СССР — Империя Добра - Сергей Кремлёв

Делим 900 килограммов на 20 и получаем, что — по утверждению «эксперта» Шкилёва и массового еженедельника «Аргументы и факты» — урожайность зерновых «в впервые советские годы» упала до уровня в 0,45 ц/га.

Абсурд? Безусловно!

Далеко не в «первые», но — в ранние «советские» годы, однако до коллективизации средняя урожайность зерновых была иногда (в 1928 году, например) чуть ниже среднегодовой царской. Но не в десятки же раз! И не в результате коллективизации, а из-за её отсутствия. Причём всё объяснимо: в царской России основное товарное зерно давали крупные капиталистические хозяйства, а в доколхозном СССР зерно производил середняк, который не мог обеспечить передовое производство, полноценное наполнение рынка товарных хлебов и стабильную урожайность.

Беспардонная ложь — как относительно фактов, так и цифр, характеризующих довоенный СССР, — давно стала фактом, не требующим для своего подтверждения аргументов. Вышеприведённый пример — типичен. При этом, вопреки утверждению о том, что результаты-де коллективизации известны якобы «всем», результаты коллективизации на самом-то деле сегодня известны лишь тем, кто даёт себе труд читать сборники архивных документов или историческую литературу, прямо противоположную по своему настрою «демократической» литературе. Ведь подлинные, не отрицаемые и нынешней «россиянской» официальной (не рассчитанной на массовое сознание) статистикой данные о результатах коллективизации убедительно доказывают её необходимость и эффективность, проявившуюся в считаные годы!

Но если уж так откровенно можно перевирать очевидные и достаточно легко проверяемые данные по урожайности злаковых, то что уж говорить о том, как освещается в нынешней «Россиянии» тема репрессий в СССР.

Вот передо мной капитально изданная международным фондом «Демократия» книга из серии «Россия. XX век. Документы» — «Сталинские стройки ГУЛА…»…

Но стоп!

Уже в названии издатели сборника документов начинают передёргивать! На обложке и титуле заглавие книги выглядит так: «СТАЛИНСКИЕ СТРОЙКИ ГУЛАГА», что с точки зрения историка и корректора неверно, потому что последняя буква в названии должна быть не заглавной, а строчной. Зато здесь всё верно с точки зрения манипулятора массовым сознанием — слово «ГУЛАГ» воспринимается при таком написании не как аббревиатура, а как символ. И лишь на оборотном титуле книги, на который мало кто обращает внимание, в названии всё указано исторически и грамматически верно: «Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930–1953».

Мелочь?

Э, нет — если в редакционный совет серии входят такие «зубры» «демократии», как А. Н. Яковлев (председатель), Г. А. Арбатов, Е. Т. Гайдар, В. П. Наумов, Е. М. Примаков, Э. С. Радзинский, А. Н. Сахаров, А. О. Чубарьян и другие!

Вспомним классический пример: «Казнить нельзя миловать»… От того, где будет стоять запятая, зависит жизнь человека! И если синклит маститых «демократов» начинает якобы путать в таких мелочах, то чего можно ожидать от якобы объективных составителей сборника дальше?

А вот чего!

Первые строки введения к сборнику таковы (стр. 5):

«У всех, кто родился в СССР, со школьной скамьи сохранились в памяти величественные образы гигантских строек социализма — Беломорканал, Волго-Дон, канал Москва — Волга, — сделавших Москву „портом пяти морей“. Но мало у кого эти образы ассоциировались с подневольным рабским трудом наших сограждан. На уроках об этом не говорили. А ведь миллионы людей (выделение моё. — С. К.) прошли через эти стройки в лагерях ГУЛАГа, десятки тысяч погибли от невыносимых условий жизни в тяжелейших климатических условиях, от голода…» —

и т. д.

Исторической подтасовкой является само объединение истории строительства трёх крупных каналов СССР — Беломорканала, Волго-Дона и канала «Москва — Волга» в нечто целостное, одинаково характеризуемое. В действительности эти стройки были очень различны во всём, кроме масштабности. Я позднее это покажу. Но уже прямой ложью оказывается утверждение составителей сборника о том, что через упомянутые ими стройки прошли миллионы заключённых.

И разоблачают ложь составителей данные, приводимые ими самими в их же сборнике документов! Я это тоже покажу.

