Хирург. Бегун. Беглец - Юрий Волгин

И как же хорошо, что пошел дождь! Хорошо, что уже достаточное время держалась пасмурная погода. Старые солнечные батареи муниципальных зарядных станций накопили не слишком-то много энергии, что и спасло бегуну жизнь. А также тем людям, которые прошли через город вопреки желанию тех, кто решил закрыть границу на крепкий засов, перекрыв основную артерию перехода с Той стороны на Эту.

Тысячи людей остались в Краснодаре навсегда. Гонимые на юг, десятилетиями они шли единственным знакомым путем, чтобы найти смерть. Для них полицейский город стал концом Земли, краем, за которым не плескалось море, не росли пальмы и сладкий инжир. Они попали на внушавшее инфернальный ужас гигантское кладбище.

Руслану оставалось надеяться, что Густав останется в живых, огибая пограничье по не известной ему дороге.

Глава 28

Приют «Белый шторм» действительно находился на другой стороне мира. В начале или конце — для кого как, но для многих эта гостиница в свое время была и родным домом, и точкой отправления в новые, не изведанные ранее (или изведанные, у каждого свои заморочки) дали.

Эту гостиницу никто не придумывал — она была построена людьми до Большого Взрыва. Она сохранилась даже после того ужасного землетрясения, что разрушило город практически до основания, — «Белый шторм» находился на самой окраине, его как следует тряхнуло, но не разрушило. Полицейским до него не было никакого дела, приют держался за красной чертой, а значит, никто не отпугивал потенциальных посетителей.

Со временем светлое пятиэтажное здание потемнело. Хотя два поколения новых хозяев и старались поддерживать его в форме, но время неумолимо к материалам. Мир после прихода Легиона приобрел одну плохую особенность — никто из людей не верил, что он может устроиться где-то надолго. И все жили одним днем.

С годами гостиница не становилась лучше. В ее помещении скопились разные вещи, которые кто-то мог бы ошибочно посчитать за предметы, создающие уют и атмосферу человеческого тепла. Но наличники окон были покрашены белой краской лишь потому, что не нашлось краски иного цвета. А старомодный ненужный указатель сделали исключительно в угоду случайным людям. Потому что дела у «Шторма» продвигались ни шатко ни валко. Располагаясь не в самой оживленной точке континента, проживая каждую теплую, но снежную зиму, гостиница балансировала на тонкой грани между разорением и отчаянием. Никто не мечтал туда упасть. Поэтому именно дикарям, пешим общинам или, на крайний случай, пиратам предназначался этот указатель на высоком шесте, падавший каждый раз, когда дул слишком сильный восточный ветер.

И так уж получилось, что в этот день в «Белый шторм» заглянули именно пираты. Когда Бородин и двое его головорезов зашли внутрь, у хозяина гостиницы на душе стало погано. Он сразу понял, что это за сброд, но не мог их не впустить. Во-первых, последний посетитель съехал неделю назад. Во-вторых, пираты никогда «Шторм» не трогали. И все же он занервничал, хотя, как обычно, к правой руке его был пристегнут легкий карабин. Судорожно сглотнув, он произнес:

— Доброго дня. Долго ли?

— Оставь это приветствие для странников, папаша.

Бородин, главарь «Красной улитки», как они себя называли, подвинул хозяина в сторону и уселся за ближайший к нему круглый деревянный столик. Всего в просторном баре насчитывалось пять таких столов, вокруг каждого из которых стояло по четыре абсолютно разных стула. Среди этих двадцати экземпляров нельзя было найти ни одного одинакового, начиная от широких кресел и заканчивая трехногими табуретами.

Бородину попался плетеный стул, на котором он, скрипя кожаной курткой, вольготно устроился. Он откинулся на спинку, и та слегка прогнулась под его значительным весом. На потолке из матового стекла, засиженного мухами, отразилась его макушка с темными непослушными волосами.

Несмотря на то что всю жизнь, — а это без малого тридцать шесть лет — Бородин пиратствовал, он сохранил в своей внешности некоторые следы былой привлекательности. Лицо его было грубым, в глубоких морщинах, но необычайно подвижным и живым. Своей крупной комплекцией, сильными руками, уверенным поведением и аккуратной бриллиантовой сережкой в левом ухе он мог искренне нравиться женщинам.

Но вся беда была в том, что пиратов новой формации любить нельзя. В мире после Большого Взрыва к тем, чья жизнь и благополучие основывались на смерти, относились с недоверием. С теми, кто жил за счет других и не стыдился этого, нельзя было иметь дел. Никто, даже женщины, часто падкие на плохих парней, не совался в их компании по доброй воле, все понимали суть пиратского ремесла и боялись его.

