Тривейн - Роберт Ладлэм

— Что именно?

— Решение по «Белстар»! Разве не вы говорили мне, что в нем полно дырок? А теперь, значит, нам придется оставить в покое юристов «Дженис» с их наглой коррупцией?

— Мне кажется, — грустно улыбнулся Викарсон, — они зря тратили время... Студебейкер и без них пришел бы к тому же решению. Конечно, что-то он в деле нашел...

— Что?

— Он цитировал мне Хофстедтера, который сказал, что антитрестовская политика — это увядшая страсть к реформам. А также Гэлбрейтса, утверждавшего, что современная технология привела к появлению «индустриального государства». Конкуренция больше не является его внутренним регулятором! Огромные экономические ресурсы, которых требует технология, концентрируют финансы... А раз так, то роль регулятора и защитника потребителя должно взять на себя правительство. Следовательно, страна нуждается в продукции «Белстар». Компания разоряется и гибнет, и нет никого, кроме «Дженис индастриз», с ее экономическими ресурсами, кто принял бы ответственность на себя...

— Он так сказал?

— Почти дословно... Правда, это не столь ясно выражено в решении, во всяком случае, для меня. Он сказал мне, что я не лучший из студентов, с которыми ему довелось встречаться...

— Но если он так верит в это, почему не сказать пря-1ВД? Для чего он наговорил вам столько всего?

— Боюсь, что я его вынудил, — ответил Викарсон, вставая. — Я сказал, что не понял решения по «Белстар», считаю его подозрительным, а раз так, он обязан дать публичное разъяснение. Может, я и дурак, но образованный. Он наотрез отказался, и тогда я сказал, что тут что-т0 не то и я намерен обратиться в суд...

— Я бы сделал то же самое.

Викарсон подошел к окну, посмотрел на лежавший перед ним город.

— Он не ожидал такого, но не думаю, что поверил, будто у нас есть какие-то особые полномочия.

— Однако, надеюсь, ваше заявление на него подействовало? — сказал Тривейн.

— Оно его потрясло, — повернулся к нему Викарсон. — На него было страшно смотреть, но беспокоился он не за себя, мистер Тривейн, поверьте мне!

Тривейн встал и подошел к молодому человеку. Сказал спокойно, но твердо:

— Пишите рапорт, Сэм!

— Пожалуйста...

— Не кладите его в папку, а дайте мне. Сделайте в одном экземпляре.

С этими словами Эндрю направился к двери.

— Жду вас завтра в восемь... У себя.

Глава 23

Кофейный столик был завален бумагами: перед каждым лежали доклады и меморандумы. Совещание у Тривейна началось с доклада Алана Мартина об Эрнесте Маноло, президенте Братства токарей в Южной Калифорнии и всемогущем посреднике «АФТ-КПП». По его словам, этот самый Маноло походил на двенадцатилетнего тореадора.

— Он путешествует со своими пикадорами, двумя здоровыми парнями, которые постоянно находятся рядом с ним...

— Охранники? — спросил Тривейн. — А если так, то зачем они?

— Охранники, и они нужны... Быстрый Эрни — а его зовут именно так — опасается некоторых обиженных им «братьев»...

— Боже мой, почему?

Эндрю сидел на кушетке рядом с Сэмом Викарсоном.

— Да потому, что наколол их во время сделки! — ответил Викарсон за Мартина.

— Сэм знает, — сказал Мартин, обращаясь к молодому адвокату. — Что значит интуиция! Прекрасная работа!

— Благодарю! — мягко отозвался Сэм. — Но угадать нетрудно: при нем было так много продвижений по службе, что, уж конечно, оказались обиженные!

— Именно поэтому он и ездит теперь с двумя парнями, — продолжал Мартин. — Ему сейчас двадцать шесть, и, чтобы добиться сегодняшнего положения, ему пришлось пройтись по головам. Большинству подобное не нравится...

— А что и как он сделал? — спросил Майкл Райен, сидевший напротив Мартина.

— Большинство «братьев» считают, что он пользовался грязными деньгами. А думают так потому, что у него этих денег слишком уж много. Он привел с собой в профсоюз целую группу новичков — молодых, способных, образованных... Свои позиции они доказывают не с трибун, а на уровне документов: профессиональных, логичных. Старикам, понятно, это не нравится, кажется подозрительным...

— Тем не менее, — проговорил Тривейн, — он обеспечил им приличный контракт... Вот, по-моему, истинный смысл игры, Алан!

— А заодно и суть проблемы быстрого Эрни! Самое сильное его оружие и — одновременно — в высшей степени сомнительный маневр! Самое быстрое соглашение, когда-либо достигнутое «Дженис». Не было ни упорных боев, ни ночных бдений и споров, как, кстати, не было и празднований или танцев на улицах по случаю подписания... И — ни слова одобрения со стороны этой старой боевой лошади Мини с его ребятами из Совета профсоюзов. Но главное — соглашение, достигнутое в Южной Калифорнии, не может быть руководством к Действию. Оно изолировано...

