Первые боги - ОЛ

– А что если остаться здесь навсегда? И никогда больше не превращаться в змея! Там, над водой мне суждено раз за разом проигрывать битву за самого себя тому, кто во сто крат сильнее меня. Я должен покончить с собой и умертвить змея. Так будет лучше для всех! Пора читать молитву…

Внезапно Мал почувствовал сильный толчок в бок. За ним последовало еще несколько стремительных ударов. Мал даже не успел разглядеть атакующих его существ, как они вынесли его на поверхность, где Мал вместо мусульманских молитв услышал крики боли и страха. Теперь он мог видеть, что его поддерживали те самые остроносые рыбы с змеевидными телами, которых Геральд назвал оксиринхами. Они кишмя кишели в воде и были столь подвижны, что Малу захотелось невольно подражать им. Он догадался, что змей признал в них родственную силу.

Мал огляделся. «Джирджис» и «Зевс» были охвачены суетой. Мошкара, ранее нависавшая безобидным туманом, стала жалить всех без разбора. Нибурцы отражали атаки насекомых зажженными факелами. Малу же они не причиняли никакого вреда. Двое арабов в надежде избавиться от насекомых прыгнули к нему в воду. Рыбы немедленно вцепились в их плоть. Арабы закричали и стали захлебываться водой.

Мал с трудом поднял одного из них на борт «Зевса». Араб держался рукой за пах, откуда обильно сочилась кровь. Когда вытащили второго, выяснилось, что с ним произошло то же самое. Им обоим рыбы отъели гениталии, не тронув другие части тела. Теперь арабы умирали от болевого шока и потери крови.

Паруса были спущены. Повсюду горели факелы. Лия сидела на корточках, накрывшись плащом. Теперь Мал обнял ее, желая защитить своим телом от мелких кровопийц. Лия отозвалась и крепко обняла его в ответ. Поблизости стояли Бердан и жрецы. Над ними горели факелы. От них исходил тяжелый жар, но его было куда легче переносить, чем укусы немилосердной мошкары.

– И даже теперь ты желаешь оставить Менафта в пустом городе, посреди этих тварей?

– Да, – твердо ответил Сейт-Акх.

Бердан посмотрел на него с недоумением и приказал Геральду доставить Менафта к башне. К тому времени арабы уже успели покинуть ее. Геральд взял по факелу в каждую руку и спустился в шлюпку. Менафт, тело которого укрывал длинный до пят плащ, последовал за ним.

Когда шлюпка отчалила, Бердан вновь спросил Сейт-Акха:

– Понимаешь ли ты, что посылаешь этого человека на смерть?

– Ты воин и тебе этого не понять, – отвечал Сейт-Акх. – Я всего лишь исполняю волю богов.

Их разговор прервал возглас матроса:

– Смотрите, «Джирджис» в огне!

Корабль и в самом деле был охвачен пламенем. Огонь пожирал паруса и перекидывался на одежду людей. Те бросались в воду, и там их настигали оксиринхи, жаждущие испробовать человеческих гениталий.

– Весла в уключины! – скомандовал Бердан матросам и крикнул, обернувшись в сторону башни, – Скорее, Гарольд, мы не можем ждать!

Гарольд был уже в двух шагах от «Зевса». Он успел доставить Менафта по назначению, и тот, уцепившись за канат, облепленный мошкарой, полз к вершине башни. На половине пути он остановился, отдохнул и полез дальше, претерпевая боль от бесчисленных укусов. Его обнаженные руки исходили кровавым потом, он кашлял и задыхался от забившейся в нос и горло мошкары. Проделав еще четверть пути, Менафт опять остановился. Мал не мог поверить, что он выдержит и продолжит путь, но жрец нашел в себе силы сдвинуться с места и все-таки добрался до зубцов башни. Менафт вцепился в них руками, его пальцы соскользнули, но жрец удержался, обхватив канат ногами и замер. Он почему-то медлил, как будто последний шаг от него требовал каких-то сверхъестественных усилий. Его тело погрузилось в темное облако, состоящее из летучих кровопийц. Но как только Менафт подтянулся, перекинул через стену ноги одну за другой и встал на вершине башни, Мал увидел, как насекомые собрались воедино на затылке жреца и приняли форму черной пчелы величиной с человеческую голову. Мал узнал ее. Это была та самая пчела, ради которой капитан Оцеано отправился в Египет – пчела, дарующая бессмертие.

Менафт внезапно застыл, словно ужаленный в самое сердце, а затем стремительно рухнул вниз. Его тело врезалось в воду, и змеевидные рыбы поступили с ним так же, как со всеми остальными людьми, оказавшимися в воде. Но это была их последняя жертва. Вкусив плоти Менафта, рыбы скрылись в глубине вод, а черная пчела, как по волшебству, рассеялась в небе на тысячи незаметных точек, быстро исчезающих из вида.

