Соломон Хук. Дилогия - Юрий Бахорин

В последний раз Сол подошел к входному люку, чтобы посмотреть на погрузившуюся во тьму станцию. На базе и прежде не наблюдалось людского столпотворения, а теперь окружающая местность и вовсе выглядела заброшенным котлованом— чем по сути и являлась,— освещенным лишь призрачным светом Нептуна да посадочными прожекторами «Неудержимого». Пустынный пейзаж вызвал у Акселя неприятную ассоциацию с ночным заброшенным кладбищем.

— Пойдем, Соломон,— Мэрфи обнял друга за плечи.— Я помогу тебе добраться до каюты.

— Да что ты меня лапаешь, как девку! — Хук недовольно и вместе с тем болезненно поморщился. Никогда прежде он не «имел счастья» пребывать в столь плачевном физическом состоянии и сейчас пришел ко вполне логичному выводу: оно, это состояние, ему, Хуку, не нравится.— Сам доберусь!

— Ладно, не ершись,— добродушно усмехнулся капитан.— Я ведь ко всему еще и доктор, так что не пытайся меня обмануть,— добавил он, ловко поднырнув под правую руку Сола.

Слева сходную позицию заняла Анна. Правда, поддерживать великана ей удавалось не столь удачно, как коллеге мужского пола, ибо она едва доставала Акселю до плеча. И каждый шаг Сола заставлял девушку пошатываться в такт его движениям.

Хук окинул взглядом друзей и добродушно фыркнул — доктора одолели…

— Ну, помочи, ведите меня,— благосклонно разрешил он.

И они повели Хука, больше мешая друг другу, нежели помогая, в особенности когда разновеликой троице приходилось преодолевать внутренние узости и «неудобности» корабля, периодически попадавшиеся на пути в виде поворотов, автоматических люков, переборок и не слишком просторных лифтовых кабин.

Вскоре Анна поняла, что не столько она поддерживает Акселя, сколько он тащит ее за собой, передислоцировалась и теперь лишь аккуратно поддерживала Сола под локоток, передожив большую часть работы на коллегу. Идти сразу стало легче.

— Брось меня, капитан, не донесешь,— постанывал Хук, преодолевая наиболее трудные участки пути.

— Он еще шутит…

Мэрфи хмыкал, осуждающе качал головой и тянул друга дальше. Анна ничего не говорила, но и она поводов для веселья не находила. Наконец переход закончился, и неуклюжая троица ввалилась в каюту Акселя.

— Давай-ка в душ,— распорядился Джон,— и я займусь твоими болячками.

— Это я займусь его болячками,— возразила Анна столь непреклонным тоном, что капитан мгновенно понял — спорить бесполезно.— Где мои вещи?

— В вашей каюте, мэм. Она рядом, за стеной,— для наглядности Джон указал подбородком на боковую переборку, вдоль которой располагалась койка.

— Это хорошо,— удовлетворенно кивнула девушка, но у порога обернулась.— Не стану вам мешать. Схожу пока за инструментами. Надеюсь, к моему возвращению вы закончите с мытьем,— и скрылась за дверью.

— Чутье подсказывает мне, что нам не стоит мешкать! — усмехнулся Мэрфи.

— Ты прав, дружище,— не стал возражать Сол.— Поторопимся.

Когда Анна вернулась, могучее тело Хука уже покоилось в постели.

— Ну что ж, не стану вам мешать,— с едва уловимой ехидцей в голосе, распознать которую удалось только Акселю, повторил капитан недавние слова Анны и поднялся из кресла. Хук прикрыл глаза, чтобы не видеть его насмешливой рожи.— Если я понадоблюсь вам, доктор…

— Я вас позову,— строго закончила за него фразу девушка.

Едва створки автоматической двери закрылись за капитаном, прекрасная докторша заблокировала механизм запирания и склонилась над Хуком. Он не видел, но сразу понял это, по накатившей освежающей волне аромата молодого девичьего тела, замешанного на тонком букете дорогой косметики. Одним словом, пахло от нее не так, как обычно от докторов… при условии, что их зовут Аннами.

— Сол,— тихонько позвала она,— ты меня слышишь?

Аксель со стоном приоткрыл глаза. Одновременно рука его, словно ведомая собственной волей, потянулась к округлой коленке девушки.

— Я сейчас уйду…— пригрозила докторша тоном, в котором Солу послышалась просьба продолжать действие в избранном направлении, но никак не призыв к прекращению сексуальной агрессии. Пальцы Анны коснулись его ладони и потянули ее вверх по бедру.

— Я буду послушен, как тинэйджер, и даже выпивку клянчить не стану,— поклялся он, продолжая путешествовать рукой по ее ножке.

— Слова, достойные настоящего мужчины,— слегка дрожащим голосом согласилась девушка и коснулась ладонью его груди.

