Ты лишила меня сна - Карен Хокинс

«Мне не на что жаловаться. По правде говоря…»

Триона остановилась. Поперек лестницы выстроились девочки.

Девон хмурилась из-под упавших на лоб темных волос:

— Где папа?

— Он только что ушел в конюшни.

— Не попрощавшись с нами? — спросила Кристина на одном дыхании. Ее бледное лицо казалось напряженным.

— Может быть, он подумал, что встретит вас после ленча на верховой прогулке.

— Он никогда не уходит, не поцеловав нас, — сказала Девон, и в тоне ее прозвучал укор.

— Наверное, он спешил из-за новорожденных жеребят, — предположила Триона.

Девон с минуту смотрела на нее сверкающими гневом глазами, потом залилась прерывистым смехом.

— Прошу меня простить. Право же, это не имеет значения.

— Новые жеребята? — спросила Агги с интересом и воодушевлением, сбегая вниз по лестнице. — И сколько их?

Катриона улыбнулась, видя ее нетерпение:

— Двое.

Агги захлопала в ладоши:

— Он не сказал, ожеребилась ли уже Клеопатра?

— Он не назвал их имен. Ни одного, — усмехнулась Катриона. — А у них всех есть имена?

— Конечно, — сказала Кристина, тоже спускаясь по лестнице и недоверчиво оглядывая Триону. — Как бы он мог узнать, кто есть кто, если бы не знал их имен?

— Здравая мысль. Я просто подумала, что у него их слишком много, чтобы проявлять беспокойство.

Агги захихикала:

— Да он уже исчерпал все имена к тому времени, когда мы сюда приехали. Одну из лошадей он назвал даже Старая Ложка.

— И тогда начал давать им имена, выбирая для них названия предметов из своего гардероба, — поведала Кристина. — Одна лошадь стала именоваться Башмак, а другая — Сапог.

Впервые Катриона увидела, как улыбается эта худенькая серьезная девочка, и это зрелище было захватывающим. В одно мгновение из ничем не примечательной девчушки она превратилась в настоящую красавицу; немного «конфетная» внешность Девон не шла ни в какое сравнение с ней. Имея сестру, которая всегда ее затмевала, Катриона испытала особенно теплое чувство к Кристине.

— Думаю, что имена Первая и Вторая Лошадь уже были использованы, а иначе он не стал бы прибегать к названиям предметов обуви.

Девон уже оказалась на нижней ступеньке:

— Да, папа такой. Иногда он кажется слишком практичным, а иногда…

Она пожала плечами:

— Например, он любит мармелад.

— Неужели?

Это было интересное открытие. Возможно, в следующее свое путешествие в город следует купить это лакомство.

— Больше всего на свете, — подтвердила Агги. — И когда он его ест, все вокруг становится липким.

Кристина сморщила носик:

— Он даже сует палец в горшочек, чтобы достать то, что не поддается ножу.

Триона улыбалась девочкам, радуясь тому, что они немного оттаяли.

Она знала, что ей не полагается много времени занимать их, но едва ли редкие разговоры могли принести им вред. К тому же она чувствовала себя одинокой. Хью столько времени проводил с лошадьми, что редко бывал дома. Она же выполняла свое обещание не приближаться к девочкам, и потому очень мало их видела. Иногда огромный дом казался ей мучительно пустым.

— Куда вы ездите с отцом, когда совершаете верховые прогулки?

Кристина пожала плечами:

— Куда он захочет. Иногда он желает проверить какой-нибудь табун или перегнать его с одного пастбища на другое.

— Вы ему помогаете?

— Стараемся, — сказала Девон, и в голосе ее прозвучала гордость. — Мы едем верхом за лошадьми, а он скачет впереди. Могу смело сказать, что мы изучили каждый дюйм этого поместья.

— Потрясающе!

Агги подпрыгнула:

— А вчера мы видели лису!

— Правда?

— О да. И она была очень-очень рыжая. Папа говорит, что это признак того, что зима будет суровой.

— Если судить по тому, как уже холодно, это неудивительно.

Кристина добавила:

— Мельничный пруд уже замерз, и лед на нем такой толстый.

— Боюсь, зима будет холодной. Я проверила бочки с углем, чтобы посмотреть, сколько осталось, и заказала еще дров. Не хочу, чтобы мы остались без топлива.

Триона оглядела девочек:

— Я не имею намерения вмешиваться, но… разве вы не должны быть со своей гувернанткой?

Выражение лица Девон стало еще более холодным и отчужденным:

— У нее болит голова, и она дала нам задание проспрягать греческие глаголы на целую неделю.

— Что мы уже и сделали, — вмешалась Агги.

— Ваш отец будет очень доволен.

Стоя рядом с детьми, она заметила, что Кристину будто окутывает облако отчаяния, а Агги подалась вперед и, пока говорила, казалось, хотела обнять сестру, в то время как Девон смотрела на всех с выражением недоверия. Триона пожалела о том, что дала Хью обещание находиться в стороне от детей. Конечно, ей следовало подумать, чтобы чем-то помочь этим бедным девочкам, пока она здесь.

Девон скрестила руки на груди и устремила на Триону осуждающий взгляд:

— Что вы делаете сегодня утром?

— Составляю меню на неделю и устанавливаю очередь слуг на уборку.

— Раньше этим занимались Кристина и Девон, — пискнула Агги.

— Вот как?

Маклейн ни разу не упомянул об этом. Господи! Неудивительно, что дети были к ней так холодны! Она появилась неизвестно откуда и заняла в доме их место.

— Я не знала, что кто-то из вас выполнял эти обязанности.

— Зато папа знал, — пояснила Девон кратко.

— Да, но он забыл сказать об этом мне! Скорее всего просто не подумал. Он чудесный человек, но не обращает внимания на такие мелочи. Когда мы поженились, я думала… Ну, не важно, что я думала. Я поговорю об этом с вашим отцом.

— Постойте, — сказала Кристина. — Что же вы все-таки думали?

— О, достаточно сказать, что ваш папа настоял на том, чтобы свадьба была скромной, без всяких цветов и поздравлений. Все произошло очень быстро.

— Это соответствует всему, что он делает, — сказала Кристина. — Папа очень… — Внезапно она осеклась и сжала губы: — Нет, не буду критиковать его.

Триона усмехнулась:

— Это не критика, дорогая. Просто размышления по поводу его характера и некоторых поступков.

— О! — Кристина слегка расслабилась и серьезно посмотрела на Триону: — В таком случае можно сказать, что ему свойственны аскетизм и суровость. И это страшно злит дядю Дугала.

— Дядя Дугал — фат, — фыркнула Девон. — Даже тетя София это признает.

Агги захихикала:

— Она часто это говорит.

Триона улыбнулась и снова почувствовала, как ей недостает ее сестер и братьев. Хотя она написала по письму каждому из них, это не могло заменить их общества и привычки собираться всем у камина и болтать о всякой всячине. И при этой мысли у нее защемило сердце.