Колдовской мир - 3: Полет мести - Андрэ Нортон

Бреннан нахмурился.

— Тарлах…

— Нет, дай мне договорить. Я только пытаюсь представить себе, как они отзовутся. Пока у нас были Гнездо и горы, мы могли держать женщин поблизости, но даже и тогда, я думаю, одна-две время от времени сбегали в Эсткарп в поисках лучшей — иной жизни. Когда Поворот вынудил нас спуститься на равнины, перемены стали неизбежны. Надо было это предвидеть. Теперь наши женские деревни совсем рядом с владениями волшебниц. Мы уже потеряли многих женщин. Еще одно, максимум два поколения, и останется слишком мало женщин детородного возраста, чтобы наш народ продолжил свой род.

— Они сознают это не хуже нас, но все же будь я на их месте, я бы тоже не хотел снова оказаться замурованным в какой-нибудь высокогорной крепости, где был бы еще более прочно связан, как и мои потомки вслед за мной. Присутствие леди долины — тот факт, что мы действуем совместно, ее рассказ о том, что мы стремимся создать, — даже этого, возможно, было бы недостаточно. Без нее мы совершенно безоружны.

Бреннан нахмурился.

— Колонны по-прежнему контролируют деревни и смогут заставить…

— Наш договор с Морской Крепостью не допускает этого.

— Рейвенфилд принадлежит тебе.

— Это большая долина, но ее одной недостаточно. Нам нужен свободный доступ к землям Морской Крепости, которого мы лишимся, если нарушим договор с леди. — Глаза Тарлаха сузились. — Даже если бы клятва ничего для нас не значила, все равно мы не могли бы выступить ни против Морской Крепости, ни против любой другой долины. Высокий Холлак слишком хорошо помнит вторжение Ализона, и его лорды очень быстро объединятся и подавят всякую подобную попытку. Даже в расцвете своих сил мы не смогли бы завоевать себе королевство там, где потерпели неудачу Псы с поддержкой оружия колдеров. И если мы попытаемся, то сами себя обречем на предательство. Кто после этого будет нанимать наши мечи?

— Я не предлагал предательство…

— Конечно, нет. — Тарлах вздохнул. — Это все моя усталость, вероятно. Я, кажется, вижу все только в мрачном свете.

Бреннан колебался.

— Ты прав. Нам нужно получить поддержку женщин, если мы хотим достичь успеха, но не забывай, что нужно иметь и согласие командующих. Если поведем себя слишком необычно, добьемся только того, что станем отверженными.

Тарлах бросил на него быстрый взгляд. Это замаскированное предупреждение? Он выдал себя, показал, что для него значит леди долины? Выражение лица товарища ни о чем подобном не свидетельствовало, однако…

В том, что произошло между ним и владелицей крепости, нет никакого бесчестья, и будь он человеком из любого другого народа, будь связывающие его обстоятельства иными, они бы уже поженились, но он фальконер, командир одного из немногих сохранившихся отрядов, за ним идут, от него зависят пятьсот человек. Он мог бы отказаться от этого, назначив командиром отряда Бреннана и получив на это одобрение командующего, но случай и щедрость леди Уны дали ему возможность спасти свой народ от почти неминуемого уничтожения. Он не смеет сейчас нарушить обычаи, чего бы ни желал в глубине сердца. Своего сердца и ее.

Фальконеры живут обособленно от всех, отгороженные своими странными обычаями. Когда в далеком прошлом корабли салкаров привезли их в эти северные земли из южных крепостей, их сопровождали женщины и дети, вместе со стадами домашнего скота. Фальконеры расселили их в нескольких разбросанных деревнях, каждая под контролем одной колонны, а мужчины, ставшие наемниками, построили свое Гнездо и навещали женщин, только чтобы дать жизнь новому поколению.

Гордость, стыд и страх заставляли их молчать о причинах изгнания, и за долгие годы они еще больше замкнулись, еще больше отдалились от подруг и потомства, и постепенно у них осталась только дружба товарищей и соколов.

Они не всегда жили так, но в один черный день у них появилась Древняя, женщина из Древней Тьмы, и поработила их так тяжело и жестоко, что память об этом по-прежнему горит в сердцах фальконеров.

Джонкара могла навязывать свою волю только через женщин, и любая женщина фальконеров становилась ее потенциальным орудием. Большинство из них отказывались подчиняться ее приказам и платили за это жизнью, но некоторые сломались, а немногие служили ей добровольно в обмен на часть власти, которой она с ними делилась. И каждая, поддавшаяся Джонкаре, менялась, становилась жестокой и злобной, радовалась боли и унижениям окружающих. Через эти совращенные тени Джонкара приобрела полную власть над мужчинами, которые были связаны с этими женщинами.

В конце концов ее власть удалось отчасти сбросить, хотя досталось это дорогой ценой, а уцелевшие оставили свой край и бежали, потому что Джонкару не убили, ее только заковали, и все знали, что она ждет, ждет женщину, которая прольет ради нее кровь и снова освободит ее. Освободит, чтобы она смогла жестоко отомстить потомкам тех, кто заковал ее.

И вот из-за угрозы нового рабства фальконеры мужчины предприняли единственный, как они думали, возможный шаг, чтобы избежать рабства у Джонкары, если она снова вырвется. Они отказались от всяких привязанностей, от забот и страсти, от любых чувств к своим женщинам, полностью отгородившись от них, за исключением редких случаев.

Тарлах всегда знал это, но только после того как принял службу в Морской Крепости, стала ему известна и другая сторона дела: почему женщины его народа, не менее гордые и доблестные, чем мужчины, приняли наказание и так долго терпят его. Мужчины были рабами Джонкары, с ними обращались жестоко, но они оставались мужчинами. А женщины утрачивали бесконечно больше, они становились инструментом страшного зла. Они гораздо больше боялись возвращения рабства, и этот страх заставлял их — во всяком случае большинство — оставаться пассивными долгие века после бегства на север. И даже сейчас, когда необходимость вынудила искать иной, лучшей жизни и наконец преодолела груз древней истории, женщины не пытались соединиться с мужчинами, напротив, хотели совершенно обособиться от них, возможно, в последнем усилии спасти их.

Робкий стук вывел Тарлаха из задумчивости. Мужской голос сообщил, что еда готова.

Бреннан снова надел шлем и подошел к двери. Кивком поблагодарив хозяев, он принял нагруженный поднос и снова закрыл дверь.

— Прислали еду и для соколов с Брейвери, — одобрительно заметил он, поставив большую тарелку на стол. — Еда простая, но выглядит съедобной, и ее вполне достаточно.

Тарлах без интереса посмотрел на стол.

— Бери, что нравится. Мне не хочется есть.

Лейтенант и слышать об этом не хотел. Он заставил командира поесть и выпить вина, чтобы тот смог наконец забыться.