— Я инженер, а не наблюдатель за деятельностью профсоюзных комитетов, — наклонившись вперед, произнес Майк Райен, — и потому позволю себе задать следующий вопрос: а что, собственно, здесь необычного?

— Все дело в том, — ответил Мартин, — что любой серьезный контракт — основа для переговоров. Любой, Майк, но только не тот, о котором идет речь!

— Почему? — спросил Тривейн.

— Потому что я загнал Маноло в угол, Энди. Я сказал, что весьма удивлен, даже поражен тем, что ему не воздали должное, что Калифорнийский Рабочий совет прокатил его. А поскольку я мало знаю этих людей, то решил поднять этот вопрос, чего, надо сказать, Маноло вовсе не хотел. Он был по-настоящему расстроен, заговорил о статистике занятости в условиях округа, сто раз повторил, что эти дубы из старого состава не смогли понять новых юридических веяний в экономических теориях. Ведь то, что подходит Южной Калифорнии, совершенно неприемлемо для Западного Арканзаса... Начинаете понимать, в чем дело?

— Этот человек, видно, ставленник «Дженис»? — предположил Викарсон. — Они купили его одним контрактом!

— Да они по всей стране так действуют, включая и Западный Арканзас, — сказал Мартин. — «Дженис индастриз» успешно контролирует рынок рабочей силы. Сегодня я кое-что проверил — весьма поверхностно — по данным Маноло. Так вот, то же самое происходит во всех принадлежащих «Дженис» компаниях и филиалах, во всех двадцати четырех штатах!

— О Боже! — вздохнул Майкл Райен.

— Не окажется ли Маноло во главе «Дженис»? — нахмурился Тривейн. — Это стало бы для нас проблемой.

— Не думаю. Хотя гарантий дать не могу... Он идет по лезвию бритвы, по крайней мере, сейчас. Я сообщил ему, что всем доволен, думаю, он мне поверил. Я также заметил, что был бы счастлив, если бы о нашей встрече не знал никто: если в игру будут втянуты другие, особенно из руководства «Дженис», мне придется провести куда больше времени в Пасадене... По-моему, он не проговорится!

— Что ж, с Маноло разобрались... Что у нас о Джемисоне и Хьюстоне, Майкл?

Казалось, Райен колеблется. Наконец он взял со столика папку с документами, посмотрел на Тривейна, несколько секунд помолчал, словно спрашивая взглядом о чем-то.

— Я думал, — проговорил он наконец, — как бы лучше рассказать вам о том, что мне удалось узнать... Слушая Алана, я ловил себя на мысли, что киваю и поддакиваю: «Все правильно, точно так же должен говорить и я!» И знаете почему? — Райен обвел взглядом присутствующих. — Да потому, что у меня создалось впечатление, будто он говорил о Хьюстоне! А возможно, заодно, и о Пало-Альто, Детройте, Оук-Ридже, о двадцати других компаниях и лабораториях, принадлежащих «Дженис» по всей стране! Только вместо слов «рынки рабочей силы» нужно говорить «научные общества»...

Майкл Райен прилетел в Хьюстон на самолете Дуга Пейса. Проверив принадлежащие «Дженис» лаборатории, встретился в яхт-клубе на Галвестон-Бей с Ральфом Джемисоном, специалистом по металлургии. Это было в Метан-Пойнте, в гавани нефтяного Техаса, на юго-западе Ривьеры. Райен устроил великолепную вечеринку, в которой Ральф с удовольствием принял участие. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: ведь они подружились еще при совместной работе в фирме «Локхид». Открытые и веселые, оба любили приятно провести время и отведать доброго ликера. Оба отличные были парни!

Вечеринка затянулась до утра. И все это время — Райен не мог не заметить — его приятель всячески избегал вопросов, связанных с проектами для «Дженис». Подобная скрытность вызвала некоторую натянутость. В самом деле, почему бы aaoi специалистам высокого класса, какими оба являлись, не поговорить о том, что их обоих волнует?

— И вот тогда меня осенило, Энди! — сказал Майкл Райен, прерывая свое повествование. — Я решил предложить Ральфу работу!

— Интересно, где и в каком качестве? — улыбнулся Тривейн.

— Да, черт побери, какая разница? Мы достаточно с ним выпили — он, правда, больше, чем я, должен заметить... Я сказал ему, что представляю компанию, которая находится в затруднительном положении, и что мы в нем нуждаемся. Собственно, для этого я к нему и приехал. И три или даже четыре раза повторил, что, надеюсь, он покинет «Дженис»...