Ты лишила меня сна - Карен Хокинс

Триона нахмурилась:

— На этот счету меня не сложилось мнения, но в нем есть некоторая надменность. Уж такой гордец!

— Этим грешат все Маклейны.

— Я тоже пришла к такому мнению. Но не знаю, как убедить его, что насчет отношений с девочками права я, а не он. Он занимает непримиримую позицию, как только я заговариваю о них.

— Потребуется некоторое время, но прежде ты должна завоевать его доверие.

Триона вздохнула:

— Знаю. Пытаюсь доказать ему, что я человек слова, но не уверена, что он это замечает.

— Просто будь самой собой и веди себя непринужденно. Тебе удастся завоевать его, если останешься здесь, а не уедешь. В конце концов, Маклейн сдастся.

— Я не хочу ждать слишком долго! Я привыкла к тому, что моя семья рядом. Мне здесь одиноко, пойми, Мамушка.

Голос Трионы задрожал. Бабушка сжала ее руку:

— Когда тебе грустно, ты можешь навещать меня и утешать свое сердечко лепешками и джемом, чтобы у тебя оставались силы противостоять грозному мужу. — Глаза старой дамы блеснули. — Не думаю, что ему удастся долго тешить свои мужские амбиции.

— Надеюсь, что нет.

Лицо бабушки приняло задумчивое выражение.

— Я слышала, что Маклейн разводит лошадей, и думаю, девочка, тебе надо начать брать уроки верховой езды.

Она уже думала об этом. Главный грум Маклейна Фергюсон был вполне способен поучить ее, и тогда она смогла бы удивить Хью своими новообретенными ловкостью и сноровкой.

— Я так и сделаю. Благодарю тебя. И поговорю с Хью о девочках, хотя не уверена, что он станет слушать.

— Прибегни к состраданию, дорогая. Он, как петух, защищающий своих кур, надувается, выпячивает грудь и готов пустить в ход острый клюв. Когда он поймет, что ты не представляешь опасности ни для него, ни для его курятника, он все будет видеть в ином свете.

Трионе удалось выжать бледную улыбку:

— Мне бы твою уверенность. И все же ты дала мне пищу для размышлений. Думаю, я научусь ездить верхом. Это будет доказательством того, что я готова идти ему навстречу. А потом через некоторое время в удобный момент заведу речь о девочках. А пока что буду вести себя в Гилмертоне так, как если бы он и в самом деле был моим домом. И начну с сегодняшнего вечера. Думаю приготовить свой знаменитый пастуший пирог.

Бабушка просияла:

— Узнаю свою Катриону!

— Благодарю тебя.

— А потом? Что будет потом, дитятко? Ты не можешь только уступать, девочка, ты должна получать что-то взамен. Чего ты потребуешь?

Она задумалась и наконец решительно произнесла:

— Права самой решать, когда мне уехать.

— Вот это моя внучка! И не беспокойся о Маклейне: ни один мужчина не выдержит долго в одиночестве. Это не в их природе.

Бабушка заключила Триону в объятия, пахнувшие пудрой и лавандой.

— Только обещай как можно скорее навестить меня. Хочу задать тебе кое-какие вопросы. Меня всегда интересовали Маклейны, а теперь вот одна из моих внучек замужем за одним из них! Кто бы мог подумать!

— В самом деле! Чудеса, да и только.

Триона улыбалась, когда миссис Уоллис внесла блюдо с лепешками и чайник с горячим чаем.

— Миссис Уоллис, это моя бабушка, миссис Нора Херст. Она…

— Ох, — перебила ее бабушка, не сводя глаз с экономки. — Так это на вас лежит ответственность за пыль на подоконниках!

Миссис Уоллис, судорожно сглотнув, ринулась к ближайшему окну и провела пальцем по гладкой поверхности подоконника. То, что она увидела, заставило ее залиться краской.

— Почему эта лентяйка… — Она не закончила фразы. — Я сейчас же пришлю девчонку закончить работу.

Триона предпочла бы, чтобы бабушка не вмешивалась в дела дома и не пыталась моментально исправить все огрехи.

— Благодарю вас, миссис Уоллис. Сегодня не стоит этого делать. Кстати, не скажете ли вы кухарке, что сегодня ужин буду готовить я?

— Вы, миледи?

Бабушка поморщилась.

— Она отличная кулинарка. Все мои внучки умеют готовить, — с гордостью заявила Нора.

Миссис Уоллис присела в реверансе:

— Прошу прощения! Я нисколько не сомневалась… Конечно, я предупрежу кухарку, что сегодня у нее будет свободный вечер. Она с радостью навестит сестру.

Впервые за неделю Триона почувствовала, что она на своем месте и знает, что делать. Улыбаясь, она налила бабушке чашку чаю.

Большие войны выигрывают в маленьких сражениях, и она решила начать свою войну с лучшего пастушьего пирога, какой Хью Маклейну доводилось пробовать в жизни.

Хью передал свой плащ Лайаму:

— Где леди Катриона?

— Думаю, она переодевается к обеду, как и девочки, милорд.

Хью кивнул и пошел к лестнице. Он как раз добрался до площадки, когда на пути у него оказались дочери, одетые к обеду и направлявшиеся в столовую.

— Попридержите коней! — приказал он.

Они мгновенно остановились. Девон отвела волосы с лица и нахмурилась:

— Слушаем тебя, папочка!

Позади нее Кристина пыталась завязать пояс. Локти ее были раздвинуты по бокам. Агги же прыгала на одной ноге, поправляя чулок.

— Куда вы спешите?

Кристина подняла голову:

— Ужинать.

Он посмотрел на часы:

— Так рано?

Девон снова помрачнела:

— Ты ведь не велел нам опаздывать.

— Я твердил это много раз, но никогда не видел, чтобы вы спускались вниз так рано.

— Мы просто взволнованы, — пояснила Агги.

Девон бросила строгий взгляд на сестру, и малышка покраснела.

— Да нет, — попыталась она поправить оплошность Агги. — Мы просто проголодались.

— Это верно, — согласилась Кристина. — Мы просто умираем от голода. Нынче днем мы катались с тобой верхом добрых два часа.

— И играли с новорожденными жеребятами, — добавила Девон.

Он снова посмотрел на них. Происходило что-то непонятное, но по лицам всех трех нельзя было понять, в чем дело. Он дал им дорогу.

— Тогда ступайте. Но соберитесь с силами и дождитесь ужина спокойно. Леди не должны показывать, что голодны.

— Да, папа!

Они мгновенно скрылись. Он только слышал, как стучат по ступенькам их башмаки.

Хью улыбнулся и направился в спальню. Еще есть время, чтобы отшлифовать их манеры. Пусть немного подрастут. Хорошо, что они оттаяли и чувствуют себя свободно в его доме.

Он открыл дверь спальни и огляделся, но в комнате было тихо. Каждый раз, когда на прошлой неделе он возвращался домой, Катриона была здесь и одевалась к обеду. Он удивился тому разочарованию, которое его охватило, когда убедился, что ее здесь нет.

Черт возьми! Он избаловался! Хью помылся и переоделся к трапезе, продолжая гадать, где она может быть. Он не стал терять время на то, чтобы настроиться должным образом, и помчался вниз по лестнице.