Суд королевской скамьи - Юрис Леон

— Чушь.

Но в сущности, так и есть, подумал Терри. Немало его друзей оказывались в таком же положении. Коллеги-студенты. Их подруги помогали им существовать, поддерживали их. Кончая Оксфорд и перебираясь в Лондон, они решали, что не поддадутся ханжеству, и продолжали жить вместе. Семьи этих девушек откровенно хотели, чтобы те вышли замуж за своих избранников. Брак означал респектабельность. Во всех смыслах.

Родители же ребят желали своим детям лучшей судьбы. Подумать только, что это за девушка, которая может себе позволить бросить дом и жить со студентом в проходной комнате? Нет, не такой они хотели видеть девушку, которая должна стать членом семьи.

Но и все девушки, несмотря. на свои декларации о любви к независимости, на самом деле стремились выйти замуж. Иными словами, отвергая традиции, в действительности они придерживались их.

Мэри больше всего в жизни хотела стать женой Терренса Кемпбелла. В ее жизни было не так много романов.

Сэр Адам Кельно только что вернулся с приема, который давали в его честь. За последние шесть недель была масса ланчей и приемов. Старая польская община Лондона внезапно воспрянула к жизни по такому поводу, и хотя ее члены давно уже обосновались в Англии, они продолжали жить мечтаниями.

Опровергнуть клеветническое обвинение стало делом польской чести. Сторонники Кельна пользовались поддержкой некоторых высокопоставленных англичан. Адам молча воспринимал выпавшую на его долю роль героя.

— Будем надеяться, — сказала Анджела, — Мэри знает, что ее тут всегда принимают с удовольствием.

— Я бы хотел, чтобы вы позвонили ей и сказали об этом, — предложил Терри.

— И заодно поучила бы ее готовить, — добавил Адам. — А то ты выглядишь сущим пугалом.

— Все студенты-медики — жертвы несварения желудка, — сказал Терри, — Помните?

После обеда в доме наступила умиротворенность. Адам читал лекции курсу Терренса и живо интересовался всеми деталями студенческой жизни Терри. Весь первый год студенты занимались в основном химией, физикой и биологией. Пока ничего более существенного им не преподавали.

Адам решил обойти молчанием тему Мэри Бейтс, но вместо этого решительно обрушился на молодое поколение.

— Кому, — задал он вопрос Терри, — приходится устранять последствия отравления ЛСД, неудачных абортов и венерических болезней? Я этим занимаюсь. Моя клиника полна таких пациентов. Не осталось никаких моральных принципов.

— Мне пора ехать домой.

— Не могу понять и таких, как Стефан. Никого из вас я не понимаю.

14

Одной из основных движущих сил британской юридической машины является система мастеров, которые представляют собой нечто вроде помощников судей.

Лет десять или около того будущий мастер должен пробыть в роли барристера, прежде чем получит этот пост; в обязанности его входит организация и подготовка к процессу. Мастера располагаются в Королевском суде, принимая на себя бесконечные хлопоты и посетителей, имеющих отношение к процессам, которые, случается, должны иметь место едва ли не во всех концах света.

Мастера определяют порядок выступления и количество свидетелей, правила подачи жалоб, кассаций и апелляций, а также оформления документов, назначают время рассмотрения дел, проводят предварительный опрос свидетелей.

В некоторых случаях мастера сами ведут дела.

Приговоры они выносят быстро и четко, юридическая аргументация у них, как правило, безукоризненна, и их решения редко отменяют в вышестоящих судах.

Контора мастеров располагается в большом помещении, получившем название «Медвежий садик», в котором по традиции собираются адвокаты — подтянутые обладатели полосатых костюмов; молодежь, подающая надежды, и утомленные годами ветераны; тут можно увидеть и модные длинные прически, и короткую стрижку.

Мастер восседает за кафедрой, напоминающей конторку, каждые несколько минут подзывая к себе адвокатов соперничающих сторон и выслушивая краткое изложение ими дела:

— Итак, чего же вы хотите?

Адвокат высказывает свои соображения. Порой опытный мастер может остановить его.

— Эти положения столь ясны, что на них не надо даже тратить времени.

