Враг хозяина штормов - Марина Комарова

Топор тут же окутало бархатной тьмой. И хоть тяжесть оружия валкары никуда не исчезла, глаза видели пустые ладони.

— А как же ты? Пустой дом сторожить?

— Нет больше дома.

Ниссе не вздыхал, но в теневых глазах было столько боли и печали, что от их взгляда становилось холоднее, чем от ночного мороза.

— Пошли, я тебя выведу, — произнес он.

Я встал, по-прежнему сжимая невидимый топор.

— Почему нет дома?

— Он из снега. — Маленький человечек повернулся и зашагал по тропинке. — Заклятие Иданнра удерживало мою госпожу и ее дом. Но теперь… — Ниссе пожал плечами.

Я следовал за ним; лес начинал просыпаться, хоть до рассвета еще было далеко.

— Но почему ты не ушел с ней?

— Урд была повелительницей здешних валкар. А у повелительниц хранитель очага — вечен.

— Но очага же нет…

— Безобразие! — вдруг раздался возмущенный голос Югле. — Еще этого не хватало!

Я встрепенулся. Утбурд меня забери за рассеянность, мы же пришли!

Нахохлившаяся и насупившаяся девушка-сова стояла возле Аяна и продолжала ругаться. Заметив меня, она замолкла, а потом разразилась новой тирадой:

— Где ты был? Дом развалился! Тебя нет! Сказать нельзя было? Один конь, но и он ведет себя приличнее!

Дома и впрямь не было — лишь снежный сугроб в два раза выше меня.

Ниссе посмотрел на Югле:

— Тихо.

Она оторопела, но вдруг нахмурилась:

— Оларс, что случилось?

— Я расскажу. В дороге.

Она еще раз кинула косой взгляд на домового, но кивнула. А потом и вовсе обернулась совой и, взмахнув крыльями, поднялась вверх.

Я подошел к Аяну и погладил его по шее. Конь одобрительно фыркнул. Я потрепал его по холке и, уже оказавшись в седле, обернулся.

Ниссе стоял не шевелясь и молча смотрел на снежные руины. Потом, будто почувствовав мой взгляд, повернул голову. Время исчезло. Домовой без дома смотрел на зависшего между жизнью и смертью йенгангера. Чуть сжав бока Аяна коленями, я подъехал к ниссе и, не говоря ни слова, протянул ему руку. В теневых глазах мелькнуло удивление, а потом вдруг зажглись надежда и радость. Сухая узкая ладошка легла на мою, и в тот же миг домовой оказался у меня за спиной.

Пришпорив коня, я понесся вслед за Югле.

Нас ждала Мяран.

Глава 4

МЯРАН

Народ лаайге хоть и не сторонился чужих земель, но свои покидать не любил. Мы с Югле приехали к ночи в огромную деревню на берегу замерзшей реки. Несмотря на поздний час, тут то и дело слышались голоса женщин, откидывались шкуры, и из веж выходили статные хозяйки. Их мужья заводили оленей в загоны, а любопытные детские мордашки выглядывали из окон туп. В тупах — домах из дерева — жили лаайге побогаче, в вежах — шатрах из шкур, натянутых на деревянные шесты, — победнее. Только, как объясняла мне бабушка, богатство для лаайге — не та мера, с которой будут считаться. Уважение одним золотом, большим стадом оленей да богатой тупой не заслужишь.

Едва показались дома лаайге, Югле обернулась человеком и явно не собиралась больше становиться совой. Может, это и не слишком хорошо по отношению к моей помощнице, но птицей она мне казалась более, кхм, привлекательной.

Вульсе — теневой ниссе — шагал рядом со мной, не задавая лишних вопросов. Мы провели в пути всего день, но он уже успел показать свои расторопность и сообразительность. Казалось, он заранее знает, что мне потребуется в следующую минуту: от куска лепешки до остановки, чтобы передохнуть. И вроде домовой не должен такого делать, да только нет сейчас дома, вот и приходилось следить за новым хозяином. А в том, что я стал господином для маленького ниссе, сомневаться не приходилось. Другой вопрос, что я не знал, обзаведусь ли когда-нибудь собственным домом, и стоит ли домовенку оставаться у меня на службе.

