Магия в крови - Илья Новак

— А! — сказал Хуго и шагнул ближе, разглядывая предмет.

Надутая кишка какого-то животного, вроде большой колбаски, крепко затянутая бечевой на конце. То, что наполняло ее, потихоньку просачивалось наружу, и теперь кишка сморщилась. Но она все еще висела в воздухе, удерживая на себе палубу из дощечек, крошечный борт вдоль края, мачту-щепку...

— Ух ты! — Хуго повернулся к северянину. — Видишь? Пара горожан, которых мы потом нашли, видели, как ковчеги карл пролетали над нижними кварталами. Это вроде тех ковчегов, только маленькое.

— А зачем оно такое? — удивленно произнес Торонкан, приглядываясь к игрушке.

Чаттан пожал плечами.

— Ну, они, может, перед тем как большие корабли строить, прикидывали, что там к чему должно быть, вот и сделали это...

— Ерунда. Если мне... Если мне меч, к примеру, нужен, — Торонкан похлопал по рукояти эспадона на плече, — так я иду к кузнецу, он на мою руку смотрит да и выковывает. Не делает же он перед этим меч с иголочку.

— Так то меч, — не согласился Чаттан. — Это дело кузнецу привычное. А тут — совсем что-то новое, вот они и примерялись, наверно.

Торонкан недоверчиво дотронулся пальцем до кораблика. Тот качнулся и поплыл над столом. Бечева, идущая от стянутого конца кишки к вбитому в столешницу гвоздю, натянулась. Кораблик накренился и медленно поплыл наискось вниз. Хуго с кверемором завороженно наблюдали за ним.

— Чудно... — выдохнул наконец Торонкан. — Было б у меня дите, я б этакую игрушку ему отнес, чтоб забавлялось. Что там внутри у него, почему оно летает, а?

— Это только карлы знают. Но оно, видишь, как бы... выдыхается со временем. Наверное, скоро совсем летать перестанет.

Стало темнее. Они оглянулись: их спутник, поставив колено на лежанку, заглядывал в пролом. Хуго подмигнул кверемору, неслышно подошел ближе и громко спросил:

— Что там?

Синий свет льдинки мигнул. Узкие плечи вздрогнули, чар шарахнулся, чуть не упав на лежанку, оглянулся и смущенно пробормотал:

— Земля, доски. Рухлядь всякая.

— Рухлядь... — протянул Чаттан. — Ладно, давай обратно. Мы сюда пришли горючий песок искать — ну так и будем искать.

Покинув комнату, они начали медленно отходить от стены.

— Настил, — сказал Торонкан. — Вон, ниже. Расщепленный, вроде по нему что-то тяжеленное катилось. И еще, гляньте, — он показал в ту сторону, куда был наклонен пол.

Длинные широкие доски — теперь перекошенные и проломленные во многих местах — тянулись вдоль пещеры к нижнему ее концу, к широченному квадратному проему. За ним рассеянный свет падал откуда-то сверху, с большой высоты. По бокам проема стояли деревянные столбы с перекладиной вверху, к правому крепилась массивная раскрытая створка — остаток ворот. Левая створка лежала, упершись дальней стороной на какое-то возвышение, скорее всего, на груду камней или земли сразу за проемом.

Хуго подскочил: ему показалось, что у ног лежит толстая змея. Выяснилось, что это гибкая холщовая труба, которая тянется из глубины пещеры. Чаттан потрогал ее, лизнул палец — ткань пропитывало масло. Конец трубы был зашит, крепко стянут бечевой.

Они пошли вдоль нее. Колдовская льдинка качалась над головой чара, свет то становился ярче, то тускнел. Труба извивалась, рядом лежали еще две. Вскоре стало видно, что матерчатые кишки исчезают в стенках железных печей и начинаются вновь с другой стороны.

