Метро 2033. Отступник - Элона Демидова

– Но… – трактирщик был по-настоящему жалок, в глазах его погасло лукавство. – Он же мой сын, а я мала вижу…

– Но ведь видишь! – царь хлопнул себя по шее, убив комара, взглянул на ладонь, на которой осталось пятнышко крови. – А ты не думал, что тебя вообще уже могло не быть в живых? Помнишь, кто сделал тебя крестьянином и тем самым спас от смерти, потому что рабы с такой комплекцией вскорости пересекают Дамбу Теней. И что тогда было бы с твоим Кацо?

Гоги зажмурил глаза и помотал головой, будто отгоняя страшное видение, но правитель уже повернулся спиной и шагал прочь.

Роман знал, что осведомитель обречен на вечную зависимость. Возможно, трактирщик с радостью переметнулся бы в более сильный стан к Антону, но тот, к счастью, был слишком уверен в своем могуществе, и потому слеп и бескомпромиссен, а значит, не сносить кавказцу головы при любых раскладах. Нет, хозяин кабака – вынужденный, а потому самый верный союзник. Деваться ему некуда, дай бог Кацо здоровья. Так что пусть спокойно разбавляет качественное пиво третьесортным пойлом, сукин сын. Но свой сукин сын.

Перед входом в Дом Алён царь едва не столкнулся с Игорем, тем самым инспектором, которого совсем недавно отчитал перед беглецом-племянником и рыбаками. Его провожала одна из путан, Таня, длинноногая брюнетка с жестким взглядом, самым жестким среди девушек этого заведения.

– Игорек, какая чудесная ночь! – сказал Роман, опуская формальности, но с заметной иронией в голосе.

– О! Какая великая честь для нас! – воскликнула путана, тут же переключаясь на правителя и напрочь позабыв про недавнего клиента. – Проходите, мой дорогой повелитель.

Игорь бросил угрюмый взгляд на царя, пробурчал пару слов и поспешно скрылся в темноте.

– Здравствуй, Татьяна, – посетитель зашел внутрь, погладил бородку и посмотрелся в зеркало, благо семь свечей давали неплохое освещение. Вид вполне благородный и благопристойный. Впрочем, эти качества здесь не нужны.

– Вы как всегда? – старательно улыбнулась шлюха, но ее цепкие глаза буквально впились в царя, словно комар, вонзающий острый хоботок в мягкую плоть теплокровной жертвы.

– Да, как всегда.

– О, как я ей завидую, – профессионалка кокетливо склонила голову. – Такой мужчина и всегда ходит только к одной. Неужели вы однолюб?

– Да, предпочитаю постоянство, – Роман уже давно понял, почему Таня вызывает у него неприязнь: девка не умеет синхронизировать мимику и взгляд.

Вот она сейчас напрягается, хочет понравиться, изображает лицом радость, мечтает завлечь в свои объятья. Но глаза ведь упыриные. Смотришь на нее и говоришь себе: «Не верю! Ни единому твоему слову не верю, бездарность! Не смогла бы ты выступать перед волками в Совете старейшин…».

– А я слышала, что мужчинам необходимо разнообразие, – резкий смех заставил царя вздрогнуть. – Или это неправда? Или она такая искусница? Что ж она умеет такого, чего не умеют другие?

Подобные разглагольствования могли длиться вечность, и, наверное, кому-то даже нравились.

– Таня, – правитель притронулся к бородке, – Пойди позови Алёну Третью. Я буду ждать в комнате. И перестань улыбаться, тебе не идет.

С лица путаны мгновенно сошла вся веселость. Она поклонилась и исчезла в полумраке коридора. Царь вытащил из канделябра свечу и направился по привычному маршруту в комнату для «особых гостей».

Это были воистину роскошные апартаменты. По крайней мере, в сравнении с остальными помещениями Дома Алён. Правитель осмотрелся – ничего с момента последнего посещения не изменилось. Два трюмо, стоящие перед ними низкие столики, зеркало на потолке, зеркальные же шкафы, в которые можно было упрятать одежду целого взвода, если бы кто-то вздумал принимать здесь такую кучу народа. Толстые ковры на полу. Резвиться даже зимой можно прямо на них – не замерзнешь. Но комната оставляла впечатление мертвой стерильной пустоты, может быть, потому, что на полированных поверхностях мебели не было ни единой пылинки или пятнышка. А может, из-за кипенно-белых простыней, которыми была застлана безбрежная кровать, из-за идеально чистого бледно-розового атласного покрывала, из-за пирамиды подушек в жестко накрахмаленных кружевных наволочках.

Роман зажег все свечи в трех канделябрах, отчего в комнате стало светло, но уюта не прибавилось, а потом методично заглянул во все шкафы – не спрятался ли там кто-нибудь.

