Путеводитель по миру Братства черного кинжала (ЛП) - Дж. Уорд

Бутч: (тихо) Ви.

Дж.Р.: Что, прости?

Бутч: Ты спросила, что удивило меня сильней всего, это он. (Достает вторую ракету из сумки. Эта намного больше, и украшена сбоку эмблемой Лагавулина.) У этого плохиша боевой заряд в два раза больше. Он поднимется почти в два раза выше, поэтому я принес это (достает бинокль). Мое зрение, в том числе ночью, стало намного острее после превращения, но даже близко не сравнится со способностями Братьев, поэтому мне понадобится бинокль. Я хочу посмотреть, как раскрывается парашют.

Дж.Р.: (отчаянно хочу попросить его пояснить про Ви, но соблюдаю дистанцию) Сколько ушло времени, чтобы сконструировать их?

Бутч: Почти неделя. Фьюри раскрашивал дизайн. (Подходит к пусковой установке и ставит ракету. Вернувшись, он кивает на коробку зажигания.) Стоит предоставить эту честь леди, ты так не считаешь?

Мы отсчитываем, и в этот раз скоординировано. Поднявшись на ноги. Мы наблюдаем, как ракета устремляется в небеса, и я чувствую, что Бутч собирается что-то сказать.

Бутч: Я люблю Мариссу. Но без Ви я был бы мертв, и дело не просто в исцелении от Омеги.

Дж.Р.: (смотрю на него) И это сильно удивило тебя?

Бутч: (наблюдает за ракетой через бинокль) Вот в чем дело: эти отношения с Ви? Они не вмещаются в рамки обычных, да и не должны… хотя порой я жалею об этом. Кажется, они потеряли бы важность и масштаб, если бы речь шла просто о друзьях или братьях. Это достаточно сложно – быть уязвимым перед одним человеком, например, перед своей женой. Но у меня есть еще один парень, там, во внешнем мире, он сражается с лессерами… понимаешь, я боюсь потерять их обоих, и это мне ненавистно. Порой Ви уходит в одиночку, и я не могу быть с ним, поэтому постоянно проверяю сотовый, пока он не вернется домой живым и здоровым. Были ночи, когда мы с Джейн сидели бок о бок, на диване в Яме, уставившись перед собой. (Пауза.) Это – настоящая боль в заднице, если говорить начистоту. Но мне нужно, чтобы они оба были счастливы.

Бутч идет назад, берет последнюю ракету и объясняет мне устройство. Эта размером с бутылку Лагавулина и окрашена в черный с серебристыми полосами. Мы собираемся запустить ее, и Бутч весел, обаятелен и расслаблен, с трудом верится, что какие-то минуты назад он поделился чем-то столь личным. Я понимаю, что на сегодня серьезные разговоры окончены и, тем не менее, когда мы запускаем номер три, Бутч возвращается к теме Вишеса… словно высокий полет ракеты и раскрытие парашюта предоставляет нам специальное время для разговора.

Бутч: Кстати, инцест тут не при чем.

Дж.Р.: (глаза вылезают на лоб) Что, прости?

Бутч: Тесные отношения между мной и Ви. В смысле, они были такими и до того, как Омега… ну, сотворил это со мной. Конечно, Вишес – сын Девы Летописецы, а я… тот, кто я есть благодаря ее братцу, но в этом нет ничего грязного.

Дж.Р.: У меня и мысли не было.

Бутч: Хорошо. И, п.с., мне очень нравится Джейн. Она нереально крута, эта женщина. Блин… (резко смеется) она надерет ему задницу, если потребуется. Было бы весело посмотреть на это… хотя он, как правило, ведет себя как пай-мальчик рядом с ней, сплошное разочарование.

Дж.Р.: А Марисса? Как она относится к соседям по жилплощади?

Бутч: Они мгновенно поладили, и Джейн очень помогает. Сейчас она проводит осмотры в Безопасном Месте. Намного лучше, когда медосмотрами занимается женщина-терапевт. Медсестры, которых посылал Хэйверс, были вполне милы… но с Джейн работать проще, и у нее больше медицинского опыта.

Дж.Р.: Марисса и Хэйверс часто общаются?

Бутч: Для этого нет повода. Он – просто терапевт. (Смотрит на меня) Семья – это то, что ты создаешь, а не то, где ты вырос. (поворачивается к сумке)

Бутч устанавливает последнюю ракету, и она становится моей любимой. Она самая большая, в униформе Дэвида Ортиса[74] из «Ред Сокс» и словами «Большой папочка» сбоку. Мы отсчитываем время до пуска, я жму на кнопку… раздается шипение, и творение Бутча устремляется в небо. Наблюдая, как сияние на кончике поднимается ввысь, я вижу, что эта ракета уходит на самом деле высоко. Она становится еще одной звездой на облачном ночном небе.

Бутч: (тихо) Красиво, правда?

Дж.Р.: Очень.

Бутч: Знаешь, зачем я их сконструировал?

Дж.Р.: Зачем?

Бутч: Мне нравится смотреть, как они летят.

Мы стоим бок о бок, когда раскрывается парашют, и ракета плавно опускается на землю, в розовый сад. Пока она парит, изящно покачиваясь, сияние на кончике говорит нам о ее местоположении относительно особняка… и внезапно я без вопросов понимаю, почему Бутч направляет их на особняк. С лампами безопасности он может найти их где угодно. Но Бутч любит свой дом… и он хочет послать эти модели, над которыми работал часами, назад, в место, которое он любит, которому принадлежит. Так, долго не имея в этом мире ни семьи, ни дома, сейчас он обрел свой парашют, свой плавный, медленный спуск после стремительно метеорито подобного подъема… и это – люди в особняке.

Бутч: (ухмыляясь мне) Черт, вот бы еще одну, да?

Дж.Р.: (хочу обнять его) Да, Бутч. Да.

Дж.Р. Уорд о «Разоблаченном любовнике»

Бутч О’Нил завоевал меня с того момента, как я впервые встретила его в «Темной любовнике», когда он расследовал дело о взрыве Дариуса. Это его описание глазами Бэт, и больше всего мне нравится, как он жует жвачку:

– Ну, Рэндалл, как дела? – Он сунул в рот пластинку жвачки, скомкав фольгу в маленький шарик. Его челюсть заработала так, будто он был чем-то расстроен – не столько жевал, сколько переламывал.

Агрессия Бутча была осязаема, и, по-моему, это заводит. И мое влечение к нему стало только сильнее, когда он арестовал Билли Риддла, парня, напавшего на Бэт по пути домой. И вот Билли, утверждающий, что Бэт «хотела этого», лежит лицом на полу в своей палате, и Бутч зачитывает ему «права Миранды», попутно надевая наручники:

– Ты хотя бы знаешь, кто мой отец? – прокричал Билли, будто у него открылось второе дыхание. – Он тебя без значка оставит!

– Если вы не можете позволить адвоката, его предоставят вам. Вы поняли свои права, изложенные мною?

– Да пошел ты!

Бутч схватил затылок парня и вжал его разбитый нос в линолеум. – Вы поняли свои права, изложенные мною?

Билли издал стон и кивнул, оставляя на полу пятно свежей крови.