Рождение и гибель цивилизаций - Юрий Емельянов

Подобные взгляды разделял и Лев Гумилев, который считал, что любой народ, или, как он предпочитал говорить, этнос, постепенно растрачивает «пассионарность», которой он обладает при рождении. Ученый выделил несколько фаз развития этноса: фазу пассионарного подъема и перегрева, фазу надлома, фазу инерции, фазу обскурации и мемориальную фазу. Л. Гумилев даже пытался рассчитать продолжительность жизни этноса, он оценивал ее примерно в 1300 лет.

Эти ученые приводили обстоятельные аргументы в подтверждение своих выводов. Из истории многих стран следовало, что подъем человеческого сообщества нередко сменялся снижением его деятельности, затем застоем и, наконец, его упадком. Казалось, что время так же неумолимо губит грандиозные человечен кие сообщества, как и отдельного человека.

И все же, несмотря на красочное сравнение судьбы народа или лаже целой цивилизации с жизнью отдельного человека, трудно принять безоговорочно такую аналогию. Можно ли вообще использовать те законы, по которым развивается отдельный живой организм, для определения судьбы сообщества таких организмов? Ведь известно, что в то время как отдельные организмы рождаются, развиваются и. умирают в течение более или менее одинакового времени, сообщества таких организмов (стада, стаи, не говоря уже о видах и родах) могут сохраняться неопределенно долгие сроки. Известно, что некоторые виды живых организмов существуют на планете сотни миллионов лет, хотя отдельные особи этих видов могут прожить лишь несколько лет, а то и гораздо меньше.

Если видеть в цивилизациях, культурах, народах и любых человеческих сообществах коллективные формы жизни, подобные видам и родам животных, то естественным путем развития коллективных форм жизни представляется их эволюция. В ходе ее одни животные постепенно превращались в другие, а не исчезали вследствие «старения» вида или утраты ими «пассионарности».

Нет никаких оснований и для попыток вычислить «естественные» пределы жизненного срока цивилизаций. Кстати говоря, ученые до сих пор не могут определить естественные пределы продолжительности жизни отдельного человека, и нам известно, что в любой стране мира можно найти людей, чей возраст существенно превосходит среднестатистическую продолжительность жизни. О неудаче вывести точные временные пределы, отведенные тому или иному народу и той или иной цивилизации, свидетельствуют ухищрения, к которым вынужден был прибегнуть Л. Гумилев, когда оказалось, что возраст китайского народа в несколько раз превысил те 1300 лет, который ученый отвел для жизни каждого этноса. Чтобы свести концы с концами, Гумилев вынужден был доказывать, что мы имеем дело не с одним народов, а с несколькими народами, каждый из которых последовательно осваивал китайский язык и китайскую культуру.

Гипотезы, построенные на том, что цивилизации можно уподобить живым организмам, были подвергнуты критике Арнольдом Тойнби, который замечал, что человеческие общества «представляют собой общее поле деятельности отдельных людей, которые являются живыми организмами. Однако люди не могут создать с помощью волшебства некоего гиганта по своему образу и подобию, а затем вдохнуть в него собственную жизнь… Догматично провозглашать, что у каждого общества есть предначертанный срок жизни. Это также глупо, как утверждать, что каждая пьеса должна состоять из трех актов».

Биологические версии гибели цивилизаций предлагали и авторы расовых теорий. Они исходили из того, что со временем цивилизованные народы могут вырождаться, а поэтому потомки создателей великих держав превращаются в людей, неспособных более выполнять миссию носителей культуры. Лишь приток новой «свежей крови» мог возродить деградировавшие цивилизации к новой жизни. А. Розенберг утверждал, что только последовательные волны германской миграции в Рим спасали эту державу от гибели. Он писал, что еще на заре римской истории «первые германцы вторглись в Италию и подарили захиревшей стране новую жизнь». Во времена же Империи упадок Рима был якобы остановлен лишь благодаря тому, что императоры Марк Аврелий и Константин делали германцев «не только арендаторами и мелкими крестьянами, но и владельцами крупных земельных угодий… более 200 000 германских семей поселились… в Тоскане, Равенне и Венеции». Даже вторжения германских племен, которые погубили Римскую империю, стали, с точки зрения Розенберга, благодетельными для ее земель: «Готы (позже лангобарды) взяли на себя ту же характерообразующую роль, что и первая нордическая волна, которая когда-то создала республиканский Рим».