ВПРОЧЕМ, обо всём по порядку, начиная с краткой истории каждой стройки, излагаемой строго по сборнику документов «Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930–1953», изданному в 2005 году в Москве международным фондом «Демократия» (Фондом Александра Н. Яковлева).

Беломорско-Балтийский канал стал одной из крупнейших строек первой пятилетки. Впервые вопрос о его прокладке был поставлен в докладной записке в Совет Труда и Обороны СССР в мае 1930 года, а 3 июня 1930 года заместитель Председателя Совнаркома СССР В. В. Шмидт подписал Постановление СТО «О постройке Беломорско-Балтийского канала». К началу 1933 года большинство сооружений Беломорско-Балтийского водного пути (БВВП) было закончено, 28 мая 1933 года по каналу двинулся первый караван судов во главе с пароходом «Чекист», а 18 мая из Ленинграда вышли эсминцы «Урицкий» и «Валериан Куйбышев», сторожевики «Смерч» и «Ураган», подводные лодки «Д-1», «Д-2», «Д-3». 21 июля эскадра приняла на борт руководителей Советского государства уже в Сорокской губе на Белом море. Канал открывал для морского судоходства Ладожское и Онежское озера и имел важное народнохозяйственное и военно-стратегическое значение.

Канал Москва — Волга (с 1947 года — канал имени Москвы) — это крупнейшая стройка уже второй пятилетки. Он строился с 1932 по 1937 год и, кроме того, что входил составной частью в план превращения Москвы в «порт пяти морей» (Каспийское, Азовское. Чёрное, Белое и Балтийское), решил острейшую проблему промышленного и бытового водоснабжения быстро растущей столицы. Достаточно сказать, что в начале 30-х годов лишь 73 % улиц и 42 % домовладений Москвы были охвачены водопроводной сетью, а остальные пользовались водоразборными колонками на улицах. Впрочем, на некоторых улицах и в домах, имеющих водопровод, в летний период вода не попадала выше второго этажа. Так было кое-где даже в центре города. 17 апреля 1937 года волжская вода заполнила канал на всём его протяжении.

Волго-Донской канал имени В. И. Ленина — одно из крупнейших послевоенных гидротехнических сооружений в СССР. 27 февраля 1948 года Сталин подписал Постановление Совета Министров СССР о его строительстве, а в июне 1952 года по каналу уже пошли первые суда. Волго-Донской канал завершал грандиозную программу по реконструкции и созданию глубоководных внутренних судоходных путей и одновременно решал комплексную проблему ирригации и энергетики водных ресурсов Нижнего Дона.

Как видим, строительство всех трёх каналов обуславливалось не стремлением Сталина поизгаляться покруче над «подвластными ему» «рабами», а насущными нуждами страны, и уже поэтому говорить об этих, без сомнения, великих стройках в той манере, которую позволяют себе «демократы», — недостойно.

Все три канала действительно были проложены с широким использованием труда заключённых, однако назвать этот труд «рабским» — значит унизить труд и судьбу самих «каналоармейцев», для многих из которых работа на строительстве каналов стала «путёвкой в жизнь». Нет, они себя рабами не считали, хотя среди десятков тысяч людей с отнюдь не ангельской судьбой хватало, конечно, всяких.

Нельзя ставить три канала в один ряд, равняя их по техническому оснащению, по уровню организации работ, по обеспечению трудом заключённых и вольнонаёмных, по цифрам смертности, наконец!

Составители сборника «Сталинские стройки ГУЛАГа» утверждают:

«Приведённая в сборнике статистика смертности заключённых в лагерях на „стройках социализма“ свидетельствует о страшной цене, которую наш народ заплатил за строительство и функционирование всех этих объектов».

Тут можно было бы заметить, что если вспомнить, например, о той статистике смертности от заразных болезней, включая тиф и холеру, которая была характерна для царской России и которая была сведена на нет в том числе за счёт постройки канала Москва — Волга, то общий итог той и лагерной смертности на постройке канала может оказаться, как минимум, нулевым. Напомню, что смертность от заразных болезней, не считая холеры и чумы, составляла в царской России даже в 1910 году 529 смертей на 100 тысяч населения. Для одной Москвы с её более чем миллионным тогда населением и плохой санитарией это означало — при снижении средней цифры для «цивилизованной» столицы даже вдвое — не менее 3 тысяч смертей в год только от заразных болезней.

Эту цену ведь тоже надо брать в расчёт, предъявляя счёт царизму и понимая, что закрыл этот тоже страшный вопрос канал Москва — Волга.