Песня волка - Ирина Баздырева

Обнаженное тело холодил ночной воздух, оно покрылось мурашками, а подсыхающая кровь стягивала кожу. Шаман запел и коснулся лба девушки пальцем. С необычайной легкостью, Эшли вдруг сорвалась со своего ложа и понеслась в темноту. Прошли целая вечность, когда до нее дошел его зов: "Ищущая" и она открыла глаза.

Эшли лежала на земле под окном хижины Ждущего у Дороги. Странно, но она не чувствовала холода, а поднявшись на ноги вдруг взмыла в воздух без особых усилий, паря над раскачивающимися верхушками деревьев. Ночная тьма превратилась в серое марево. Окружающее казалось размытым, а цвета приглушенными, как будто покрыты серым налетом. Но даже с высоты птичьего полета, куда могла теперь подняться по своему желанию, Эшли различала каждую травинку, каждый листик в кронах деревьев и каждый камешек в ручье. Она видела крышу хижины, покрытую дранкой и мхом и разрисованный валун, который светился так, что рисунки на нем потускнели.

Все хоть и казалось необычно, но было знакомо, кроме того существа, что сидело у порога хижины, из дверей которой доносилось пение шамана и треск ритуальной погремушки. Эшли подлетела поближе, зависнув недалеко от порога. Вместо Стенли Гарди возле нее сидела тварь, которую человеческое воображение вряд ли могло себе представить. Превозмогая отвращение и страх, призвав на помощь ту искорку любопытства, что теплилась в ней, Эшли внимательно разглядывала его.

Бесформенное бледное свиное тело было покрыто безобразными струпьями. Загривок изгибался крутым горбом, вдоль хребта шли костистые наросты. Тварь сидела на коротких лапах-обрубках, скребя пред собой землю передними, длинными и мускулистыми. Словно почувствовав чье-то присутствие, она чуть повернула голову в сторону Эшли и девушку передернуло от омерзения.

Плоская физиономия с приплюснутым носом и вывернутыми ноздрями, с сильно выступающими челюстями, слишком короткими мясистыми губами, не прикрывающими влажные десна и крупные, необычайно острые желтые зубы, принадлежала жестокому и алчному существу. Под узким нависшим лбом глубоко сидели полыхавшие красным отблеском глазки. Губы его дернулись, раздвигаясь еще больше в угрожающем оскале. Из-за зубов показался и тут же спрятался длинный язык. И все же при всей примитивной животности его облика, демон не производил впечатление монстра для которого все сводилось к тому, чтобы утолить свою жажду крови. В глазках, полных ненависти, угадывался холодный интеллект и знание веков, что придавало его уродливой физиономии выражение цинизма и от чего она казалась еще более отталкивающей.

Из хижины начал бить яркий желто-красный свет и Эшли заметила, что демон старается чтобы он не попадал на него. Еще она разглядела полупрозрачные воздушные сущности, теснящиеся вокруг нее, которых тоже тревожил этот свет. Они были настолько разнообразны, что среди них Эшли заметила как человекообразных, так и аморфных, похожих на медуз, существ. Все их внимание было приковано к хижине. Может быть они приняли Эшли за свою? Она вытянула руку. В отличие от воздушных сущностей, ее рука светилась слабым серебристым свечением.

Еще она заметила тянущуюся от нее к крыше хижины, длинную серебряную нить. Отчего-то это перепугало ее и она двинулась по ней вниз, обратно к крыше. Ее полет оказался настолько стремительным, что она не помня как, вдруг оказалась под низким потолком хижины, обозревая комнату сверху. И то, что она увидела потрясло ее.

Сначала она не могла оторвать взгляда от своего обнаженного, разрисованного кровью тела, неподвижно лежащего на одеяле. Эшли впервые видела себя воочию, вот так, со стороны и это совсем не походило на то, когда она наблюдала себя на снятых видео кадрах. Контуры тела казались шире, чем она привыкла думать о себе, потому что сейчас она была словно коконом окутана свечением, чистым голубым сиянием с переходом в прозрачно изумрудное. Кое-где кокон прерывался черными безобразными кляксами, то разраставшимися, то таявшими, но полностью не исчезавшими. Откуда-то она знала, что это был страх, что съедал ее изнутри. Ведь снаружи она, по уверению шамана, была защищена настолько, что никакое эфирное существо не могло приблизиться к ней, проникнув через густые красно-черные переплетения, нарисованными на ее теле узорами, словно вуалью укутывавшими ее. Кроме этого от лежащей меж ее грудей птичьей косточки-амулета, шло золотистое свечение, накрывавшее ее блестящей, легкой россыпью. Но и это было не все.

Здесь, на другом уровне бытия, она видела хижину залитую светом, а не погруженную в глухую ночную темень, как оставляла ее. Яркий плотный свет поднимался колышущимися завесами, повторяя движения линий священных индейских пентаграмм, начертанных на полу хижины. Они смотрелись красивым, сложным лабиринтом занавесей различных оттенков. Свет пробивался даже от залитых кровью линий пентаграмм, хотя и был слабым. Особенно плотный заслон из колыхающихся занавесей света, имел дверной проем. За нею клубилась грязно серое марево, на чьем фоне выделялся, темный безобразный силуэт демона.

Он сидел неподвижно, и только его маленькие, близко посаженные глазки горели лютой злобой. Но Эшли долго не могла прийти в себя от вида шамана.

Старик сидел на том же месте в середине нарисованного им священного круга и, раскачиваясь взад-вперед, заунывно тянул свою бесконечную песню. Его тело окутывало мощное красное сияние со сполохами желтого. Она ни за что не узнала бы шамана, если бы не его одежда из белой замши. Сам шаман казался выше, мощнее и вместо человеческого лица у него была медвежья морда, покрытая седовато бурой шерстью. Почувствовав ее присутствие, он повернулся в ее сторону.

— Не бойся. То, что ты видишь — мой дух покровитель. После того как он лишился тела в борьбе с Желтым зубом, он вошел в мое тело. Теперь мы одно.

Эшли молча парила над ним. Ее одновременно пугала и восторгала та свобода, которую она обрела и ей все труднее было вспоминать, что не для того она выбралась из своей земной оболочки, чтобы наслаждаться новыми ощущениями. Но, что она могла предпринять в своем положении против демона, Эшли не представляла. Ждущий у Дороги говорил, чтобы она думала о чем-то хорошем, однако новые впечатления и необычайность собственного положения сбивали с толку и не давали собраться с мыслями, сосредоточиться на нужном и важном.

Затаив дыхание, если так можно было сказать о ней сейчас, она наблюдала за колышущимся занавесом света, преграждавшей путь демону. В нескольких местах он начал как-будто истончаться и рваться и тогда в образовавшиеся прорехи просачивалась мутная клубящаяся тьма. Повернув медвежью голову к двери, шаман, пропел слова заклинаний, кинул туда светящийся порошок, восстановив целостность защитной преграды.