Мал посмотрел на Сейт-Акха. Тот был явно удивлен таким исходом и не мог скрыть этого.

– Неужели в этом и состояла воля богов, – подумал Мал – завлечь жреца на вершину башни и там уготовить ему участь жертвенного агнца!

– В этом мире нечему удивляться. Здесь возможно все, что угодно, – спокойно произнес Бердан.

Он приказал тушить огни, снимать доспехи и идти к «Джирджису» спасать арабов, оставшихся в живых.

ГЛАВА IХ. ОСИРИС – НАСТАВНИК БЛАГОРАЗУМНЫХ

В полутемной комнате за овальным столом сидит чуть больше дюжины человек. Мал долго разговаривает с ними, но так и не может найти общий язык. Он молча всматривается в их лица и с удивлением ни в одном не может обнаружить даже намека на проявление разума. Перед ним – стая хищников, подчиненных звериным инстинктам. Еще совсем недавно они были людьми, но теперь это всего лишь животные. Мал понимает, что они превратились в существ, не знающих сострадания, потому что однажды заглушили в себе голос разума, и ему хочется сказать им об этом и даже отдать должное уважение их выбору, но вместо этого он кричит:

– Мерзкие твари!

Мала неожиданно охватывает возбуждение, и он не узнает самого себя. Мал встает, желая уйти прочь, но не может сделать и шага. Он оборачивается и видит, что из низа его живота тянется тонкая прозрачная нить, связывающая его с каждым из сидящих за столом. Не раздумывая, Мал обрезает нить мечом Рамзеса и сразу чувствует легкость во всем теле. От раздражения не остается и следа. Мал поднимается к потолку и летит по широкой длинной галерее и только перед самым выходом опускается на землю.

Внезапно одно из существ рывком догоняет Мала и со злобным рычанием преграждает ему путь. Мал встречается с его холодным хищным взглядом:

– Как я мог говорить с этим бессловесным зверьем?

Преследователь выхватывает меч, и его примеру следуют все остальные. Дикий вой разносится по пещере, стая бросается на Мала, чтобы разорвать его в клочья.

Принц проснулся на исходе ночи. Рядом спала Лия. «Сетх» мерно покачивался на волнах. Мал оделся, накинул плащ и вышел из каюты. На верхней палубе в носовой части корабля молился верховный жрец бога Амуна. Мал взошел на корму и там, преодолевая боль, прочитал молитву. В эти предрассветные мгновения он желал лишь одного: как можно скорее оказаться в Мемфисе.

Но стоило ему окончить молитву, как его мысли вернулись к ночному сну:

– Что означает появление зверей в человеческом облике? Похоже, что у них есть та самая часть души, с которой я утратил связь, но кроме нее у них ничего нет. А когда я отрезал нить, связывающую меня с животной частью души, я почувствовал необыкновенную легкость. И тогда мой рассудок сказал мне, что я вырвался из плена греховности. Я отверг в себе неразумное начало, с которым можно разговаривать лишь на языке кнута и пряника. И лучше потерять животную часть души, чем рассудочную. Все это так, вот только говорит это мне мой ум. Разве я могу ему верить?

Мал вспомнил трактат Ибн Луки, писавшего о том, как в давние времена две части души – животная и рассудочная – мирно уживались друг с другом, пока Эблис не искусил Адама и его жену Хаву. Шайтан заставил поверить человека в то, что одна из частей его души возвышенна и божественна, тогда как другая проста, низка и примирить их невозможно. Но в действительности, Эблис, соблазняя первых людей, посеял семена хитрости и лукавства в высшей части души, и действует он не иначе, как через нее. И чем больше человек подавляет низшее начало, тем больше шайтан получает власти над ним. Низшая часть души хоть и наивна, но чиста – Эблис ее не тронул. Человек должен полагаться только на нее, тогда как все, что исходит от высшей части души, подвергать сомнению. Сон означал, что Мал испытывает гнев, направленный против животной части души, но разум подсказывал ему, что его спасение заключается в слиянии обеих частей души, и, возможно, это произойдет в обители Христа…

Верховный жрец окончил молитву с первым лучом солнца и спустился в каюту. Мал отправился вслед за ним, чтобы услышать от него, наконец, что поход в честь первых богов завершен. Но вместо этого, жрец в который раз стал рассказывать о богах – первых наставников египтян, какие подвиги они совершили на земле, как их почитали в египетских городах и селениях и почему Пер-Меджет не был исключением среди них: