Соломон Хук. Дилогия - Юрий Бахорин

— Так вот оно что…— На глаза девушки вновь навернулись слезы.— И она любит тебя?

— Быть может…— Хук чувствовал себя все более неуютно. Сидеть нагишом, держать в объятиях любимую женщину и обсуждать с ней свои взаимоотношения с ее соперницами! Пошлее ситуации представить невозможно, и поэтому он разозлился. Так или иначе, пора с этим кончать. — Ты хочешь поставить мне в вину чью-то ко мне любовь? Ты это серьезно?

— Вина? Насчет вины не знаю. Откуда мне знать, быть может, ты и сейчас ее любишь?!

— Я хоть раз обманывал тебя? — Пытливо вглядываясь в ее глаза, Сол перешел в контратаку, но не увидел в них ничего, кроме боли и гнева.— Я не замышлял подлости — это все, что тебе следует знать. И закончим на этом,— резко бросил он,— я не стану обсуждать свои взаимоотношения с кем-либо!

— А я стану! — прорычала Анна.— Раз не желаешь говорить, значит, есть что скрывать. А я не такая дура, чтобы не догадаться, что именно! Ты пытаешься отделаться от меня, чтобы вернуться к ней! Почему бы тебе не сказать мне об этом прямо?! Как подобает мужчине! Или чуткость решил проявить?!! — она едва не задохнулась от ярости.

О Господи! Аксель понял, что контратака захлебнулась, его загнали в угол, и он не имеет ни малейшего представления о том, как избежать полнейшего разгрома. Сол не без оснований считал себя изворотливым ловкачом, но только не в ситуациях, где сталкивался с не поддающейся анализу женской логикой. Тем не менее он обязан сейчас что-то предпринять, если, конечно, не желает, чтобы дело закончилось для него совсем скверно.

— Перестань, Анна,— мягко заговорил он и попытался поцеловать девушку, но тут же отпрянул, потому что она решила ответить на его поцелуй укусом. Не женщина, а валькирия! Хук не выдержал и расхохотался, хотя и понимал подсознательно, что делает это напрасно.

— Я задушу тебя, мерзавец! — прошипела красавица, пытаясь вырваться.

— Не верю. Ты не сделаешь этого,— произнес он и, несмотря на сопротивление, нежно прижал девушку к себе. Анна снова попыталась укусить его, и вновь ей это не удалось, а потому еще больше разозлило.

— Еще как сделаю! Вот только руки освобожу! — пригрозила она.— Не сметь смеяться надо мной!

— Я не смеюсь, а любуюсь,— с легкой улыбкой признался Сол. Перехватив левой рукой ее запястья и заведя их за спину девушки, правой он попытался убрать с лица красавицы золотые локоны, но Анна отшатнулась от него как от зачумленного.

— Он любуется! — Она едва не задохнулась от ярости.— Сейчас глаза выцарапаю!

— Что ж я стану без глаз-то делать? — опешил Хук от очередного сюжетного сюрприза.

— Будешь дома сидеть! Мне ты и такой сгодишься! Ненавижу! — выкрикнула она. Если у нее осталось единственное оружие — ее язык, то она сумеет довести до обманщика мысль о том, что не шутит.

— Не верю,— мягко возразил Сол.— Не верю потому, что знаю: меня любят…

— Ну вот еще! — продолжала кипятиться Анна.— Ты — мерзавец! И за это тебя ненавидят! И если немедленно не капитулируешь, то прикончат!

— Нет,— девушка, похоже, приняла его манеру разговора, и Аксель понял, что ее злость идет на убыль.— Этого никогда не случится.

— Кто это тебе сказал? — несколько спокойнее поинтересовалась она.

— Твои прекрасные глаза,— прошептал он.

— Мои глаза?! Что за чушь ты порешь, глупец?! — она окатила Сола яростным взглядом и завырывалась с новой силой.— Мои глаза тебя ненавидят!

Вырваться не удалось, и красавица попыталась отыграться словами, но Аксель видел, что ярость ее уже не столь искренна.

— Твои глаза говорят, что ты любишь меня…— продолжал он развивать достигнутый успех.

— С чего ты взял, мерзкий тип? — прошипела она, но скорее по инерции, чем от избытка злобы.

— Ты обожаешь меня именно за это.

— Что за чушь ты порешь?!

— Держу пари: ты не общалась прежде с мерзавцами.

— Ошибаешься!

— Значит, не нашла среди них достойного себя,— парировал Хук.

— Погоди, сейчас догадаюсь! — не прекращая попыток вырваться, откликнулась она.— Уж не ты ли это? — И смерила Сола не сулившим ничего хорошего взглядом.

— Конечно, милая.

