Заоблачная Академия, или Единственная для дракона - Оксана Гринберга

заинтересовалась. – Винсент утверждает, что родить меня могли только четверо, и одна из них вы, мисс Корсон!..

На это она едва заметно поморщилась.

– Простите, если вас задевают мои слова, – добавила я. – Понимаю, что свалилась вам как снег на голову.

– Кто ворошит старое, – заявила Беатрис, – тому не ждать добра от судьбы.

Но местными пословицами и поговорками от меня было не отделаться.

– Я обращаюсь к вам потому, что пытаюсь найти свою мать, и буду несказанно благодарна, если вы мне поможете.

Беатрис Корсон склонила голову.

– То есть вы, леди Росманн, явились сюда, чтобы спросить, уж не я ли вас родила, а потом бросила восемнадцать лет назад?! – Затем, моментально растеряв все вежливое обхождение, заявила: – Твой папочка успел неплохо позабавиться за мой счет, когда я была молода и наивна. А теперь его место заняла дочь с такими же замашками!

На это я украдкой вздохнула. Ну что же, я подозревала, что разговор будет не из легких, но я не собиралась так просто сдаваться.

– Мне жаль, что мой вопрос так сильно вас задевает. С тех пор прошло восемнадцать, вернее, девятнадцать лет, и я пытаюсь отыскать свою мать. Разобраться, как так вышло, что меня вырастили совсем другие люди. Понимаю, наша беседа может показаться вам не слишком приятной, но у меня и в мыслях не было вас обидеть!

– Обидеть? – усмехнулась она. – Твой отец сделал для этого достаточно! Забеременей я тем летом, я бы убила плод в своем чреве, чтобы хоть как-то отомстить Винсенту Росманну за то, что он надо мной так посмеялся! Но Боги не дали мне этого сделать – нет, я не была от него беременна.

И я снова вздохнула.

Ну что же, Винсент своим поведением нажил себе врага, и Беатрис, похоже, до сих пор его не простила. Но мне нужно было узнать!..

– Тогда кто? Кто это мог быть? – гнула я свою линию, понимая, что Беатрис вот-вот меня прогонит. – Получается, Доминика Стейлз, потому что Виктория Аллен погибла, а Труде Ирсен я уже успела навестить?

Беатрис пожала плечами.

– Это не мои заботы. Понятия не имею, кто именно залетел от Винса тем летом, а потом бросил его дитя. К тому же почему он вспомнил только о нас четверых? Судя по тому, что я о нем узнала, твой папочка был вполне в силах обрюхатить всю округу.

Она собиралась было уйти, но я решила разыграть последний козырь.

– Викки Аллен, – заявила ей, и Беатрис вздрогнула и почему-то никуда не пошла. – Как именно она погибла?

– Зачем тебе это знать? – холодно поинтересовалась она.

– Потому что я не успокоюсь, пока не узнаю правду. Можно сказать, от отца мне передался неуемный энтузиазм Росманнов, – улыбнулась ей. – Правда, в его случае он выражался в том, что он бегал и, по вашим словам, пытался обрюхатить всю округу. Тогда как я собираюсь копать… Да, я буду копать так долго, пока не доберусь до правды! И даже если для этого мне придется…

Хотела сказать, что меня уже ничем не остановить, даже если для этого придется перевернуть весь мир вверх ногами. Но Беатрис не дала мне договорить:

– Викки погибла у меня на глазах, – произнесла она ледяным тоном. – Я видела ее бездыханное тело. Ее убила магия норфолов, когда мы штурмовали первый Алтарь Проклятых. Я пыталась ей помочь, но было слишком поздно.

– Когда это произошло?

– Через три недели после начала войны. Своей гибелью Виктория Аллен дала Альянсу шанс на победу. Но жизнь тебе подарить бы она не успела, поэтому…

Замолчала.

– Что поэтому? – не выдержала я.

– Поэтому смирись! Тебе уже никогда не узнать правды. Твой отец был еще тем кобелем, так что тебя родила одна из легкодоступных девиц, которыми тем летом кишел Прей-Экрил. Возможно, меня тоже можно было назвать одной из них, но я слишком сильно была в него влюблена. Правда, с тех пор я заметно поумнела. – Беатрис качнула головой, показывая, что на этом наш разговор закончен: – Мне нужно идти, леди Росманн! Ваши три минуты давно уже истекли.

Сказав это, она развернулась и ушла, а я осталась, уставившись ей вслед. Стояла так долго, пока не поняла, что так сильно сжимаю кулаки, что ногти давно уже до боли впились в ладони.

Глядела, как она подошла к Хардегартам. Братья тут же повернулись к ней, после чего посмотрели в мою сторону. Вернее, декан кинул на меня встревоженный взгляд, тогда как Рантар Хардегарт улыбнулся мне вполне одобрительно.

Но я отвела взгляд, мысленно покачав головой. Потому что они ничего обо мне не знали!..

Например, того, что Беатрис Корсон только что заявила, будто бы моей матерью была одна из проституток, которыми девятнадцать лет назад полнились улицы Прей-Экрила. Как изменится ко мне отношение, если она донесет до Хардегартов эту… мысль?

Потому что я уже не знала, что мне и думать.

Наконец, более-менее успокоилась. Сказала себе, что у меня осталась последняя кандидатура на роль мамы – Доминика Стейлз – и я не успокоюсь, пока ее не отыщу и с ней не поговорю.

Затем вернулась к подругам. И вовремя – как раз истекли отведенные на передышку десять минут, поэтому я взяла и… пробежала чертов кросс первой из нашей группы, оставив далеко позади даже парней!

И все потому, что меня тренировал не только Гордон Ларгет, но еще и мой отец из другого мира. К тому же, что бы я ни делала, недавний разговор плотно засел у меня в голове. Поэтому на канат я тоже вызвалась лезть первой, после чего взяла и… с легкостью победила и его!

Вид Беатрис Корсон среди зрителей придал мне резвости, и я очень хорошо постаралась!

Уверенно скользнула вниз – а вот это уже зря, потому что стесала руки об толстую веревку в кровь. Но решила, что это такие мелочи!..

После этого смотрела, как Брун, пусть немного неловко, но все же добралась до верха импровизированной «виселицы», вполне уложившись в отведенные три минуты. Наконец, подошла очередь Хейди, но принцесса как повисла в самом низу, так и не двигалась с места, явно не понимая, что для этого нужно сделать.

Именно тогда в небе над полигоном сцепились, огрызаясь друг на дружку и пыхая пламенем, два зеленых дракона. А потом еще и черного, пролетавшего мимо, тоже втащили в драку.

Поднялась суматоха, кто-то принялся подзывать своих драконов, а несколько Всадников поднялись в небо. Тем временем дерущиеся ящеры врезались в перегородку под трибунами экзаменаторов – да-да, в ту самую, над которой горело красным магическое табло, отсчитывавшее время до окончания испытания.

Оно, моргнув, погасло – и не загоралось куда дольше трех минут, потому что магистры были заняты, разводя в стороны драконов.

Чьих именно – я давно уже догадалась. Вернее, знала, что два