Остров - Ол Гот

      Комната на втором этаже была не только чистой, но и удобной, прохладной, окнами выходящей на север. Приятной неожиданностью  был туалет, размешенный на этом же этаже. Короче, удача как будто сопутствовала Дугу.

      Когда в девятом часу,  он переступил порог таверны,  ночь уже полностью вступила в свои права. Он не успел сделать и шага, как навстречу ему устремился Зорба, до этого величественно осматривавший свои владения,  возвышаясь за убогой  стойкой, как королевский судья в зале заседания. Хозяин всем своим видом демонстрировал почтение к вошедшему. Загорелые до черноты лица, заполнявших зал горожан и моряков, повернулись в сторону англичанина. Глаза внимательно следили за суетой трактирщика.  Мгновенно  было  найдено место за лучшим столиком и сам хозяин, даже не спрашивая, что желает гость, бросился обслуживать его.  

      Грек успокоился только тогда,  когда все что соответствовало  случаю,  оказалось  на столе перед Дугом. Расположившись напротив, Зорба сообщил,  что как и  обещал  готов  познакомить господина с нужными ему людьми.

      - Мое желание остается в силе,  несмотря на ваше предупреждение уважаемый Зорба.  Я был среди тех, кто штурмовал остров в сорок четвертом.  И что там творилось, знаю не понаслышке. На острове остались мои друзья. Находясь в Греции, я не могу не посетить их могилы.

      - Я  сразу  понял,  что господин военный человек и сказки глупых рыбаков его не испугают. Я, пожалуй, знаю человека, который вам нужен,  - и, понизив голос добавил. - Гермес  конечно бандит, но поступить не честно с уважаемым господином не рискнет. У него хороший, быстрый каик, а уже продавший душу дьяволу за деньги поплывет куда угодно.

      Поднявшись из-за стола трактирщик осмотрел зал и, убедившись,  что  нужный  человек находится там, где он и ожидал, направился к группе сумрачно глядевших на него рыбаков. Через пару минут Дуг имел возможность пить узу в компании не молодого, заросшего до глаз шкипера.

      Переговоры заняли немного времени,  Дуглас без  торговли согласился с назначенной ценой, но поставил условием, что вперед выплатит половину суммы,  остальные деньги, до его возвращения, будут находиться у Зорбы.  Выход в море назначили  через день.

      К вечеру следующего дня,  благодаря помощи Зорбы,  приготовления к путешествию были закончены,  припасы и оборудование погружены на судно.  Как только ранним утором  следующего  дня Дуглас  поднялся на борт,  каик отчалил и взял курс в открытое море.

      Еще первое знакомство, недомолвки, случайно или намеренно оброненные фразы, да и просто многолетний опыт однозначно говорили, что деятельность шкипера и его команды была далека даже от  намека на законность.  Основным занятием команды была контрабанда, но они явно не побрезговали бы и откровенным пиратством. Люди, окружавшие Дуга, были, несомненно, опасны,  считались только с более сильным, и поэтому единственным способом относительно  спокойно  завершить  задуманное, было внушить почтение к себе.  Не успел берег скрыться за лиловой дымкой разгоравшегося дня, как поднявшись  на мостик к шкиперу,  Дуг предупредил его,  что не имеет ни каких иллюзий в отношении капитана и его команды,  и потребовал  собрать всех для разговора на палубе.  Команда собралась неожиданно быстро и выставленные напоказ ножи,  а кое  у кого и рукоятки пистолетов, не оставляли сомнений в его правоте. Хотя  Гермес  соблюдал видимость нейтралитета,  чувствовалось, что без его ведома команда бы так не обнаглела. Не скрывая презрительной улыбки, Дуг встал перед десятком вооруженных мерзавцев.

      - Господа!  Я  не сомневаюсь в достоинствах людей стоящих передо мной,  но во избежание дальнейших осложнений хотел  бы сразу предупредить  -  я  не отношусь к разряду легкой добычи. Ну,  а так как вы на слово мне не поверите,  плачу пару фунтов любому,  кто возьмет верх надо мной. Выбор оружия за моим соперником, я сам оружием не пользуюсь.

      Дуг не сомневался в исходе поединка, искусство карате и прочие восточные единоборства в это время было в Европе практически неизвестны, а школа, которую он прошел под руководством Гуру и постоянные  тренировки,  давали ему уверенность в себе. Моряки недолго посовещались, и вот перед ними выступил здоровяк-турок,  не менее чем на пол головы выше Дуга и фунтов на сто тяжелее. Он демонстративно засунул массивный нож за голенище короткого сапога и, видя,  что Дуг с равнодушным видом,  не двигаясь с места, смотрит на противника, двинулся на него, подбадриваемый одобрительными репликами  остальных.  Верзила по-видимому даже не понял,  что произошло, получив пару стремительных ударов ногами в голову, и мощный удар под ложечку он отлетел к планширу.  Еще не придя в себя, моряк инстинктивно схватился за нож, но очередной жестокий  удар по руке заставил ее повиснуть плетью,  а нож вылетел за борт.

