимаете, чего от них можно ждать. Однако одно дело просто понимать, а другое — знать точно. Видеть своими глазами и столкнуться лицом к лицу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После этих слов мальчишки запереглядывались и зашептались.