В апартамент бесшумно вошла Алёна Третья. Она была одета в легкий халатик на голое тело. Девушка закрыла дверь на ключ, а царь зашторил окно. В следующий миг путана оказалась напротив правителя, она, потупив взор, поцеловала его руку и кротко прошептала:

– Доблесть и сила, мой господин!

Она еще раз коснулась губами руки царя, а потом посмотрела на него ясными, преисполненными искреннего обожания глазами.

– Во имя победы, – сказал Роман.

Объективно говоря, Таня была моложе и красивее Алёны Третьей. Но Алёна умела играть; ей хотелось верить, а иногда хотелось даже любить. По-настоящему. Излить не только семя, но и душу. Наверное, именно эта особенность отличает настоящую гейшу от обыкновенной шлюхи.

Царь присел на кровать, путана расположилась рядом.

– Кто из девушек был с Олегом, моим племянником? – спросил правитель.

– Я была, – ответила Алёна.

– Вот как? – Роман не сумел скрыть радостного удивления от такого удачного стечения обстоятельств. – Чем вы занимались кроме секса? Вспомни подробно.

– Этим мы как раз не занимались, – путана бросила быстрый взгляд на царя и тут же потупилась, могло даже показаться, что она слегка покраснела.

«Боги, какой талант!» – подумал Роман.

– Тогда что вы делали? Разговаривали?

– Он был неразговорчив, – покачала головой девушка, – Я попыталась… наверное слишком грубо… попыталась его разговорить, но лишь разозлила. Тогда мне пришлось стать холодной, сыграть с ним как бы начистоту. Но он не открылся, и мне даже жаль его стало. По-матерински жаль… Мне показалось, он очень не хотел убивать ребенка. Может быть, сперва сам не понимал этого, а потом…

Царь внимательно изучал потупившуюся путану: «По-матерински жаль… Ну надо же! Тебе двадцать четыре, ему восемнадцать. В шесть лет пока еще рожать не научились. Неужели племянник действительно зацепил тебя? Или ты сейчас очень умело изображаешь сочувствие? Но в данный момент это не принципиально».

– Вместе с ним приходил Артур?

– Да, – кивнула путана.

– И он ведь не просто так приходил?

– Он принес товар, – скороговоркой сказала Алёна, будто эти слова под большим давлением находились в ней, а сейчас, проделав брешь, вырвались наружу.

– Ага, вот, значит, как, – правитель довольно погладил бородку. – Хозяйке вашей он его сбывает уже второй раз. И ты с Олегом…

Роман приподнял брови.

– Курили траву, – продолжила фразу путана.

– Конечно, ты знаешь, что курение наркотических веществ запрещено законом Великого Лакедемона, – казалось, правитель превратился из ночного хищника в дневного царя зверей и теперь разбрасывает штампованные фразы, подобно бисеру, перед старейшинами Совета.

Алена вскинула голову, открыто посмотрела на Романа и произнесла с придыханием:

– Чего не сделаешь во имя блага отечества.

Из уст любой другой проститутки подобные речи звучали бы как похабное издевательство над обычаями Лакедемона. Но Алёна – совсем другое дело. Она сказала эти слова с какой-то неподдельной честностью, истинным благородством.

«Талант! – восхитился царь. – Настоящий талант! Просто натуральная Жанна д’Арк. Разве только что не девственница».

– Где Артур достает товар?

– Я не знаю и девочки не знают, и хозяйка тоже, – путана задумалась на минутку. – Единственное, о чем обмолвился Артур, что они с вашим племянником напарники.

– Ты полагаешь, это правда? Может, тогда Олег сбежал из-за контрабанды?

– Думаю, нет. Он сбежал из-за ребенка.

– Значит, вот что, – правитель почесал бородку, поднялся, положил на столик два металлических квадратика с выбитой на них единицей. – Товар идет из Беглицы. Завтра в приемной Совета возьмешь пропуск. На воротах объяснишь, что послана за глиняной посудой для заведения, если охранник будет задавать лишние вопросы, заткнешь ему пасть деньгами, – еще четыре квадратика оказались на полированной столешнице. – Хозяйке соврешь, что тебя очень хотел видеть староста Беглицы и за свидание обещал сразу три трудодня. Думаю, раскрутить этого упыря будет не так уж сложно, ведь таких как ты, он в жизни не видал! Ты поняла, что любыми способами должна достать товар, сделать «контрольную закупку», так сказать. Что останется, возьмешь себе.

Царь подумал немного и к шести трудодням, лежащим перед огромным зеркалом, добавил еще двадцать. Маленькое состояние, но что делать – любая спецоперация должна соответственно финансироваться. В конце концов, компромат на сынка соправителя стоит намного больше.