Верные враги - Ольга Громыко

Недостаток у моего плана был только один — испуганные кэльпи помчались в противоположную от Ясневого Града сторону и занесли нас довольно далеко. Теперь придется возвращаться, огибать Расколотую Горку по широкой дуге. Ну да это мелочи, не больше трех часов потеряем. Кабы лошадки не выдохлись и не перешли на вялую трусцу, вообще бы в час уложились.

Хуже было другое — после получаса дикой гонки по полю все мы очень приблизительно представляли, где Град и где село, но пока что в этом не сознавались. День только начался, небо ясное, вот если через пару часов не увидим деревьев или домишек на горизонте, можно начинать волноваться. Ехать назад по своим следам мы не рискнули, чтобы не наткнуться на погоню, буде таковая начнется. Проще набрести на какую-нибудь деревеньку и выспросить дорогу. На худой конец ночью по звездам разберемся.

Так что пока мы отпустили поводья и развалились в седлах, предоставив кэльпи самим выбирать дорогу и темп. Чудесные тварюшки — ласковые, послушные, с плавной поступью и нежной, бархатистой шерстью, как у новорожденных жеребят. Даже не верится, что каких-то пару часов назад чуть было не отправили нас на корм ракам.

Стоило мне расхвалить лошадей, как мой жеребец вытянул морду и игриво цапнул за круп идущую впереди кобылу. Та возмущенно брыкнулась и шарахнулась в сторону, уронив в снег кинжал Мрака, который тот как раз вертел в руках (интересно, где он его раньше прятал? Или в селе разжился?). Клинок в лучших традициях подлого бутерброда развернулся острием вниз и беззвучно сгинул в сугробе, оставив после себя едва заметную щелку. Дракон, выругавшись, натянул поводья, опрометчиво спешился и… провалился в снег по пояс. Кобыла встряхнулась и невозмутимо переступила через оставшуюся на поверхности часть, мазнув Мрака хвостом по лицу. Дракон дернулся туда-сюда, образовав вокруг себя неровную воронку, но изловить кэльпи не успел и, сердито расшвыривая снег, поплелся вдогонку.

На счастье Мрака, лошадь вовсе не собиралась убегать, а, избавившись от досадной помехи, наклонила голову и начала щипать снег, как траву. Не достав до поводьев, дракон схватился за стремя и, подпрыгнув, попытался подтянуться. Кобыла недовольно всхрапнула и шарахнулась в сторону, волоча за собой Мрака, как криво привязанный плуг. Хорошая борозда получилась, глубокая, ровная.

— Так вот что чувствуют гномы, когда им предлагают сесть на лошадь, — глубокомысленно заметила я, удостоившись гневного рычания. На его фоне второй подскок вышел куда лучше, дракону удалось уцепиться свободной рукой за луку седла и кое-как в него вскарабкаться. Сказать мне спасибо он и не подумал. От души треснув кобылу по шее, Мрак уныло оглянулся на погребенный где-то далеко позади кинжал, но возобновить поиски не отважился.

Верес, иронично покачав головой, с коротким бормотанием протянул руку к земле, и клинок, летучей рыбкой вынырнув из снега, словно прилип к ладони колдуна.

— А раньше ты так сделать не мог? — вместо благодарности буркнул дракон, раздраженно выдергивая протянутый ему рукоятью вперед кинжал. Верес еле пальцы успел разжать.

— Мог, но ты же не просил! Никто тебя не заставлял сразу за ним нырять.

— А я-то откуда знал, на что у тебя сил хватает? — чуть сбавил тон Мрак, но, не желая оставаться в дураках, мигом нашел другого виноватого: — Это всё ее дурацкие шуточки! Представляешь, улучила момент и лошадь мою за зад укусила!

— Я-а-а?!

— Ну, коня науськала! — поправился дракон, снова посылая кобылу вперед.

— Ага, сейчас еще ворон натренирую, и они по тебе прицельную стрельбу поведут!

Мрак с опаской покосился на небо, в котором, как нарочно, кружила небольшая птичья стайка, и на всякий случай поглубже натянул треух.

— А кто тебя, нежить, знает? И вообще, я вам сто раз говорил — нельзя доверять существу, которое то и дело оборачивается леший ведает кем!

— А сам-то?

— Попрошу не путать, — приосанился Мрак, — я превращаюсь в дракона, прекрасное, мудрое и величественное мифическое существо, а не волосатую шавку-переростка! Вернее, я и есть дракон, принимающий человеческий облик — попрошу заметить! — не противоестественным выворачиванием наизнанку, а силой одной лишь магии, как удивительнейшее ее порождение!

— Слушай, прекрасное и мудрое, — не выдержала я, — а чего же ты тогда в своем величественном облике овец у селян воруешь как обычная шавка?

— Я? Ворую?! Да они сами рады-радешеньки меня угостить! Я, в отличие от некоторых, создание священное и благородное, в стародавние времена нам вообще поклонялись и девиц жертвовали!

— Ты полагаешь, что, когда селяне с воплями бегут вслед за драконом, они его прославляют и желают приятного аппетита? Впрочем, от отсутствия девиц ты и сейчас не страдаешь!

Мрак с оскорбленным видом повернулся к Вересу, но сочувствия и поддержки от него не дождался. Напротив, ведун тоже припомнил давешних «жертв» и ответил дракону укоризненным покачиванием головы.

— Да о чем с вами говорить! — Мрак широким театральным жестом отмахнулся от нас обоих. — Ну что вы можете понимать в таком великом чувстве, как любовь?! Ладно еще Верес, хотя у него тоже какое-то странное о ней представление… а у тебя небось ее и вовсе никогда не было!

— Почему? — Я задумчиво грызла стебелек, на ходу выдернутый из снежного холмика, по осени бывшего раскидистой кочкой. Сухая трава оставляла во рту горьковатый привкус сена, напоминая о лете. — Была. Был то есть. Даже замуж звал — правда, с одним условием. Мол, пойдем, любимая, к ведунье, она снимет с тебя это жуткое проклятие, и ты станешь спокойно спать по ночам, а днем варить детишкам кашу, стирать мне портянки и любоваться в зеркало своими ровными зубками, пока они не выпадут от старости…

— Что ж ты не ловила момент? — усмехнулся Верес. Он-то прекрасно знал — зелья и заклятия только сдерживают трансформацию, но оборотень останется оборотнем, как лиса с обрубленным хвостом никогда не превратится в собаку, даже если всю жизнь просидит в конуре на цепи. Старея теперь уже вдвое быстрее человека.

Я вернула ему усмешку. Было бы на что обижаться, особенно если обидеть тебя вовсе не хотят. Уж я-то в таких вещах разбираюсь.

— К его и вашему сожалению, я нравлюсь себе такой, какая я есть. Я не считаю одну из своих ипостасей настоящим обликом, а вторую — позорной. Они обе меня вполне устраивают, о чем я ему и сообщила.

— И что тогда? — заинтересованно уставился на меня Рест. Даже рот приоткрыл, если вдруг в ушах не поместится.

— Тогда? — презрительно фыркнула я. — Тогда он решил, что имеет дело с настоящим монстром, нечистью, порождением тьмы, упорствующим во грехе. И попытался спасти хотя бы мою душу, но я оказалась проворнее. Так что свадьба и красивая легенда, увы, не состоялись.