      Не обращая  внимания  на корчившегося на палубе человека, Дуг двинулся к ошеломленным зрителям.

      - Ну что же господа? Не стесняйтесь! Есть охотники? Можете вдвоем и с оружием, если конечно вам его не жалко!

      Злоба в  глазах  противников говорила о том,  что урок не пошел впрок и когда два грека вооруженных один ножом,  а второй револьвером вышли ему на встречу,  Дуг не стал дожидаться. Резкий прыжок и грек с ножом  корчился  на  палубе,  револьвер другого плавной дугой полетел в море.

      Урок, полученный последней парой, отрезвил остальных. Шкипер оказался  перед угрозой остаться с изувеченной командой, да и у моряков поубавилось охотников рискнуть рукой или ребрами. Поэтому  когда  Дуг предложил вместо членовредительства выпить за его счет по чарке узы и не держать друг на друга зла,  предложение  было встречено одобрительным ворчанием.  Ну,  а когда Дуг дал каждому из участников поединка по  английскому  фунту, последние остатки недовольства исчезли, и команда преисполнилась к нему особого уважения.

      Море было спокойным,  маршрут известным,  уза настроила на благодушный лад.  До утра следующего дня, когда из-за горизонта  начал  проступать  силуэт острова,  прямо на палубе шло неспешное застолье. Дугу пришлось рассказать о том, что он был среди штурмовавших остров в сорок четвертом.  Моряки же вспомнили все легенды,  которыми оброс остров за это время. Ко времени,  когда  ялик  отчалил от борта Дуг был абсолютно уверен, что за ним вернутся и что эти головорезы, при нужде, пойдут за ним куда угодно.

      Высадили его на крайней оконечности волнолома без приключений.  Старая  схема  минирования  пригодилась и, хотя мины на волноломе уже свое дело сделали, повозиться с ними пришлось  порядочно, пока дорога до гавани и проход к подъему на кручу были очищены. Сквозь чистую и спокойную воду гавани просматривались остатки погибших судов.  На берегу среди развалин пакгаузов и развороченного метала Дуг насчитал остатки не менее пяти лагерей  брошенных мародерами.  Моряки перетащили на берег его снаряжение и с не скрываемой поспешностью отчалили.  Вернуться они были должны через две недели. Впрочем с того момента когда он ступил на остров все,  что было связано с моряками ушло  на  второй план, главным было то, что теперь ни чьи глаза не помешают ему прикоснуться к тайне.

      Обдумывая в очередной раз предстоящее,  Дуг  не  торопясь разложил  снаряжение.  Подъем на береговую кручу был тяжел,  а местами и опасен, поэтому с собой он взял только альпинистское снаряжение. Теплую одежду,  продовольствие,  медикаменты и армейский противогаз упаковал в мешки, которые вместе с палаткой привязал к фалам,  при  помощи  которых,  используя  несколько удобных площадок, поднял все это на береговой обрыв.    

      Плоскогорье встретило по-осеннему выжженной травой и жарким маревом раскаленного камня.  Море с крутизны берега, казалось абсолютно спокойным, и уже было затянуто сиреневой  дымкой безветренного,  знойного дня.  Ни торопливо ушедшего каика, ни каких-либо других судов, с этой, единственно доступной для высадки стороны острова, в море видно не было.

      Обстановка на плоскогорье за прошедшие восемь лет изменилась не значительно.  Воронки слегка засыпало песком,  и в них зацепились островки уже выгоревшей травы. Остатки металлоконструкций и  прутья  арматуры разрушенных сооружений проржавели. Под нещадными морскими ветрами и палящим летним  солнцем  потрескалась,  а  местами и слезла краска с техники, оставшейся от немцев и брошенной англичанами в сорок четвертом.  Ржавчина  и здесь оставила свое клеймо запустения.  Если не считать разбитого кое-где стекла,  и разбросанного  около  ближайших  машин снаряжения, состояние техники было на удивление приличным. Мародеры оставили свои следы в основном у спуска в гавань, в виде  нескольких беспорядочных куч облюбованного ими добра.  Все свидетельствовало о том, что добытчики покидали остров в панике, а состояние брошенных вещей говорило о том, что они пролежали здесь уже ни один год.