Мир лабиринта и костей (СИ) - "mikki host"

Однако сейчас Лабиринт показывал всё, что тогда случилось, и Фортинбрас никак не мог этому помешать. Иллюзия была слишком реалистичной и точной, оттого и пугающей. И каждый из них, все двенадцать человек, включая самого Фортинбраса, видели, как он из прошлого безуспешно пытался использовать магию, а та почему-то не откликалась.

Наконец Фортинбрас-иллюзия остановился едва не в центре небольшого живого коридора, который они невольно создали, и посмотрел на свои руки. Он никого, кроме себя, не замечал, но Пайпер от этого было не легче. Она видела, с какой настороженностью следит за иллюзией Энцелад, как Гилберт внимательно изучает изуродованную спину Фортинбраса, как Марселин и Стефан то и дело переглядываются. Кит и дядя Джон стояли с оружием наготове, но даже они практически каждую секунду отвлекались и просто смотрели, как Фортинбрас-иллюзия щёлкает пальцами, хмурится, когда появляются только голубые искры, и вновь щёлкает пальцами.

Спустя секунды он будто опомнился, посмотрел на правую ладонь и будто коснулся пальцами какого-то невидимого предмета. Пайпер невольно сделала шаг вперёд и увидела появившуюся серьгу-кристалл, которую Фортинбрас, изучив со всех сторон, вдел в левое ухо. Тут же его глаза засветились ярче, и голубые искры, всё это время тускло вспыхивающие в разных местах, превратились в настоящее пламя, охватившее тела демонов, развалины Башни, скудную растительность и даже саму землю. Всё горело, отбрасывая зловещие отблески на Фортинбраса и его изуродованную спину, которая всё ещё кровоточила. Всё горело до тех пор, пока не остались только пепел да мёртвая земля — и Фортинбрас, медленно опустивший глаза к своим рукам.

Пайпер едва не вскрикнула, когда он начал остервенело царапать левое запястье, сдирая кожу и мышцы. Синяя кровь стекала густыми струйками, образовывая лужи, но Фортинбрас продолжал царапать себе руки, ничего не замечая. Он рычал, трясся всем телом, едва не рыдал, но продолжал калечить себя.

Пайпер оглянулась на настоящего Фортинбраса, стоявшего рядом с ней, но он не смотрел на неё. Его взгляд был абсолютно пустым, но щёки были мокрыми от слёз.

Во Втором мире, после того, как явился Райкер, Фортинбрас сорвался и сказал, что устал всем помогать, защищать сигридцев и бороться с демонами. Он устал от самого себя и, что самое ужасное, так сильно ненавидел себя, что пытался убить. Пайпер не смела возвращаться к тому разговору, помня, что Фортинбрас этого не хочет, но теперь чувствовала себя виноватой.

Лабиринт показывал им то, чего они не хотели видеть, и теперь они смотрели, как Фортинбрас, выбравшись из Башни, пытался убить себя.

Пайпер ещё раз протянула руку, однако Фортинбрас вновь отошёл на шаг. Сглотнув, она повернулась к иллюзии, надеясь, что сумеет понять, как её развеять, но замерла, увидев, что магия и хаос Лабиринта воссоздали даже Арне. Он стоял напротив Фортинбраса, держа ладони на его руках, и под ними сияла магия. Всего несколько секунд, и увечья, которые Фортинбрас нанёс себе, исчезли. Исчез и Арне, оставив Третьего одного.

«Пожалуйста, хватит», — хотела сказать Пайпер, но язык был таким тяжёлым, что она никак не могла пошевелить им.

На долю секунды иллюзия дрогнула. Пайпер почти поверила, что она рассеется, однако этого не произошло. Фортинбрас пошатнулся, упал на колени и, замерев всего на мгновение, истошно закричал.

Настоящий Фортинбрас вздрогнул, встретился глазами с Пайпер и едва заметно покачал головой, делая ещё один шаг в сторону.

Крик звучал долго, очень долго. Фортинбрас, воссозданный иллюзией, рыдал, раздирая себе руки, смотрел, как магия излечивает их, и начинал заново.

Пайпер не могла больше смотреть. Она знала, что Фортинбрас был пленником Башни, что он не без труда сбежал из неё, знала, что ему было больно и он устал сражаться, но даже не могла представить, насколько сильно он ненавидел себя. Она знала, что он ненавидит показывать слабость, и не могла не думать о том, как ужасно он чувствует себя сейчас, когда за его слабостью и мучениями наблюдали все.

