Тайна затворника Камподиоса - Вольф Серно

– Завтра мне надо вести себя как можно осмотрительнее, – рассуждал вслух Витус. – Не исключено, что мне повезет. В конце допроса я сослался на аббата Гаудека и остальных братьев из Камподиоса и сказал, что они за меня заступятся. Инквизитор не отверг мысль о том, чтобы навести справки у монастырской братии. Может быть, в Камподиос уже послан нарочный.

– Только время зря теряют, – вмешался в их разговор Мартинес. – Нечего огород городить из-за какого-то сопляка. Петля или дыба – вот что придется тебе как раз впору!

Солдат-наемник насторожился при слове «Камподиос», потому что некоторое время назад его там славно попотчевали. Огромные порции еды, которую поставил перед ним добродушный повар-толстяк, не выходили у него из головы. Воспоминание приятное, а сразу блекнет, когда представишь себе, что этот недоносок мог так обжираться чуть ли не каждый день.

– Сколько в тебе подлой зависти и злобы! – разозлился не на шутку Магистр. Он подбежал к Мартинесу и замахал у него под носом указательным пальцем. – А ну возьми свои слова обратно!

– Черта с два! – Мартинес с такой силой ударил Магистра в грудь, что тот отлетел к противоположной стене камеры. Наемник хотел, было, добавить ему еще, но на его пути встал Витус, который плеснул ему в лицо кружку воды. От неожиданности Мартинес замер на месте. Его здоровый глаз совсем сузился.

– Помогите нам! – закричал Магистр.

Хабакук, Давид и Соломон поспешили на помощь и завернули Мартинесу руки за спину. Насев на него, они совместными усилиями повалили дебошира на пол. Мартинес свалился совсем близко от отхожего места.

– Заседание открыто, – объявил его преосвященство Игнасио. Он оглядел присутствующих. Все участники вчерашнего процесса были налицо. Как и накануне, обвиняемый стоял перед ним собранный и сосредоточенный. Безо всякого страха в глазах. «Ничего, вскоре все изменится», – ухмыльнулся про себя инквизитор.

Чтобы с большим успехом, нежели вчера, провести дознание, он принес с собой книгу каталонского инквизитора Николаса Эймерика под названием «Direktorium inquisitorum» и справочник, составленный двумя известными инквизиторами Якобом Шпренгером и Генрихом Крамером (Инститорисом), который под названием «Malleus muleficarum» («Молот ведьм») появился в Кёльне в 1489 году.

Это была воистину выдающаяся работа, свидетельство чего – высокая оценка самого папы Иннокентия VIH. Игнасио положил обе книги прямо перед собой, чтобы иметь возможность в любую минуту заглянуть в одну из них. С помощью этих книг правда очень скоро выплывет на свет Божий.

– Отец Алегрио, будьте добры, повторите последнее высказывание обвиняемого! – начал Игнасио.

– К вашим услугам, ваше преосвященство, – Алегрио перелистал протокол. – Вот эти слова: «Каждый, кого вы спросите обо мне в Камподиосе, подтвердит вам, что я никакой не еретик. Наведите обо мне справки у настоятеля монастыря Гаудека, или у отца Томаса, или у отца Куллуса. Я правду говорю!»

– Спасибо, – с отсутствующим видом проговорил Игнасио. Он начал перелистывать «Молот ведьм», чтобы найти путеводную нить для продолжения допроса.

– Позвольте мне узнать, послали ли вы кого-нибудь в Камподиос, чтобы разузнать обо мне у одного из братьев? – спросил Витус.

– Что вы сказали? – Игнасио не обратил внимания на его слова.

– Я со своей стороны никаких распоряжений не отдавал, – ответил на вопрос Витуса дон Хайме, – так как считал, что предпринимать шаги в этом направлении – прерогатива его преосвященства.

– Разумеется, я предпринял все необходимые шаги! – Игнасио бросил многозначительный взгляд на отца Алегрио. – Это можете не вносить в протокол.

– Слушаюсь, ваше преосвященство, – царапающим пером тот зачеркнул в протоколе последние слова.

– И какие именно шаги, да позволено будет спросить? – Витус на шаг приблизился к судейскому столу.

– Меня это тоже интересует, – сказал дон Хайме.

– Нуну, введите свидетелей из соседнего помещения.

– Слушаюсь, ваше преосвященство, – охранник-великан исчез, чтобы очень скоро вернуться, ведя впереди себя двух «свидетелей», которых Витус никогда в жизни не видел.

Женщина с широкими бедрами, грубыми чертами лица и хитрыми глазами и паренек лет четырнадцати-пятнадцати. У него были волосы цвета воронова крыла и такие густющие брови, что они казались наклеенными. Угреватое лицо подростка выражало полное понимание важности момента.

Витус, надеявшийся на появление перед судом братьев из Камподиоса, не мог скрыть своего разочарования. Что бы это значило?..

– Спасибо, Нуну, – Игнасио повернулся к свидетелям и назвал имена и род занятий членов судейского присутствия. – А теперь, – мягко проговорил он, – назови себя и имя своего достойного сына, дочь моя. Кто вы и откуда вы?

– Слушаюсь, ваше преосвященство! – толстуха низко присела перед инквизитором, взяла его руку и приникла к ней губами в почтительном поцелуе. – Зовут меня Мария Перпиньяс, а это мой сын Озо.

Она толкнула своего отпрыска в бок, после чего тот изобразил нечто вроде поклона и пробормотал:

– Доброе утро, ваше преосвященство.

– Мы живем поблизости от Порто-Марии, где вместе с моим добрым мужем арендуем небольшое крестьянское подворье, – поспешила добавить мать. – Люди мы бедные, богобоязненные, ваше преосвященство! Те дни в году, когда я не посещаю церковь, можно пересчитать по пальцам одной руки. Не проходит воскресного дня, чтобы я не затеплила в церкви свечу и не вознесла молитву Творцу, да благословит Он мою семью!.. Я позволю себе сказать...

– Довольно, довольно, дочь моя! – перебил Игнасио поток ее слов. – Сначала я должен взять с вас клятву, что ни ты, ни твой сын нигде и никогда и словом не обмолвитесь о том, чему были свидетелями в этом зале...

– Это уж как водится, ваше преосвященство! – Мария снова присела в реверансе. – Лучше мне замертво упасть, чем...

– Ладно, ладно. Я сейчас произнесу слова клятвы, – Игнасио поднялся со своего места, чтобы подчеркнуть важность момента.

Всемогущим Господом нашим, всеведущим Творцом, Спасителем нашим Иисусом Христом, рожденным, умершим и вновь воскресшим, и, наконец, Святым Духом, мы, Мария Перпиньяс и Озо Перпиньяс, клянемся уважать законы святой инквизиции, по которым под страхом отлучения от церкви запрещено воспроизводить содержание процесса о ереси как в целом, так и частично, равно как и по смыслу. Мы клянемся хранить в тайне все, что узнаем об этом процессе до последнего дня своей жизни...

– Теперь поднимите правую руку и скажите: «Клянусь, и да поможет мне Бог».