Бесстрашная - Александра Торн

Активное растирание постепенно стало все больше походить на любовные ласки. Улиссу представилась возможность изучить географию тела Райны. Он никогда не блуждал по столь сладостным холмам, никогда не пересекал более обворожительной долины. V Внезапно Улисс осознал, что чувствует, и его руки переметнулись к ее животу. Несмотря на твердую решимость вести себя по-джентльменски, он не мог устоять перед величайшим искушением. Чувствовать изгиб ее живота своей ладонью было тяжким испытанием. Улисс опустил руку ниже талии, к влажным завиткам между ее ног, и рука его накрыла сердце ее женственности.

Его бедра обдало жаром, будто он оказался в пылающей печи; мужская плоть рвалась из плена. Хотя на Райне была его куртка, Улисс не чувствовал холода. Желание затуманило мозг, усыпило все другие чувства. Несколькими минутами раньше он молил Бога, чтобы поскорее вернулись Террилл и Алиция. Теперь же он молился о том, чтобы их подольше не было.

Только монстр мог бы сейчас думать о том, чтобы заниматься любовью с женщиной, прошедшей через столь ужасное испытание. И этот монстр жил в нем. Он желал Райну сейчас, здесь, в этом ледяном лесу… Но ему казалось, что она тоже желала его. А иначе почему она позволила ему такие вольности?

Улисс сдвинул куртку, чтобы лучше изучить ее великолепное тело, и она повисла у него на руках. И только тогда он заметил, что яростная, отважная, неукротимая Райна не смогла бы сопротивляться.

Хотя глаза ее были открыты, они будто остекленели. Казалось, она смотрит на что-то, доступное только ее зрению. Если он быстро не предпримет чего-нибудь, она ускользнет и никогда не вернется.

Проклиная себя, Улисс поднял Райну и изо всех сил прижал к груди. Тени деревьев удлинились. Небо стало серым. Надвигалась буря. Он должен был доставить Райну домой в целости и сохранности. Прижимая ее к груди, он помчался к дому де Варгасов.

Террилл не мог припомнить, когда в последний раз говорил так много. Возможно, это было впервые в его жизни. То, как Алиция ловила каждое его слово, развязало ему язык и сделало красноречивым: он чувствовал себя ловким, как белка-летяга, перепархивающая с дерева на дерево; он заливался, как коробейник, расхваливающий свой товар. Чувствуя себя не особенно уютно из-за своей непривычной говорливости, Террилл попытался закончить историю дела Флореса как можно скорее.

– В послевоенные годы Техас очень пострадал от набегов угонщиков скота. Скотоводы потеряли тысячи голов из-за бандитов, переправлявшихся через мексиканскую границу. Я убедил банду Флореса вернуть часть этого скота. Кто-то должен был взяться за это. Я просто оказался в нужное время в нужном месте.

Алиция испустила долгий вздох:

– Никогда не слышала более волнующей истории. Вы такой скромный. Как у вас хватило отваги встретиться один на один с целой шайкой бандитов и потребовать, чтобы они вернули скот?..

Ее голос задрожал. Она крепче сжала его руку. Алиция казалась такой нежной и хрупкой, и он был удивлен силой ее пожатия.

– Была ли в этом деле замешана женщина? Может быть, какой-нибудь падший ангел с золотым сердцем?

– Конечно, нет! – воскликнул он с жаром, – За кого вы меня принимаете?

Неожиданно Алиция вынудила его остановиться. В глазах у нее было странное выражение, словно она впала в некий транс.

– В таком случае эту женщину придется придумать, – пробормотала она, глядя в пространство.

Изумленный и смущенный, он переспросил:

– Что вы говорите?

Ее транс прошел так же внезапно, как и наступил.

– Я просто имела в виду, что у героев должны быть героини.

Что за чепуха? Он не был героем. Он просто выполнял работу, как и всякий другой человек. Террилл внимательно посмотрел в глаза Алиции, стараясь угадать, о чем она думает.

Она ответила, пристально глядя на него:

– Могу я быть вашей героиней?

Торжественная тишина, окружавшая их, казалось, придала особую глубину и значительность ее вопросу. На секунду у Террилла возникла нелепая мысль, что Алиция предлагает ему себя в жены. Черт, должно быть, он занемог. Вероятно, у него мания величия! Она просто развлекается легким флиртом. Кстати о флирте, который теперь час?

Он посмотрел на небо и заметил на горизонте облака, собирающиеся в группки, как лонгхорны, готовящиеся перейти реку, потом извлек из кармана куртки часы. Боже милостивый, они бродят уже полчаса.

– Давайте-ка лучше вернемся к пруду, – сказал он, беря Алицию за руку.

– Прежде я хочу кое-что сделать.

– Что?

– Я хочу вас поцеловать, – ответила Алиция.

– Я не думаю… не думаю, что это, что вы… – Террилл лишился дара речи.

– В моей стране есть обычай целовать в знак благодарности. Я хочу вас поблагодарить за то, что вы рассказали мне о деле Флореса. Если вы откажете, мои чувства будут задеты.

Террилл помнил ее отца достаточно хорошо, чтобы не удивляться некоторым загадочным обычаям англичан – пить, например, чай вместо кофе, называть сухие бисквиты сдобными лепешками и через каждые два слова чертыхаться, заставляя всех думать, будто мир гораздо больше похож на преисподнюю, чем принято считать. Он предположил, что этот поцелуй – еще одна из странных традиций.

– Я и не помышлял о том, чтобы ранить ваши чувства, – сказал он придушенным голосом.

– Я рада, что вы поняли меня. – Она раскрыла объятия и закрыла глаза, потом подняла к нему лицо, предлагая его. – Теперь вы можете меня поцеловать.

Террилл склонился к ней, намереваясь только коснуться ее губ. Но ее губы были настолько сладостны, что он не мог удержаться от настоящего поцелуя. Во всяком случае, обнимать ее он не будет.

Но когда ее руки обхватили шею Террилла, то его руки поднялись и прижали Алицию, словно повинуясь собственной воле. Он ощутил трепет, распространившийся по всему телу.

Благодарственный поцелуй затянулся надолго, слишком надолго, чтобы Террилл мог сохранить спокойствие, но оказался слишком кратким для его удовольствия. Придя в себя, он вырвался. Сердце его бешено билось, он с трудом втягивал в легкие морозный воздух.

– Вы уверены, что ваши соотечественники именно так выражают благодарность? – спросил он.

– Именно так благодарность выражаю я, – ответила Алиция самым нежным голосом, сопровождая это заявление невиннейшей и сладчайшей улыбкой.

– Но ведь мы не в Англии. Такая прекрасная женщина, как вы, может попасть здесь в беду, если будет благодарить мужчин подобным образом.

Тут ему в голову пришла ужасная мысль, пронзившая его, как удар кинжала.

– А Улисса вы так же благодарили?

– Он никогда не оказывал мне такой серьезной услуги.

– Но все, что я сделал, это рассказал вам о деле Флореса.