В то же время сторонники расистских взглядов указывали, что упадок цивилизаций происходил по мере того, как кровь цивилизованных народов портилась от общения с народами «низших рас». До тех пор, пока создатели великих цивилизаций — представители «высших рас» сохраняли свое положение недоступных ־ господ по отношению к покоренным им «низшим» народам, им ничего не грозило. «Пока ариец безжалостно оберегал свое положение хозяина, он не только оставался господином, но также сохранял и приумножал культуру. Потому что культура существовала за счет его способностей и зависела от его жизни… — писал А. Гитлер в «Майн кампф». —!.. Однако как только покоренные народы поднимались и, возможно, осваивали язык победителя, то стена, отделявшая господина от слуги, падала. Ариец утрачивал чистоту крови, а поэтому и свое место в раю, который он создал для себя. Он тонул в расовом смешении, постепенно утрачивал культурную способность, пока, наконец, он не начинал напоминать в умственном отношении, а затем и в физическом покоренных аборигенов, а не своих предков. Некоторое время он мог жить за счет существующих культурных благ, но потом начинался период распада, и он был обречен».

Падение Рима, по оценке А. Розенберга, было вызвано устранением препятствйй для браков между «нордическими» патрициями и «ненордическими» плебеями: «В середине V века до н. э. был сделан первый шаг навстречу хаосу: был разрешен смешанный брак между патрициями и плебеями. Смешанный брак в Риме, так же как и Персии и Элладе, стал заключительным аккордом в палении народам государства».

Критикуя эти объяснения, А. Тойнби вместе с тем обращал внимание на то, что период падения цивилизованной державы и создания на ее развалинах новой нередко совпадаете массовыми перемещениями народов разных рас. Однако, как подчеркивал британский историк, нельзя «на основе логики «после того, значит вследствие того? полагать, что возникновение новых творческих сил новорожденной цивилизации — это дар «новой крови» из «чистого источника»… или, напротив, что утрата творческих сил вызывается анемией или кровосмешением, от чего можно вылечиться лишь вливанием свежей крови».

«Объяснения итальянской истории с помощью расовых теорий, — подчеркивал Тойнби, — могут показаться на поверхности убедительными, если мы остановимся на XVI столетии. Но если мы проследуем мысленно за пределы XVI века до наших дней, то мы обнаружим, что после периода упадка в XVII и XVIII веках Италия стала в XIX веке сценой нового возрождения, которое получило именно такое название на итальянском языке (Рисорждименто). Без всяких оговорок этот период в новой истории был равноценен по своему значению для Италии Возрождению средневековья. Но какие вливания чистой крови варваров вызвали этот взрыв итальянской энергии? Ответ ясен: «Никакие».

Очевидно, что расистские объяснения причин гибели цивилизаций преувеличивали роль биологических факторов в развитой культуры и игнорировали свойства, присущие прежде всего области разума.

Свое описание внутренних заболеваний, которые губят цивилизации, предложил и Арнольд Тойнби. Раскритиковав объяснения причин падения цивилизаций с помощью сравнений человеческих обществ с живыми организмами и отвергнув марксистские объяснения, А. Тойнби в то же время в своем анализе попытался соединить некоторые положения марксизма о конфликте классов как причине распада общества с отдельными положениями учений о параллельно развивающихся цивилизациях.

Исходя из того, что всемирную историю можно свести к описанию судеб 21 цивилизации, А. Тойнби полагал, что из них 15 уже погибли. Из оставшихся же шести пять находятся в состоянии упадка. Тойнби полагал, что лишь западная цивилизация еще сохраняет признаки жизнеспособности, но, как и прочие, неуклонно движется к упадку. Полагая, что цивилизации создавались в результате успешной реакции человеческого общества на «вызовы» окружающей среды (природной или человеческой), А Тойнби считал, что они сохраняют способность справиться с теми проблемами, которые они преодолели в ходе своего становления, но оказываются неспособными решить новые задачи, встающие перед обществом.