Во время налета на небольшую общину банда Бородина понесла неожиданный урон. Из пяти кораблей у них осталось два, из десяти членов команды в полном порядке — только трое. Еще один умер вчера утром, и теперь, добравшись до «Белого шторма», все трое пиратов были злы и хмуры. Бородин понимал, что, пока он не наберет новую команду, им придется сводить концы с концами с помощью того, что они нажили ранее. Но это потом, а сейчас трое пиратов хотели развеяться, перевести дух и просто и безобидно отдохнуть. И если бы Агний, хозяин гостиницы, знал это, он бы не стоял как можно дальше от пиратов, с замиранием сердца ожидая заказа и вытирая худыми руками пот, льющийся с высокого лба.

— Твоя бы воля, ты бы нас сюда не пустил? — спросил Бородин.

— Совсем нет…

— Не придуривайся. У тебя отличный дробовик, я вижу, можешь его не демонстрировать. Мы не собираемся тебя грабить, некоторые мои друзья хорошо высказывались о твоей гостинице. Кое-кто из них мертв, но это не важно. — Пират холодно улыбнулся. — Я хорошо заплачу за еду, ночлег и шлюх. У тебя ведь есть шлюхи?

— Да. Две. Могу показать, — пробормотал Агний.

— Позже. Сейчас мы хотим есть. Мясо. У тебя есть мясо?

— Консервированное. Мы не заготавливаем свежее, не охотимся.

— Отлично. Мяса нам!

Последние слова Бородин выкрикнул, и в дверь позади стойки вошла женщина в свободном платье и белом платке. Она была не слишком молода, лет сорока пяти, но обладала хорошо сохранившейся фигурой и красивым лицом с выразительными глазами, прямым носом и ярким румянцем.

Пираты внимательно уставились на нее. Толстые губы Бородина растянулись в ухмылке.

Агний подскочил к стойке и буквально всем своим несуразным длинным туловищем запихнул женщину обратно, в подсобное помещение.

— Что ж ты делаешь, дура?! — злобно прошипел он ей и захлопнул дверь.

— Ух! И кто это? — спросил Бородин. В своей команде всегда говорил он, и пиратов это вполне устраивало.

— Моя жена. Но я сам вас обслужу.

— Обслужишь? — Бородин хохотнул. — Говорю же, нам хватит шлюх. Не надо нас обслуживать. Просто накорми.

Хозяин таверны неловко улыбнулся, показав темно-серые зубы:

— Одну минуту. Сейчас все приготовлю.

— Не лебези, папаша! — сказал Бородин. — Я знаю таких, как ты. Встречал. Ты думаешь, что через свои страдания идешь к цели и что это единственно правильный путь. Идешь и идешь. Пока не сдохнешь. Ты готов землю жрать, лишь бы нам угодить, чтобы мы оставили тебя в покое, правильно? Но, может, как-то изменить к лучшему свою жизнь? Присоединиться к нам, например?

Агний вздрогнул и отрицательно затряс головой. Бородин наклонился, сощурив глаза.

— Нет? — спросил он. — Не хочешь? Точно? Ну как знаешь. Мое дело спросить. Твое дело… ты и сам в курсе. Мы ждем.

Агний кивнул, посмотрел на часы, прошептал что-то и скрылся в подсобке.

Бородин откинулся на спинку стула и весело оглядел свою команду:

— Ну чего, нажремся? Или как? Растянем удовольствие?

Наступил вечер. Бородин, пошатываясь, поднялся из-за стола, оставив двух своих приятелей бессмысленно глазеть по сторонам и обмениваться бессвязным бормотанием. Оба пирата продолжали изредка опрокидывать в себя новые порции самогона, неприхотливо закусывая тушенкой.

— Эй! — Бородин хлопнул ладонью по барной стойке.

На зов явился хозяин. Он моргал, скрывая зевоту, но старался вести себя как можно более предупредительно.

— Мне нужна шлюха, — облизнувшись, сказал Бородин. — Ты обещал, помнишь?

— Порекомендовать или сам выберешь? — спросил Агний.

— Выберу. Слушай, а чего ты меня так боишься? Ведь я же не первый и не последний, кто пришел к тебе на постой. Или вы все тут такие? И даже твои девочки?

— Я не боюсь. Тебе показалось. — Агний сдержанно улыбнулся.

— А что тогда? — Бородин перевалился через стойку, болтая головой и ногами, словно в невесомости. Легкость, охватившая все тело, радовала его.

— Это привычка, — серьезно сказал хозяин. — Когда-то я носил бронежилет. Каждый день. Но потом понял, что все в основном стреляют в голову. И снял его, оставив лишь это. — Агний поднял руку с прикрепленным к предплечью дробовиком.