В таком случае адвокат может получить предупреждение, что он только зря транжирит деньги своего клиента и время. Соглашение может быть достигнуто немедленно, и тогда процесс рассмотрения дела заканчивается.

Прежде чем дело будет представлено в суд, мастер четко определяет правила словесных баталий.

Так как дело «Кельно против Кэди» считалось достаточно важным, мастер Бартоломью занялся его предварительным рассмотрением у себя в кабинете в присутствии барристеров Томаса Баннистера и сэра Роберта Хайсмита. И здесь прошло первое обсуждение подбора свидетелей и документов.

К зиме 1966 — 1967 годов со всеми формальностями было покончено. В кабинете и дома у Томаса Баннистера непрерывно раздавались звонки, и в разговорах проскальзывали политические намеки. В офисе Александера в Линкольн-инне невозможно было найти свободного местечка, ибо все было завалено материалами и сообщениями, поступающими едва ли не со всех концов света. По единодушному мнению, знаменитая библиотека Шоукросса стала командным пунктом. Если не возникало каких-то непредвиденных обстоятельств, каждые несколько дней они собирались, чтобы привести в порядок корреспонденцию, обговорить стратегию ближайших действий и принять решение.

Первым делом предстояло подобрать младших барристеров. По традиции-каждый сам отбирал себе помощников. Томас Баннистер назвал Брендона О'Коннора — блестящего многообещающего и несколько сентиментального идеалиста. О'Коннор и Баннистер воплощали совершенно разные стили адвокатуры, но работоспособность Брендона была просто невероятной и необходимость его присутствия ни у кого не вызывала сомнений.

Обвинение в клевете было одним из шести категорий дел, не носящих уголовного характера, по которым каждая из сторон могла требовать рассмотрения в суде присяжных. В гражданских делах это случалось исключительно редко.

Список будущих свидетелей все рос. Если за дело брались Баннистер и О'Коннор, даже слабости будущего процесса могли обернуться в их пользу. Но проницательному наблюдателю было видно, что пока все держалось на показаниях единственного свидетеля, положение которого было достаточно уязвимо.

Мощную поддержку мог оказать им Питер ван Дамм, но они были вынуждены придерживаться строгого указания Кэди — он не должен предстать в роли свидетеля.

Если бы только им удалось найти Эгона Соботника, который был медицинским регистратором в Ядвиге, но на это была слабая надежда... Если, если, если... Все следы Соботника были потеряны. Даже такой неутомимыи охотник, как Арони, который теперь посвящал этому делу все свое время, не мог свести концы с концами.

В ходе военных советов Джейкоб Александер подготовил массу документов, представлявших собой свод показаний свидетелей и все остальные важные материалы.

Обзор их начинался с 1939 года, когда Польша подверглась нападению Германии, и ретроспективно включал в себя несколько фактов из довоенной жизни Кельно. Он оказался в Ядвигском концентрационном лагере в роли заключенного-врача.

Далее из документов явствовало, что в середине войны два нациста, полковник СС доктор Адольф Восс и полковник СС Отто Фленсберг, обратились к Гиммлеру с предложением организовать в Ядвиге экспериментальный медицинский центр, в котором в качестве подопытных животных будут использоваться люди. Эксперименты Восса главным образом были направлены на поиск методов массовой стерилизации евреев и всех прочих, которых немцы сочли «недостойными нормальной жизни». Простерилизованные особи предназначались для служения в качестве рабочей силы на благо Третьего рейха, а пополняться ряды рабов должны были только под строгим контролем. Всех остальных ждало уничтожение.

В отчет были включены цитаты из примерно пятидесяти книг о процессах над военными преступниками.

Восс покончил с собой в тюрьме, а Фленсбергу удалось скрыться в какой-то африканской стране, в которой он живет и поныне, занимаясь медицинской практикой. Некоторые врачи, работавшие под их руководством, и санитары, включая помощника Фленсберга, предстали перед судом. Половина из них была приговорена к повешению, а остальные к тюремному заключению.

Помощниками Восса в его экспериментах были названы три человека из заключенных-врачей — Адам Кельно, Константин Лотаки и некий еврейский врач Борис Дымшиц.

В подготовленных материалах содержался полный отчет о ходе медицинских экспериментов, их методика и инструментарий, а также сведения о врачах, которые отказались сотрудничать.