Концы всех труб были пришиты к кожаным пузырям, покато возвышающимся над полом. Хуго склонился над ближайшим, за которым высился штабель досок. Широкое и тяжелое деревянное колесо плотно прилегало к полу, по поверхности тянулись металлические заклепки. Ими края пузыря, скроенного из разномастных кусков кожи — крепко сшитой, да еще и пропитанной смолой, — крепились к колесу. Торонкан и переминающийся с ноги на ногу чар остановились рядом. Хуго положил на пузырь ладонь, нажал. Поверхность под рукой упруго прогнулась. Шевельнулась труба на полу, и тут же сзади донеслось тихое шипение — то, что наполняло пузырь и трубу, засочилось наружу сквозь зашитый конец.

— Это там вода, что ли? — спросил Торонкан. Хуго с задумчивым видом нажал еще раз.

— Я думаю... — начал он.

— А давай я его рубану, — предложил северянин, кладя вторую ладонь на рукоять меча.

Чаттан быстро убрал руки с пузыря.

— Нет, погоди! Я думаю, там... Помнишь тот кораблик над столом? Кишка была чем-то надута. А у ковчегов, на которых карлы улетели, тоже были такие кишки, только здоровые. Ну, не кишки, а сшитые такие... не знаю, как назвать. Так, может, их наполняли отсюда?

— Чем наполняли? Водой?

— Да нет, какой водой! Воздухом, этим, как его... Эфиром. Подземным. Если пробьешь — наружу попрет, а вдруг оно...

Чар завопил на всю пещеру, и почти в тот же миг Хуго увидел трех людей, вынырнувших из-за штабеля досок позади пузыря. Синий свет магического светляка стал прозрачно-голубым, почти белым и невыносимо ярким, он разлился вокруг, словно в бесшумном взрыве, резко очерчивая предметы, от которых на пол и стены мгновенно протянулись густые черные тени.

Слева и немного позади досок лежало большое перевернутое корыто, из которого высыпалась горка темного крупнозернистого песка. В обход корыта шли трое чернокожих: один крупный и высокий — Чаттан узнал в нем Буга Тэна, — второй худощавый, в кожаном пальто и поблескивающих металлическими чешуйками штанах, и третий, тащивший на плечах мешок. Этот последний и Буга Тэн были вооружены кривыми саблями, а худощавый — странным оружием, которого Хуго до сих пор ни разу не видел. Тэн еще держал горящий факел.

Торонкан крякнул, скидывая с плеча меч, Чаттан вытянул перед собой палаш, но быстрее всех действовал чар, которому страх придал прыти. Не прекращая вопить, он дернулся назад и сразу резко подался вперед, согнувшись в три погибели, так что лоб почти уперся в колени. На голове его качнулся стебель невидимого одуванчика. Разгораясь и посылая во все стороны потоки сияния, льдистый шарик устремился вперед, будто пущенный из пращи камень. Тени на полу разом провернулись. Буга Тэн отпрыгнул, шарик ударил в чернокожего, за мгновение до того опустившего мешок на пол, — и взорвался. Все зажмурились. Яростная вспышка заполнила пространство широкими спиралями мечущихся белых искр, облаками сияния, тонкими, извивающимися струйками теней. Свет разгорелся, тени на миг исчезли, но тут же начали разрастаться, слились в лужи, потом в озерца — и вскоре море тьмы поглотило пещеру. В этом море остался лишь островок красноватого света — огонь факела, выпавшего из рук Буга Тэна. Он двигался: факел катился по полу и остановился, лишь ткнувшись в пузырь.

Буга нагнулся, схватил мешок, лежащий возле снежного сугроба — этим сугробом стал тот, в кого ударил айсболл чара. Хуго, присевший за пузырем, выглянул. Третья фигура взмахнула рукой. Что-то зажужжало, кривая тень стремительно пронеслась в воздухе. Чар, который стоял зажмурившись, со сведенными перед собой ладонями, вскрикнул и упал. Перед самым лицом Хуго промелькнуло нечто, взрезало пузырь и улетело обратно к худощавому. В лицо ударил поток горячего воздуха, и запахло тухлятиной.