Я отыщу тебя в прошлом - Елена Янук

Я отвернулась от окна, прошлась по комнате, прощаясь. Письмо с описанием приключений Гаррета я завернула в конверт и подписала – «Для миссис Дрейк». Раскрыв посылку, убедилась, что это он, крест Антония Великого, – чудотворные корешки из пустыни четвертого века. Прижав крест к груди, попросила чуда: «Хочу вопреки всему быть с Артуром». И добавила спустя миг: «Если он сам пожелает». Потом мягко отложила артефакт, смущенная своими действиями. Смешно современной девушке верить в сказки и чудотворные предметы.

И я начала собираться. Захватила веер, одно кольцо – самое первое, обручальное. Завернула артефакт в тонкую бумагу, переставила безделушки и украшения с камина на секретер.

Теперь бы еще не забыть переходники, которые по правилам настроены на комнату для обеззараживания, но я попросила Наташу, чтобы мне их немного подправили, потому что не хотелось шататься по научной станции в странной одежде. Вот мне его и наладили прямо на квартиру.

Из вещей надо уничтожить только лишние корсеты, рано им сейчас такие новации иметь… Камин подойдет. Закопаю их под дрова, и все.

Я посмотрела на напольные часы. Почти девять…

Тут в спальню заглянула Мэри, ускорив мое прощание с этим миром.

Гемпширское поместье Инсбруков теперь всегда будет казаться мне островком счастья!

– Миледи, вы что-то желаете? Может, вам подать чай?

– Нет, Мэри, после, – устало поблагодарила я. – Хочу погулять. Мне здесь душно, а на улице так свежо. – Я мило улыбнулась. Пока делаю все, чтобы моя прогулка казалась всем совершенно обычной.

Подхватив теплую шаль, медленно пошла к морю. Эмоции будто умерли… Но мозг работал на будущее, как всегда. Пусть потом сплетники болтают, что я поступила глупо, когда полезла купаться. В холодном море свело ноги, и все. Эту идею мне подал Артур, когда рассказывал про купание на спор.

Мне было безумно одиноко. «Свобода оказалась прочно связана с одиночеством», – удивленно думала я, медленно стягивая с себя одежду. Потом принялась за обувь. Мое исчезновение должно выглядеть, как… Достоверно выглядеть.

Оставшись на берегу в тонкой рубашке и корсете, я начала активировать точку перехода. Но что-то не заладилось, и пришлось ждать минут пять, пока удалось полноценно воспользоваться переходником.

Вот я и оказалась в своей квартире. Положила артефакт в шкаф, рядом в шкатулку спрятала обручальное кольцо и бабушкин веер. Небрежно бросив на програмкскол горсть оставшихся переходников, скинула корсет и в одной рубашке направилась в ванну. Жутко болело горло. Я без остановки сглатывала, чтобы избавиться от неотступной потребности разрыдаться. Громкий всхлип вырвался из моего горла… Нет, из груди… Нет. Из сердца…

Через час выползла из ванны, откинув с щеки мокрую прядь, направилась в спальню одеваться. Внутри было пусто… и больно. После слез легче не стало, просто не было сил жить. Я знаю, это пройдет. Пустота заполнится работой и хлопотами, а боль… А боль останется… Чтобы в короткие минуты одиночества поработить меня с новой силой… А пока я медленно надевала свой рабочий костюм из мягкого голубого шельна.

Мне предстояло отчитаться в трех отделах: историческом – о самом проекте; финансовом – «о наследстве»; аналитическом – о проведенных исследованиях и удачном завершении операции.

Артур

Проскакав всю ночь без роздыха, я ворвался в свой дом, перепугав слуг, но мне нужна была одна – Мэри.

– Где миледи? – закричал я с порога гардеробной.

Служанка еще возилась с нарядами Джулианы, развешивая их в шкаф. Значит, они только приехали.

Камеристка жены, распахнув удивленные глаза и совсем не понимая, в чем дело, робко ответила:

– Миледи пошла прогуляться перед завтраком. Милорд, мы не знали, что вы прибудете следом… Вот леди и направилась… Одна…

Может, ты и не знала, а вот кто-то точно не хотел, чтобы я тут появился!

Не дослушав, кинулся в сад, но потом, не отдавая себе отчет, резко развернулся и устремился к морю. А там еще с холма заметил стройную фигурку жены.

Она была там!

Джил скинула с себя одежду!

Больше всего я боялся не успеть. Голову сверлила мысль: «Но почему? Что с ней случилось, что она решилась на крайние меры?!»

Пока я летел сломя голову по склону, думая, что успею спасти ее из воды, перед ней в виде прозрачной арки распахнулся воздух.

Я почти уже добежал, хотел кричать и звать ее, но Джил, не оглядываясь, шагнула в пространство за аркой…

Я прибавил шаг, изо всех сил стараясь ее догнать!

