Ревизор: возвращение в СССР 4 - Серж Винтеркей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О! Коляска! — подскочила мама и выкатила из своей комнаты потрёпанную большую коляску.
Самая простая советская коляска, прямоугольная люлька в коричневую клетку. Такой же квадратный капюшон. Но мои женщины запищали от восторга, тут же переключившись на неё и радостно показывая мне это неприхотливое изделие.
Как я понял, кто-то отдал им это чудо просто так. Если честно, совсем не удивлен. Я бы еще и приплатил, чтобы забрали. Осмотрел её, всё вроде цело, только один ремень амортизирующий надо заменить, перетёрся почти. Повозил её туда-сюда, колёса поскрипывают, смазать надо. Повозил ещё, пытаясь понять, какое именно колесо скрипит.
Вдруг одно колесо соскочило с оси и поехало само по себе к бабушке в спальню.
Нормально…
На двух колёсах не оказалось фиксирующих шпилек. Надо будет к Петровичу в гараж сходить, у него там, наверняка, найдутся и шпильки, и смазка.
Ладно, нравится им, пусть ездят с такой коляской, но прогулочную всё равно надо купить. Мальвину какую-нибудь. Интересно, они уже выпускаются? Я дочке когда-то такую из Риги привёз. Ох, жена щеголяла с ней…
Отложил на прогулочную коляску пятьдесят рублей. Она стоит, конечно, меньше, максимум рублей тридцать пять, но пусть будет с запасом.
— Хорошо, дамы, — устало произнёс я. — Какие ещё у нас есть незакрытые потребности? Кому что надо? Может, сапоги новые маме? Не ходить же тебе всю оставшуюся жизнь в «прощай молодость».
— Да ладно… — смутилась вдруг мама. — Весна уже скоро…
— И что? — не понял я. — К следующей зиме твои сапоги уже не будут моей заботой?.. Кстати!.. А как вы с Ахмадом в субботу в Брянск съездили?
Я совсем забыл об этом. Мама смущённо улыбнулась.
— Он предложение тебе сделал… — догадался я и ошарашенно посмотрел на не менее удивлённую бабулю. — И когда?
— Что когда? — растерянно спросила мама.
— Свадьба когда?
— Ну, какая свадьба, сынок? Нам сколько лет? Ну что людей-то смешить? — смущённо затараторила мама.
Бабушка, отрешённо глядя на нас, плюхнулась на стул.
— Ба! Не расстраивайся! — сразу подскочил я к ней. — Нам с тобой и вдвоём хорошо будет.
— Почему вдвоём? — пришла в себя бабушка. — А Аришка?
— Аришка со мной, — ответила мама. — Куда вам ещё маленького ребёнка?
— А ты справишься? — с сомнением спросила бабуля.
— Нам скоро ясли обещали. И я же не одна буду. Ахмад поможет, — уверенно ответила мама.
— И всё же. Я настаиваю на свадьбе, — бесцеремонно перебил их я.
— Какая свадьба?! — запротестовала мама.
— Такая! С ЗАГСом и белым платьем. Всю жизнь мечтал тебя замуж выдать. Буду вместо дедушки тебя к алтарю вести.
Бабушка рассмеялась.
— К какому алтарю? — с подозрением посмотрела на меня мама.
— Не важно… Как у Ахмада фамилия?
— Алироев…
— Какая красивая фамилия! Будешь Алироева.
— Ты смеешься? — возмутилась она.
— Всё! Замуж! — отвернулся я от неё, демонстрируя, что обсуждение окончено. А я еще и Ахмаду на мозги покапаю.
Бабушка с усмешкой, но очень даже одобрительно смотрела на меня. Когда она заметила, что я смотрю на неё, спросила:
— Как там Инна?
— Замечательно наша кровиночка устроилась! — с сарказмом ответил я. — Денег куры не клюют. Что такое кухонная плита, понятия не имеет. Каждый день меховые шапки меняет. На скатерти за триста рублей мужу обед накрывает. Еле заставили с зятем её картошки нам нажарить! Скандалила и целый вечер чистила. Вы кого вырастили? Я там чуть со стыда не сгорел перед свояком!
Бабушка, открыв рот, ошарашенно смотрела на меня. Мама сделала вид, что смотрит в окно.
— И кстати, он не знал, что мы им деньги высылали. Он думал, что сам так шикарно семью обеспечивал. Обиделся очень. Сказал, ещё раз деньги пришлем — сожжет их во дворе!
Мама резко занялась своей коляской в клеточку, начала там что-то поправлять в люльке и увезла её к себе в спальню и там и осталась. Ну да, она же ездила в гости, знает она все. И шапки эти видела, и скатерть, и про полуфабрикаты знает…
— А мы ему и не высылали, — упрямо сказала бабушка. — Мы Инне высылали.
— Ба! Не смей, — строго сказал я. — Ты этим их семью разрушишь. Рано или поздно денежный поток от нас прекратится. Им придётся жить только на свои. Пусть сейчас учатся деньги считать, пока ребёнок у нас. Инна вообще не умеет вести хозяйство. Вообще не знает, что такое семейный бюджет. Мне полезно будет туда мотаться периодически, хотя бы раз в три месяца. Вправлять ей мозги. А муж у неё хороший.
— Это ты из мужской солидарности? — выглянула из гостиной мама.
— Не понял! А он что, не нравится тебе? — удивлённо подошёл я к ней. — Я чего-то не знаю?
— А что, мотаться по всему Союзу — это нормально? Два переезда равны одному пожару — слышал такое?
— Ну и что? Зато она генеральшей станет.
— Может, и не станет.
— Станет. Пётр умный парень и с характером.
— Его вот-вот опять переведут куда-то… — проворчала недовольно мама.
— Ма! Это всё ерунда. Главное — где он через десять лет окажется. Представь, если в Москве, как тебе стыдно будет, что говорила про него плохо.
— Вот, пусть сначала окажется… — буркнула мама и ушла в спальню к захныкавшей Аришке.
Подсел к молчавшей всё это время бабушке. Она коротко взглянула на меня и отвернулась. Ну, не хочешь разговаривать — не надо, сил сейчас нет разбираться с «погодой в доме». Пошёл к себе и завалился на диван, едва живой с дороги.
Всё прикидывал, как я могу чердак обустроить в свете новых финансовых обстоятельств. Решил воплотить в жизнь проект, который мне однажды приснился, с двухцветными стенами и рабочим столом перед балконной группой — окном и дверью на винтовую лестницу. Не заметил, как задремал. Сквозь сон услышал, как мои женщины в кухне начали препираться.
— А я тебе говорила, надо было в комиссионку эту скатерть снести, — услышал я недовольный голос мамы.
— Поля, за неё сто рублей всего в комиссионке давали. Она обошлась в триста, а стоит и того больше. Это старинная вещь! Я такие в руках держала только в детстве… у родителей покойных в доме. Какой смысл её за сто рублей продавать?
Я вышел в кухню, щурясь на свет.
— Ба, ты хоть объяснила Инке, что это за вещь? — спросил я, протирая глаза. — Она же её как обеденную скатерть использует. Пусть уберёт и хранит до лучших времён, пока Петра в Москву не переведут и квартиру на Кутузовском проспекте не дадут.
Мама хмыкнула.
