Сердце бури (СИ) - "Раэлана"

Бен скривился от ее слов.

— Как видишь, я больше не беспомощен. Даже если мне не суждено встать на ноги, я не намерен до конца дней оставаться для тебя обузой.

Он произнес это, гордо приподняв голову, с болезненным торжеством в глазах, которое можно встретить у людей, отчаянно стремящихся убедить самих себя в чем-либо, во что в глубине души они сами не верят. Рей ясно видела: несмотря на все его высокопарные речи, несмотря на обретение Силы и открывшиеся сызнова возможности, Бен никогда не смирится со своей неполноценностью и не утратит надежду излечиться, пока жив. Это была как раз одна из его черт, которые вызывали у Рей невольное восхищение.

— Кстати, — изрек Бен до странности будничным тоном, — если ты все еще боишься за свою невинность, поверь, тебе не о чем беспокоиться. — Он на миг отвел глаза. — Как-никак, я обязан тебе жизнью и хотя бы поэтому должен уважать тебя и твои желания. Обещаю, больше я не посмею украсть у тебя даже поцелуй, не говоря уж о чем-то большем.

Рей слегка кивнула в ответ.

— Я знаю. Ведь однажды ты уже столкнулся с тем, что может произойти, если пытаться принудить меня сделать что-то против моей воли.

Впрочем, сейчас она, пожалуй, была несправедлива. Следовало признать, что страх перед возможным отпором — наверняка не главная причина, а быть может, и вовсе не причина, по которой ему следовало верить. Рей просто знала, что если уж бывший магистр Рен дал слово, то сдержит его непременно.

— Только не воображай невесть что, мусорщица, — прошипел он, похоже, уязвленный ее выпадом. — Я тебя не боюсь.

— Это ли не повод мне по-прежнему бояться тебя?

Бен пожал плечами.

— Судя по всему, ты по-прежнему сильнее меня. Однако у меня больше опыта, и мои навыки куда разнообразнее. В этот раз я готов противостоять Высасыванию и Поглощению, и уж поверь, у меня есть, что противопоставить им. Если мы вновь будем драться, одной Силе известно, чем может окончиться эта дуэль. Поэтому лучше нам оставаться друзьями, пока это возможно.

— Я рада, что мы с тобой солидарны в этом вопросе, — холодно проговорила девушка. — Видит Сила, мне бы не хотелось спать с оружием в руках.

— Однако полагаю, ты явилась не для того, чтобы обменяться любезностями на сон грядущий. Я прав? Осмелюсь спросить, что тебе от меня нужно?

— Послушай, — Рей сделала шаг в его сторону, — я не хочу опережать события, но похоже, у нас есть шанс выбраться из западни. Однако нужна твоя помощь…

— Неужели сообщение и вправду сказалось таким важным? — Бен издевательски сложил руки на груди.

Вместо ответа Рей включила внутренний канал связи. Система была заблаговременно настроена на ретрансляцию полученной голозаписи.

Стоило Бену увидеть Лэндо, как его лицо оживилось радостью, но одновременно в бархатных глазах промелькнула щемящая тоска, знакомая каждому разумному существу — она появляется, когда в памяти оживают прошедшие дни, наполненные одновременно счастьем и печалью.

Юноша выслушал странные слова мужчины серьезно и внимательно, немного опустив взгляд, что в его случае являлось признаком напряженной работы мысли.

Когда голограмма потухла, он коротко рассмеялся, крепко вцепившись пальцами в подлокотники кресла. Его раскатистый, неожиданно приятный смех облегчения окончательно подтвердил догадку Рей, что Бену под силу внести ясность в это нагромождение словесных шарад.

Отсмеявшись, он негромко промолвил:

— Да уж, додуматься до такого мог исключительно дядя Лэндо… «Маленькая акула», подумать только!

— Ты догадываешься, о чем он? — сдержанно осведомилась Рей, недовольная тем, что до сих пор не понимает причины его веселья.

— Не догадываюсь, а знаю наверняка.

Бен с торжествующим видом откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову, отчего его локти широко и неуклюже растопились.