Нет! Это уже слишком! Анна отчаянно рванулась и укусила его за верхнюю губу, куснула еще раз и, сама не понимая, что делает, впилась жалящим поцелуем. Руки ее вырвались из ладони Сола и обвились вокруг его шеи.

— Я задушу тебя! — задыхаясь, пригрозила она.— В своих объятиях…

И накинулась на Акселя со всем пылом перешедшей в желание ярости.

«Неудержимый» неудержимо несся к Земле. Планетолет давно набрал крейсерскую скорость и теперь двигался по инерции, по тщательно рассчитанной Томсоном геодезической кривой. Приближался Большой Парад Планет, а это значило, что на пути к цели они должны последовательно пролететь мимо всех внешних по отношению к орбите Земли планет. Две из них уже пронеслись мимо, подарив обитателям космоплана редкую возможность наблюдать вблизи состоящих из замороженного газа гигантов юпитерианской группы.

Через семь суток «Неудержимый» пересек орбиту Урана, но еще задолго до этого Анна могла с восторгом рассматривать все пять спутников планеты, а в особенности Ариель, Титаник» и Оберона, каждый из которых лишь втрое уступал диаметром Луне. И команда и пассажиры даже смогли увидеть девять его узких колец, практически невидимых с Земли. Сол оказался кладезем информации, без устали выкладывая все новые факты. Именно от него девушка с удивлением узнала, что Уран — единственная из планет Солнечной системы, которая имеет угол наклона плоскости экватора к плоскости орбиты в девяносто восемь градусов!

Казалось, все это должно было мало интересовать молодую красивую женщину, но Анна — неожиданно для себя самой — увлеклась, и Хук порадовался возможности служить ей консультантом, радуясь заодно и тому, что памятная ссора осталась в далеком прошлом. День за днем просиживали они в крохотной обсерватории «Неудержимого». Аксель проводил наблюдения очередного объекта, рылся в памяти и сопровождал происходящее за бортом звездолета небольшой лекцией. Девушка смотрела, слушала, словно маленькая девочка, восторженно хлопала в ладоши и требовала еще и еще.

Они удалились от орбиты Урана на двое суток полета. Еще через двое с небольшим им предстояло пересечь орбиту Сатурна, где имелось гораздо больше объектов для наблюдения. Настало время перенастраивать телескоп, и Соломон в последний раз взглянул на Уран. Ни на один из его спутников, а на центральную планету системы, в телескоп «Неудержимого» выглядящую сильно сплюснутым с полюсов ватным шаром, наподобие Юпитера изборожденным полосами.

— Сол, ты что там увидел?

Аксель вздрогнул и на миг оторвался от окуляра.

— Анна, немедленно вызови сюда Мэрфи,— бросил он через плечо и вновь приник к прибору.

— Да что там такое?

— Вызывай скорее! — рявкнул Хук, на этот раз даже не оторвавшись от наблюдений.

Анна едва не вскипела, но быстро поняла, что у него, видимо, есть веские причины действовать именно так, досадливо закусила губу и отошла к комлингу, а Сол уже не слышал и не видел ничего, кроме передвигающейся на фоне светлого пятна гигантской планеты черной точки. Что это может быть? Вопрос не давал ему покоя. Точка не имела видимого диаметра. Аксель быстро прикинул в уме коэффициент усиления телескопа, приблизительное расстояние, и хотя высоту пролета точки над поверхностью Урана мог оценить лишь интуитивно, все равно понял, что речь идет об объекте с линейными размерами, не превышающими сотни метров. Что это? Астероид? Вполне возможно, даже наиболее вероятно, но почему-то именно такой ответ не нравился Хуку. Не нравилась кажущаяся простота решения.

— Что там, Сол? — повторила вопрос Анна. Он нехотя уступил свое место у телескопа.

Она тут же припала к окуляру.

— Видишь темную точку, пересекающую Уран в плоскости эклиптики?

— Да, и что это? — не отрываясь, спросила девушка.

— Хотел бы я знать…— проворчал он.

За спиной мягко заработал механизм дверей лифта.

— Что тут у вас? — Мэрфи вошел в обсерваторию и вопросительно посмотрел на Хука.

— Взгляни-ка, Джон.— Аксель сделал приглашающий жест, и Анна отошла в сторону.

— На что я должен обратить внимание? — припав к окуляру, в свою очередь поинтересовался капитан.

— На пересекающую диск Урана точку,— пояснил Хук.

— Вижу,— пристраиваясь поудобнее, сообщил капитан.— И что в ней особенного?

— Она мне не нравится,— веско молвил Аксель.

— Вот как…

Не скрывая удивления, Мэрфи оторвался от созерцания и оценивающим взглядом уставился на приятеля. Шутит он, что ли? Столько «мусора» летает в космосе!

— И что же в ней такого особенного, в этой точке?