Это нечестно. Фортинбрас отдал мирам слишком много, слишком часто позволял терзать себя, и он заслужил, чтобы его оставили в покое и любили, чтобы его понимали.

Пайпер едва сдерживала ревущую внутри магию, которую питали её ярость и отчаяние. Будь её воля, она бы спалила весь Лабиринт дотла, и неважно, чем он являлся на самом деле: ещё одним миром, перекрёстком нескольких или обителью богов. Она была готова уничтожить его за то, что Фортинбрасу вновь причинили боль.

Он наконец посмотрел на неё, и желание отпустить магию, чтобы та разрушила Лабиринт до основания, отошло на второй план. Фортинбрас покачал головой, шагнув к ней, выдавил нервную улыбку. Пайпер кое-как подавила подступающие слёзы. Даже сейчас он пытался показать, что всё нормально, что увиденное его никак не волнует, но она-то знала, что это не так, видела и чувствовала, как он храбрится, хотя на самом деле у него внутри всё сжималось из-за страха и боли.

И Пайпер почти поверила, что его напускная уверенность даст трещину, что он позволит ей подойти ближе и обнять его, чтобы хоть как-то утешить, но Лабиринт вновь начал меняться. На этот раз совсем тихо, неспеша, будто хотел, чтобы они рассмотрели каждую деталь. Фортинбрас нахмурился, уставившись Пайпер за спину. Она повернулась, в то же время отведя руку назад и нащупав ладонь Фортинбраса, уставилась на новую иллюзию.

Грязно-серые пейзажи сменились тёмной улицей и рядом одинаковых кирпичных домов, стены которых были сплошь усеяны граффити и старыми рекламными листовками. На грязном тротуаре валялись пакеты с мусором, брошенные сигареты и разбитые бутылки. Ближайший фонарь то вспыхивал, то гас, тусклого света, льющегося из окон, было недостаточно. Вдруг дверь ближайшего дома открылась, на пороге показался тучный мужчина, державший тёмнокожего мальчишку лет десяти за кудри. Он толкнул его, и мальчишка слетел по ступеням вниз, едва не вылетел на проезжую часть, оказавшуюся слишком близко. Он тут же подскочил на ноги, шмыгнул носом, из которого текла кровь и, не обращая внимания на разбитые коленки и локти, жалостливо крикнул:

— Мам, скажи ему!

У раскрытой двери появилась невысокая стройная женщина в потрёпанной одежде. Несмотря на плохое освещение, Пайпер хорошо разглядела тени под её глазами, дряблую тёмную кожу и поредевшие курчавые волосы, кое-как собранные в пучок на затылке.

— Ты весь день дома без дела сидел, иди, погуляй, — заплетающимся языком бросила женщина, которую мужчина тут же обнял за талию и потянул внутрь дома.

— Мам! — испуганно выкрикнул мальчик. — Уже почти ночь!

— Тогда не отходи далеко от дома!

— Мама!

Мальчик бросился к двери, но её захлопнули прямо у него перед носом. Он колотил по ней, пинал ногами, плакал и просил впустить его, но никто не открывал. Наконец, спустя не меньше десяти минут, мальчик сел на землю, притянул колени к груди и крепко обнял их. Лишь по тому, как он поёжился, Пайпер поняла, что это из-за ветра.

Неожиданно перед мальчиком из пустоты появился красный, как кровь, маленький лис с большими ушами. Мальчик, что странно, не выглядел удивлённым. Он вздохнул, качнул головой и начал таким тоном, будто уже сотни раз рассказывал эту историю:

— Мама меня опять выгнала. Она не хочет, чтобы я мешал ей и её друзьям, но они… Миссис Курт говорит, что мама просто алкоголичка и наркоманка, но я ей не верю. Ты же видел, что это всё из-за её друзей, да?

Лис склонил голову набок. Мальчик слегка улыбнулся и продолжил:

— Вот-вот, я ей об этом и говорю! А она не слушает, начинает ругаться и бить меня… Но я же просто хочу помочь. Я вижу, что они делают ей хуже. Тот парень, Дэйв, постоянно приносит наркотики, и все драу говорят, что эта дрянь только губит маму…

Пайпер замерла, точно статуя. Выходит, мальчик не впервые говорит с драу и даже знает некоторых из них?..

— Иногда мне кажется, что глаза у них красные, — совсем тихо произнёс мальчик, уставившись на лиса. — Ты ведь тоже так думаешь, да?