— О-о-о! — голосом умирающего простонал Аксель.

— Тебе больно, милый! — всполошилась она.

— Только когда дышу,— откликнулся он не слишком оригинальной фразой.

— А здесь? — забеспокоилась Анна, коснувшись разбитого плеча.

— У-у-у! — недвусмысленно ответил на ее вопрос пациент.

— А тут? — Она коснулась головы, носившей явные признаки «лобового столкновения» с гранитной стеной.

— А-а-а! — подтвердил ее догадку раненый.

— А здесь? — не унималась доктор.

— М-м-м! — исчерпывающе закончил Хук анализ ее изысканий и коснулся губами губ девушки.

Укрывавшая тело Сола простыня и составлявший всю одежду обворожительного доктора халатик полетели на пол.

— Акселератор…— выдохнула Анна и припала к его могучей груди как раз в тот момент, когда далеко внизу, за многочисленными броневыми переборками грозно зарокотало яростное пламя атомного двигателя «Неудержимого».

— О-у-у! Будь со мной нежной, милая! — невольно воскликнул он.— Будь со мной нежной!

— Ах, прости! Я чувствую себя такой неуклюжей…— призналась красавица, покрывая горячими поцелуями его лицо.

— Что ты, милая! — запротестовал Аксель, ища позу поудобнее и проклиная в душе звездолетные койки, явно не рассчитанные на двоих.— Я просто без ума от тебя!

По счастью, Соломон Хук относился к категории людей, способных полностью сосредоточиваться на интересующем предмете, а потому мысли о Николь в этот момент не коснулись его сознания, и заверение прозвучало вполне искренне. Словно в подтверждение его слов двигатель победно взревел, соединяя стремящиеся друг к другу тела, и Анна с блаженным стоном отдалась охватившему ее неистовому порыву.

Анна открыла глаза и осмотрелась, в первый миг не поняв даже, где находится. В ее расслабленный ум еще не проникали мысли, но хранящий на себе поволоку ночного сна взгляд уже скользнул по покрытому рифленым пластиком потолку каюты, еще вчера показавшейся такой мрачной, живо напомнившей тюремную камеру, как изображали темницы в исторических романах. Однако мрачная ассоциация лишь мимолетно коснулась ее сознания и тут же исчезла. Хорошо-то как! И совсем не тесно, скорее уютно. Странно, что она сразу этого не поняла…

В тот же миг девушка с удивлением осознала, что сегодняшней ночью в ее жизни произошел решительный поворот. Непонятно откуда, только она знала, что отныне судьба ее покатит иной колеей. Более того, даже если она воспротивится происходящему, вернуться к прежней жизни вряд ли сумеет. Ощущение показалось ей радостным и вместе с тем тревожным, а сердечко красавицы застучало сильнее. Мягко включился кондиционер, приятно овевая свежей прохладой ее нагое тело. Обычно она не любила технические «ароматы», но сейчас запах очищенного в недрах атмосферного регенератора воздуха показался ей едва ли не благоуханным. Анна счастливо улыбнулась начинающемуся новому дню, даже не задумываясь над тем, что он принесет ей или Солу, да и вообще не ломая голову над вопросом: обосновано ли ее предчувствие тревожного счастья? Сейчас ей вполне хватало и того, что оно, это ощущение, живет в ней, расцвечивая прежде неприятные моменты бытия карнавальными красками.

Девушка всмотрелась в лицо спящего возлюбленного. Все в нем: контуры мощных мышц могучего тела, черты волевого бородатого лица,— говорило о спокойной уверенности сознающего свою силу человека. Именно спокойной и именно уверенности, ничего общего не имеющими с нахрапистой самоуверенностью определенной категории особей мужского пола. Самцов, как она их называла. Анна брезгливо наморщила носик, но в следующий миг черты ее лица приняли прежнее, умиротворенное выражение. Вот он спит и не подозревает о ее размышлениях. Как же он успел в столь короткий срок стать для нее самым дорогим на свете человеком? Впрочем, спит ли он, хитрец? С другой стороны, должен же и этот великан когда-то уставать. Тем более в его состоянии! В который раз за нынешнее утро красавица блаженно улыбнулась приятным мыслям и, нежно поцеловав Сола, легкая, как утренний ветерок, вспорхнула с постели.

Анна сладко, словно кошка, потянулась упругим телом. Тут ее внимание привлек странный звук, явственно напоминающий человеческий вздох. Женщина растерянно огляделась, но, как и следовало ожидать, никого не увидела. Каюта мало отличалась от аналогичных по назначению помещений станции: стенной шкаф, в комнате — койка, стол и кресло, да совмещенный с душевой кабиной санузел за стеной напротив постели. На столе мышино-серого цвета толстенький диск непонятного назначения. Не отдавая себе отчета в том, что собирается сделать в следующий момент, Анна потянулась к диску.