Магия в крови - Илья Новак

Буга нагнулся, схватил мешок, лежащий возле снежного сугроба — этим сугробом стал тот, в кого ударил айсболл чара. Хуго, присевший за пузырем, выглянул. Третья фигура взмахнула рукой. Что-то зажужжало, кривая тень стремительно пронеслась в воздухе. Чар, который стоял зажмурившись, со сведенными перед собой ладонями, вскрикнул и упал. Перед самым лицом Хуго промелькнуло нечто, взрезало пузырь и улетело обратно к худощавому. В лицо ударил поток горячего воздуха, и запахло тухлятиной.

Торонкан схватил Чаттана за плечо и дернул назад, потянул от пузыря, по другую сторону которого Буга Тэн, взвалив на плечо мешок, прокричал:

— Габар, ходу!

Они устремились в глубь пещеры, а Хуго и Торонкан отбежали в другую сторону. Шипение усилилось, прореха стала шире, лохмотья кожи взметнулись по ее краям. Чаттан с северянином влетели в комнату, где над столом висел кораблик, и повалились на пол. Шипение заглушило треск дерева под ногами улепетывающих чернокожих. Они нырнули в одну из дверей на другой стороне пещеры. Огонь факела, лежащего у самого пузыря, затрепетал, ярко разгорелся... И погас.

Спустя продолжительное время, наполненное звуками шагов, невнятным раздраженным бормотанием, шелестом ткани, затем — резким стуком и тихой руганью, раздавшимися, когда Хуго с Торонканом столкнулись лбами, наконец, сухим треском не желающего давать огонь кресала, — в пещере загорелся другой факел.

Из круглой дыры, которую когда-то накрывал пузырь, шел ровный поток теплого смрадного воздуха. Пахло так, будто далеко внизу стухли яйца, снесенные за год сотней кур. Близко ни Хуго, ни северянин подойти не решились, но из-за печи Чаттан ясно разглядел, что лежащий на спине чар беспробудно мертв. Грудь его была разрезана наискось и залита кровью. По другую сторону возле штабеля досок возвышался медленно тающий сугроб странного желтоватого оттенка. Двое оставшихся в живых черных давно исчезли, убежали куда-то в норы — поди сыщи их там.

— Идем отсюда, — сказал Торонкан, потирая лоб. Хуго возразил:

— Мы зачем вообще пришли? Чтоб с черными драку затеять да и разбежаться? Надо горючего песка набрать.

— Где ж ты его наберешь?

— Вон он лежит, — Чаттан ткнул пальцем в корыто. — Видел у них мешок? Про то, что карлы сделали этот песок, в городе многие знали. Аркмастеры — уж точно. Этих троих Сол сюда за песком и прислал.

Они стали огибать колодец, стараясь держаться на изрядном от него расстоянии.

— Как же они сюда попали? — удивлялся Торонкан. — Ага, понял! На той птице прилетели.

После долго разыскивали мешок, и пока засыпали в него горючий песок карл, факел стал гаснуть — пришлось делать второй. А затем выяснилось, что никто не помнит, через какую дверь они попали в пещеру.

Хуго, взваливший мешок на спину, и Торонкан с мечом на плече уставились друг на друга. Пещера медленно, но неотвратимо наполнялась тяжким духом стухших яиц. Чаттан дышал ртом, Факел чадил и горел неровно, вокруг извивались тени.

— А тот пролом? — вспомнил северянин. — В комнате, где кораблик был! Пошли туда.

В комнате запах стоял не такой сильный, и факел сразу стал гореть ярче.

— Надо игрушку эту захватить, — сказал Хуго. — Мы ж не только за песком пришли. Вдруг чары хозяина поглядят на нее — да и сделают что-то навроде гноморобских летающих кораблей?

Торонкан срезал бечеву возле шляпки вбитого в столешницу гвоздя и примотал к рукояти меча на плече. Ногой отпихнул лежанку.

Они пошли по проходу, полному сломанных табуретов и лавок, глиняных черепков, сгнившего тряпья и земли. Проход оказался широким, но низким, пришлось пригибаться. Дважды он поворачивал почти под прямым углом, несколько раз от него отходили рукава — но все вели вниз.

Одно хорошо — здесь не пахло тухлятиной. Стараясь побороть беспокойство, Чаттан заговорил, вспомнив беседу, которую они вели еще вверху:

— Вот ты говорил, вас там несколько кланов в Брите.

— Семь, — откликнулся идущий впереди Торонкан. Кораблик летел за его спиной, то опускаясь, то взмывая над плечом. — Это больших, а есть еще несколько племен поменьше.

— Да, семь. А ведь Брита — часть Аквадора. То есть Зелура. Вы — подданные нашего Приората. Он, конечно, в основном только городом командует, то есть командовал, пока приосы не разбежались, но считается, что Приорат властен над всем Зелуром. а раз так — то и над Бритой, и над теми, кто там обитает. — Хуго помолчал, обдумывая то, что сам сейчас сказал. — Но это так говорят, а на деле что? Те, кто в Форе живет, платят подати. Крестьяне из окрестных селений — тоже. Попробовали бы не платить! Приорат прислал бы отряд, порезали бы половину, остальные никуда бы не делись. Но вы — вы же ничего ре платите?

Торонкан тихо хмыкнул.

— Ты видал моего братца? Представь, что было б с тем, кто пришел бы к нему и сказал: плати подати. А?

— Ну да, и я про то. Я потому такие разговоры с тобой веду, что ты — это не твой брат. И вообще, на кверемора ты не очень-то смахиваешь. Нравом, я имею в виду. Ты можешь понять, о чем я толкую, а братья твои квереморы — нет.

Мешок был не тяжелым, но с каждым шагом давил на спину все сильнее. Хуго сказал Торонкану: «Погоди чуток», остановился, переложил ношу на другое плечо. Они пошли дальше, заглядывая в каждое ответвление — все вели вниз, сворачивать туда не имело смысла. Чаттан продолжал размышлять вслух:

— Но ведь Зелур — это империя. Так его называют, а выходит, что на деле Зелур — только земли вокруг Форы. До западного побережья, где океан начинается, до южного побережья, за которым море и жаркие земли, и до гор Манны.

Торонкан усмехнулся.

— Я с вами, с горожанами, такие разговоры обычно не веду, потому как если с вами про империю заговоришь, особливо про земли на окраине, то вы как бабы становитесь: сразу в истерику да в крики. Что, мол, мы вас не любим и от вас отдалиться норовим. Но тебе скажу. Так вот, Хуго Чаттан, амбиции ваши превышают ваши возможности. Вы империю даже не Зелуром называете — Аквадором! Намекаете, что она на весь мир простирается. Между тем сами у себя в центре порядку не можете добиться. То шаманы у вас селения грабят под боком, то чары передерутся. Куда уж нами командовать? Вот мы и отходим, а вы обижаетесь. А чего обижаться? Мы в своем праве, слабину почувствовали — и сразу прыг-скок от вас подальше. Так что на себя обижайтесь.

Хуго молчал — слова северянина казались обидными, но вроде бы справедливыми. Хотя в голове Чаттана слабо тлела какая-то мысль, возражение, которое следовало высказать кверемору, — но пока еще слишком неявное, чтобы можно было связно изложить его.

— А вообще мне в семинарии рассказывали, — продолжал Торонкан, — что почти сотню годов назад случилась война, войско прошло по всем землям. Был тогда еще этот воевода, который в Форе потом поселился, Гэри, как его...