Отруби по локоть - Андрей Дворник

Порнов приблизился к Мич, слегка обнял за пояс и жадно припал губами к ее рту. Ему еще никогда не приходилось целоваться с мраморными скульптурами: холодный и мертвый камень губ принцессы не смогло бы отогреть никакое солнце.

– В расчете? – осведомилась Мич, взбираясь на золотые же туфельки.

– В расчете, – удовлетворенно сказал Порнов, незаметно высвобождая пальцы из складок ее хитона.

Ой, не нравилось Мич это его поведение; но не было уже ни нервов, ни сил разбираться в тонкостях порновских настроений; и себя-то саму приходилось все время затягивать в узду чисто рационального поведения; в общем, не до Порнова ей сейчас было.

– Далеко до космопорта? – спросила Мич. Она была полностью готова; таких крутых дам Порнову видеть еще не доводилось. Даже пылинка на облегающем прекрасную фигурку хитоне выглядела на миллион; во сколько же можно было оценить все остальное?

– Уже, – сказал Порнов, любуясь ею. – Находимся рядом с одним из капониров; если пробить земляную перемычку, можно выйти через него.

– Прикажи роботам сделать приличную дорогу до капонира, – вяло попросила Мич. – Очень охота в таких шикарных туфлях по грязи шагать…

Посидели. Помолчали. Мич думала о чем-то своем. Порнов смотрел на нее.

Появился ремонтник и доложил о том, что супербетон схватился; дорожка в капонир готова.

Мич поднялась; Порнов вскочил тоже.

– Провожать не надо, – приказала Мич. – Сразу же уезжай. Помни – ты дал слово. Пусть ты не принц, но… не заставляй меня думать о тебе плохо. Чао!

Она мотнула челкой и исчезла; только каблучки простучали снаружи.

Порнов потянулся в кресле – и вдруг сильным рывком пододвинул себя к пульту. Маска уныния и вселенской скорби упала с его лица; спокойствие и сосредоточенность были на нем. Черный пояс готовился к бою.

На телеэкране ближнего обзора виднелась фигура Мич. Луч прожектора дробился на ее платье сотней солнечных зайчиков, прыгающих по мрачным сводам подземелья. Вот они разом исчезли; Мич скрылась в боковом проеме.

– Надо было воткнуть пару камер в капонир, – сказал Порнов.

– Вдруг заметила бы? – парировал «медбрат». – Хватит и «клопа».

– Заряды установили?

– Сразу, как приехали.

– Что наверху?

– Тихо. Карта будет минут через пять.

– Черт, не опоздать бы. Включи «клопа».

– Все идет по плану.

Послышалось учащенное дыхание Мич; как она ни старалась сохранять самообладание, волнение все же вырывалось наружу.

– Как думаешь, не заметит?!

– Вас бы на эшафот вели, вы бы на многое обращали внимание?!

– И то…

Стук каблучков стих; слабый шум ветра послышался из динамика.

Неожиданно все скрылась за страшным треском; вой и хрипение динамика были так сильны, что Порнов поморщился.

– Широкополосные помехи по всем направлениям, – прокомментировал «медбрат». – Настоящая радиоэлектронная война; теперь ее фиг запеленгуешь. Дорого бы я дал за то, чтобы узнать, как она это делает.

– Не болтай; лучше с помехой разберись, – посоветовал Порнов.

«Медбрат» проявил максимум смекалки и уменьшил хрип в динамике до шума сильного прибоя. Порнов изо всех вслушивался в этот мерный рокот, пока не уловил:

– …что значит – «никаких условий»?! Если ты не можешь гарантировать мне даже это, о чем мы вообще можем говорить?

– У тебя десять лет поражения в правах! Это если не считать оставшегося срока тюрьмы, плюс – за побег!

– И это ты мне говоришь; ты, которая подсунула мне этот дурацкий кубок с ядом!..

– Лучше заткнись, сестренка; слушай сюда! Ты хорошо спряталась, не спорю. Но какие бы патлы ты не отрастила – ты не могла бы вызвать меня из-за космопорта. Я уже отдала приказ оцепить его. Кончай качать права и выходи; тебе некуда деваться!

– Это тебе некуда деваться, глупенькая! Торчать тебе в этом захолустье еще год; фиг ты меня найдешь!

– Опять ерунду несешь; если ты вылезла из той норы, где до сих пор скрывалась, значит, тебя что-то здорово припекло…

И после секундной паузы торжествующе:

– Что, с кобелем своим поцапалась? Бросил он тебя?!

– Меня и за меньшие дела убивали, – мрачно сказал Порнов. – Как она все это терпит?!

– Какой кобель?! Ты о чем?!!

– Не надо, не надо так искренне удивляться. Ас нам все сказал!

– А если даже и бросил – не твоего ума дело! Все, мне надоело, – или даешь слово, что не тронешь, или я прекращаю этот бесплодный разговор.

– Плевать бы я на тебя хотела; да уж больно мне надоело в этой дыре гнить. Будем считать, уговорила. Вылазь, не трону!

– Клянешься?!

– Клянусь; но с оговоркой. Мне тоже нужна гарантия, что у тебя нет задней мысли вновь попытаться удрать.

– Я могу дать честное слово.

– Слово – это слишком много. Будет вполне достаточно, если ты замкнешь свою менталку на меня.

– Хорошо.

– Только мне самой к тебе лень мотаться. Я вышлю свой фантом.

– Ты спятила? Замыкаться на фантом!.. Не забывай, я тоже королевская дочь!

– Чего раскипятилась? Я думала, после нементала тебе уже все равно… Не трусь, я никому не скажу!

– Лучше приезжай сама.

– Я не желаю рисковать! Кто знает, что у тебя на уме? Тебе ведь терять нечего, кроме своих цепей…

Все. Мне этот разговор тоже начал надоедать. Решай: или – или.

Долгое молчание.

Внезапно прибой в динамике разом исчез; словно море выключили. Вновь только шелест ветра и стук каблучков.

– Ладно, твоя взяла. Я выхожу.

25. ОБМАН

– Она что, с ума сошла?! – возопил Порнов. – Кому она поверила?! Какое слово; без свидетелей, без нифига?!!.. «Медбрат», внешний обзор! Где карта, черт тебя дери, где карта?

– Не извольте беспокоиться, – «медбрат» услужливо развернул на центральном дисплее топографию космопорта. – Сейчас подгоню ремонтников, дам обзор.

На телеэкранах замелькали космические корабли, целые леса антенн, приземистые купола космодромных сооружений, серые треки посадочных полос. На одной из полос вспыхнула золотая искра; телекамера скачками меняла фокус: масштаб «тысяча», «сто», «десять».

Мич неторопливо шла по белой полосе – середине посадочной дорожки. Ей некуда было спешить; впереди были годы одиночного тюремного заключения.

Она была не одна. Рядом с ней парила в воздухе полупрозрачная женская фигура. Для привидения она была на редкость изящно одета; облегающий костюм ничуть не скрывал шикарный рельеф ее фигуры. Быть может, даже покруче, чем у Мич, мимоходом отметил Порнов.

Лицо ее было плохо видно; но явное сходство его с Мич Порнов уловил сразу. Ему очень не понравилось снисходительно-злое выражение ее глаз. Длиннофокусная оптика могла, конечно, и привирать, – но Порнову показалось, что коварная усмешка кривит уголки ее ярких полных губ.