Следующие несколько минут он посвятил добросовестному, хотя и беглому уроку контрабандистского жаргона, от которого уважаемая сенатор Органа в свое время так и не смогла оградить сына, несмотря на нескончаемые предупреждения, чтобы Хан Соло воздерживался от сорных словечек в присутствии ребенка. С невольной улыбкой юноша вспоминал те дни, когда, вдохновленный ностальгическими россказнями отца, всерьез мечтал стать таким же отчаянным контрабандистом, когда вырастет.

«Дядюшка» означает «джедай», «сдавать карты» — «пользоваться кодовым языком контрабандистов», «пляж» — вот самое интересное! Так пираты и контрабандисты частенько называют Татуин, родную планету Скайуокеров…

Мало-помалу к Рей пришло понимание.

— Выходит, Лэндо Калриссиан хочет, чтобы мы встретились с ним на Татуине?

— Похоже, что так и есть. Он не знал, где искать «Саблю», поэтому предпочел, чтобы мы сами нашли его.

— Но как насчет «сразу за морем»?

Насколько Рей знала, на Татуине, как и на Джакку, моря нет.

— Наверняка, он имел в виду область, которая называется Дюнным морем. Это пустыня к северу от Мос-Эйсли, если мне не изменяет память. Сразу за пустошью Юндленд. Я сам никогда не бывал в тех краях, зато рассказов магистра Скайуокера наслушался вдоволь. Он там вырос и, похоже, знал в пустыне каждый бархан, — Бен многозначительно взглянул в глаза девушке. — Полагаю, что Дюнное море по размерам равно пространству Гоазоана.

— Предположим. А что тогда могут означать слова про выплаченный долг и про должника, который «все равно остался должен»?

— О, это их с отцом старая шутка! Дело было так. Когда-то Хан Соло работал на Джаббу Хатта — главу совета мафиозных кланов Нал-Хатта, чья резиденция в то время как раз находилась на Татуине. Перевозил для него контрабанду, и как-то раз умудрился задолжать этой жабе приличные деньги за партию спайса, сброшенную в открытый космос. А потом, как это водится у контрабандистов, ударился в бега, поскольку Джабба назначил солидную награду за его голову. Было это незадолго до Явинской битвы. Как раз тогда отец и связался с Альянсом…

— Не подумай, что мне не интересно, — мягко перебила Рей, — но какое отношение все это имеет к нашей ситуации?

— Дай рассказать до конца — и сама все поймешь.

Больше не давая ей ни малейшего случая себя прервать, Бен поделился всем, что знал о том, как спустя почти три года после Явина отряд имперцев во главе с самим Верховным главнокомандующим схватил на Беспине экипаж «Тысячелетнего сокола» вместе с Леей Органой и Трипио. Как Дарт Вейдер пытал Хана Соло при помощи Силы, рассчитывая, что Люк Скайуокер почувствует боль своего друга и не оставит его в беде. Как после всего пережитого Хан был заключен в ловушку из карбонита и передан в руки одному наемнику-мандалорцу по имени Боба Фетт (да-да, тому самому сукиному сыну, который теперь заправляет на Мандалоре), а тот в свою очередь не преминул порадовать Джаббу необычным подарком.

В попытке освободить возлюбленного Лея была захвачена в рабство и на короткое время стала наложницей у Джаббы. Уважаемая член сената, глава Сопротивления, прославленная героиня войны сидела на цепи у хаттского барона, разодетая, словно потаскуха, а потом задушила своего мучителя той же цепью, заработав на долгие годы прозвище «убийца хаттов». Эта история со временем стала настоящим достоянием завсегдатаев бандитских притонов по всей галактике. Именно из-за нее корабли Сопротивления до сих пор не летают на территории Пространства хаттов и избегают садиться на планетах, принадлежащих высокопоставленным слизнякам…

Бен криво улыбался. Казалось, рассказ об унижении матери вызывал у него какое-то извращенное удовольствие. Но вместе с тем было ясно: случись кому-нибудь другому ляпнуть такую похабщину в его присутствии, Кайло Рен задушил бы негодяя без рассуждений. Оттого Рей сделала вывод, что он всего-навсего дразнит ее.

Так вот, кончилось тем, что Люк Скайуокер сумел освободить и сестру, и друга. Джабба погиб, а большинство его слуг либо бежали, либо пошли на корм сарлакку…

— Как видишь, — с усмешкой окончил юноша, — молодость у моих родителей была, что надо.