Секунда, растянувшаяся в вечность…

На миг в нерешительности остановился перед эфирным ходом, с жадностью оглядывая холмы и море. Но тут же подумал: «Хочу быть с ней!» – и устремился в воздушную дверь, сознательно отринув мысли о последствиях.

…И оказался в полупустом месте. В очень странном месте.

Первый миг мне показалось, что я оглох: ни звука, ни шороха, вокруг тишина, хуже могильной… Густой и какой-то неприятный воздух… Но, оглядевшись, немного успокоился: обычная мебель, стены и пол. И все же какое-то неуловимое отличие есть… Что это за комната?! Как я попал сюда? Колдовство? Новое оружие? Джил – все-таки шпионка?! Тут мне на глаза попался ее корсет, брошенный на полу… Она здесь! Здесь!

Я медленно прошелся вдоль стен по непонятному помещению, но не обнаружил ни двери, ни окна. На какой-то подставке из стекла, установленной с наклоном пюпитра, лежали серые жемчужины – шесть штук. Не задумываясь, я ловко сгреб их в ладонь. Они казались теплыми, словно живыми. Да что это такое?! Сжав двумя пальцами, я поднес одну жемчужинку к глазам – раз… И оказался в комнате Джулианы!

Мэри от испуга выронила из рук стопку белья и ошеломленно сказала:

– А я думала, что вы, милорд, отправились вслед за миледи на прогулку.

Тут в комнату прибежал запыхавшийся Хибс.

– Милорд! Посмотрите, что на берегу нашли рыбаки!

Я медленно повернулся, не зная, сошел я с ума, сплю или все это было наяву. У Хибса в руках были вещи Джулианы… А у меня в руке пульсировали жемчужины…

Значит, ничего не приснилось.

Я не жалел сил в своем стремлении вернуться в старую холостяцкую свободу. Флиртовал на раутах, безудержно пил, срывал поцелуи веселых дам в темных уголках Воксхолла, делал рискованные комплименты, но, убей бог, оставался холодным как лед. Ни одну из кокеток не хотел видеть в своей постели.

В одну из обычных ночей, когда шампанское казалось особенно кислым, а лондонский полусвет невыносимо вульгарным, плюнув на все, я сбежал от друзей и подруг в трактир.

Последнее время мои вкусы радикально изменились, и я все больше времени проводил в трактирах, потягивая джин и «бристольское молоко». Как-то под утро ввалился в дом, позабыв прикрыть дверь, и вслед за мной кто-то вошел. Это оказалась Элеонор, рассчитывающая на возобновление наших отношений. Подловив меня в пьяном виде, глупышка пыталась добиться моего расположения.

– Элеонор? В такое время?! – хрипло воскликнул я, пьяно хлопнув себя по ноге. – Дамочка, что ты здесь делаешь?

Она без приглашения уселась на диван.

– Ты живешь в Лондоне почти месяц и ни разу не навестил меня! Словно вообще не признаешь наши отношения! И когда и где можно тебя найти, если ты целыми днями пропадаешь в тавернах?

– Милая Элеонор, помнится, с «нашими» отношениями покончено с момента моего брака. Однако ты чересчур настойчива… Ты не находишь?

– Я поставила себя в щекотливое положение, приехав сюда только ради того, чтобы переговорить с тобой! И ты знаешь почему…

– Да? А что я знаю и почему? – Мне хотелось расхохотаться от такой наглости. Но тогда в гостиной появится мисс Лили, и незваной гостье не поздоровится.

– Артур, я не могу жить без тебя! – Она театрально вытерла слезу, а я чуть громко не захлопал и не закричал ей «браво».

– Нашла время разыгрывать передо мной челтнемскую трагедию! – Сквозь зубы сплюнул я. – И если ты забыла, я женат!

– Ты пьян! И не ведаешь, что говоришь!

А! Точно! Я пьян! Так… Где-то здесь стоял графинчик. Я медленно направился к столику. Плеснув себе янтарного напитка, тяжело опустился в кресло и осушил бокал до дна. Элеонор молчала. Я покосился на гостью:

– Будешь бренди?

Она брезгливо поморщилась.

Я равнодушно пожал плечами и налил себе еще.

– Артур, так нельзя! Ты знаешь, что о тебе говорят? Сумасброд Инсбрук возвращается!

– Да? Мило… А что ты встала и не садишься? Если ты нашла в себе силы гоняться за мной по ночам, то садись без приглашения.

– Но, Артур, – она вся затрепетала, – ты же не мальчик, чтобы о тебе сплетничали. И я не гоняюсь! Мне надо поговорить с тобой!

– Слушаю… Только чуть побыстрее, время спать!

– Бессердечный ты человек! – Она всхлипнула и снова села.

– Правда? Это хорошо! Бессердечным людям жить легче! – Мои губы сами растянулись в усмешке, но взгляд оставался жестким.