Югле тем временем здоровалась с людьми. На меня кидали заинтересованные взгляды, но лишних вопросов не задавали.

— Куда мы идем?

— Догадайся.

Аян фыркнул. Кажется, девушка-сова так же не нравилась ему, как и мне. Ну ладно. Уточню: мне она не во всем нравилась.

— К Мяран?

Югле кивнула и махнула закутанной в плащ рукой:

— Вон видишь, вежа стоит вдалеке? Вот туда и идем.

Моему удивлению не было предела: чтобы всевидица, о которой говорит весь север, жила в простой веже? Быть того не может!

Югле тихо рассмеялась, заметив мое недоумение.

— Не переживай, Посредник. Ты скоро и не такое увидишь.

— А какое? — неожиданно подал голос Вульсе.

Она глянула на него; миг — на губах девушки появилась добрая и мягкая улыбка. К ниссе она явно относилась лучше, чем ко мне. Не то чтобы это было очень неприятно, но маленькой иголочкой все же кололо. Потому что неясно, чем я заслужил ее неприязнь.

Больше я не задавал вопросов. Югле и Вульсе разговаривали между собой, но мне даже прислушиваться не хотелось. Мне бы побыстрее побеседовать со всевидицей — и назад. Нечего гостить у лаайге. Да и топор валкары за спиной напоминал о новых заботах.

Вблизи вежа Мяран уже не казалась такой же ветхой и бедной, как остальные. Но и до ладно срубленной тупы недотягивала. Едва Югле подошла к веже, как полог откинула чья-то рука.

— Заходите, гости дорогие.

От этого голоса пробежали мурашки. Тихий, еле различимый, он в то же время был глубоким, затягивал, будто падаешь в бездонное озеро Лестуннгсин, что лежит в сердце самого Мрака. В нем слышались скрип снега, глухие удары в бубен и протяжная песня лаайге.

Югле поманила меня за собой. Мгновение я стоял в нерешительности, будто понимая, что нечего делать простому человеку в обители всевидицы. Потом, тряхнув головой, быстро шагнул за девушкой-совой. Хватит думать о глупостях.

Стоило очутиться внутри, как меня окутал жар очага, в ноздри ударил незнакомый запах: острый, свежий и пряный. От него тут же закружилась голова. Следом за мной в вежу бесшумно скользнул Вульсе. Возле очага стояла невысокая женщина в темно-синем платье. Свет падал так, что ее невозможно было толком разглядеть.

— Я привела его. — Югле почтительно поклонилась.

— Спасибо, совушка.

Тот же голос, что позвал нас в вежу. Он снова уносил в бездну, туда, где не разобрать: верх ли, низ, просторно или узко.

— Отведи коня к Яине и маленького ниссе тоже.

Югле кивнула и, ухватив Вульсе за руку, выскользнула из вежи. Мяран обернулась. Медленно подошла ко мне.

— Давно жду тебя, Оларс, — мягко произнесла она. — Вот и дождалась.

А я… я совсем растерялся. Еще пару вдохов назад готовый распрощаться с ней, если что-то не понравится, я теперь не знал, как поступить. Голос уже не очаровывал, но успокаивал, утешал, давал почувствовать себя умиротворенно и уютно. А всевидицу старой, кстати, назвать было нельзя. Так, только лучики морщинок в уголках глаз, а лоб — высокий, чистый. И на губах улыбка. Из-под красно-синего лаайгского платка выглядывали светло-русые волосы, еще один платок — из крашеной шерсти — лежал на плечах. Но больше рассмотреть не получилось, потому что оторваться от глаз Мяран было невозможно. В полумраке вежи и не разобрать цвета — ясно, что светлые, — только смотришь в них и теряешь себя. Все равно что глядеть в небо, когда есть только пронзительная синева и ни единого облачка. Голова так и идет кругом.