Прометей: каменный век II (СИ) - Рави Ивар

– Отнеси Раму, пусть проверит, – я уже собирался вернуться к себе, когда заметил вымазанные в саже руки парня.

– Зик, вы костер жгли, охотились?

– Нет Макс Са, мы не разжигали костра, а мясо у нас было с собой, – парень полез в сумку из шкуры и вытащил недоеденный кусок сушеного мяса.

– Откуда эти следы? – я указал на измазанные сажей руки, неужели этот парень, который мне нравится, начал мне врать?

– Макс Са, там был черный камень, это от него, но это плохой камень, ломается быстро, – Зик уловил в моем голосе недоверие и испугался, хотя глаз не опускает, смотрит прямо на меня.

«Черный камень, ломается быстро… Неужели каменный уголь»? – от радостной догадки перехватило дыхание. Зик по-своему истолковал мое замешательство:

– Макс Са, это правда, это не костер, это от камня.

– Далеко этот черный камень? – обрел я речь, не обращая внимания на волнение парня.

– Между двумя горами, которые в сторону степи, если идти быстро, Мал еще будет на середине неба.

«Около двух часов ходьбы», – мысленно перевел я метафорическое измерение в более знакомое. Если выйти после обеда, можно проверить все на месте и вернуться до темноты. И если это действительно каменный уголь, даже плохого качества, он намного эффективнее древесного. А это означает, что вырубка леса на древесный уголь прекратится. Эта вырубка меня беспокоила, лес не бесконечный и переводить строевой лес на уголь было кощунственно.

– Зик, отдохните пока солнце, Мал, не будет на середине неба. Как только Мал будет на середине, приходи к моему дворцу и возьми с собой две руки мужчин с мешками. Если это то, что я думаю, получишь от меня нож, который для тебя сделает Рам.

Парень просиял от моих слов и умчался со своими двумя спутниками. С недавних пор я решил, что железный нож каждому слишком накладно. Дикари прекрасно могли обходиться острыми кусками камней, а нож должен был становиться наградой. Поэтому и радовался так Зик на мои слова. У меня было пять готовых ножей, выкованных Рамом. Я задумывался дать мачете заслуженный покой, многократно переточенный, он уже съел треть полотна ножа.

Когда я снова отобедал чечевичным супом, это блюдо стало привычным на столе, солнце достигло зенита. Еще одно поле готовилось моими людьми под посев чечевицы, выкорчевывались пни, засыпались ямы, оставшиеся от них. С появлением чечевицы и ячменя в моем рационе у меня нормализовался стул, эта проблема периодически мучила с момента приземления.

Зик и десять воинов, среди которых были два помощника моего геолога, ожидали меня в тени пальм.

– Са, – дружно приветствовали меня люди при выходе из дома. Этот укороченный вариант ими использовался, когда они не обращались непосредственно ко мне.

«Дух так дух», – меня устраивало такое обращение, мои начавшиеся имперские амбиции немного поутихли, когда осознал, что я еще и в ответе за этих людей. Лес мы прошли за час и вышли к отрогам гор. Зик провел нас по распадку, забирая вправо. В этой стороне я сам не бывал, поэтому вертел головой, пытаясь увидеть что-то новое.

К месту подошли примерно через сорок минут ходьбы по каменным осыпям. В этом месте высоких скал не было, и образовалась относительно ровная площадка в несколько сот метров в поперечнике. Уже на подходе издалека заметил антрацитовый блеск большого валуна. Словно прочитав мои мысли, Зик пробежался по камням и, нагнувшись, поднял увесистый кусок черного камня.

Я, взяв в руки, понял сразу: это уголь. Не черный как смоль, скорее черно-бурого цвета. При ударе о валун уголь раскололся на три крупные части и мелкие куски пластинчатого типа. Я не мог судить о качестве угля, но вроде помню, что чем чернее и крепче – тем выше коэффициент теплоотдачи. Но даже такой бурый с черным цветом наверняка в разы эффективнее древесного. Угля было много, основные его залежи начинались дальше с того места, где мы стояли. Полоса шириной около сотни метров уходила вдаль на пару сотен и обрывалась, упираясь в скалы. Даже того, что было видно, хватит не на один год, а я из школы помнил, что на поверхности угля практически не бывает. Он залегает в толще, значит под ногами каменноугольная жила. Надо было собрать уголь в мешки и вернуться, мне не терпелось увидеть своими глазами, как он горит.

– Зик, набирайте в сумки черные камни, берите только черные, которые пачкают руки. И лучше плотно набивайте свои сумки.

Сумки из шкур небольшие, максимум пятнадцать килограммов вместят. Носить вручную не вариант, много не понесем. Даже если пригнать всех мужчин, больше пятисот килограммов вряд ли унести. С другой стороны, пятьсот килограммов – это не одна неделя работы для кузницы Рама. Может уже настало время явить для дикарей колесо и подумать про строительство повозки? Но половина дороги по каменным склонам, а оставшаяся по лесу. Строить дорогу? Ради одного угля? Нет, это нерентабельно!

А если использовать своих буйволов как вьючных животных? Они уже практически не шарахаются от людей, позволяют кормить себя с рук. Если сделать большие переметные сумы и нагрузить углем волов, они за раз привезут больше, чем все племя. Эту идею следовало обдумать спокойно, исходя из риска, связанного с буйволами.

Мои люди тем временем набили свои сумки и ждали моей команды выдвигаться в путь. Обратно мы шли значительно медленнее: остановились отдохнуть, достигнув леса. Люди с радостью снимали сумки с плеч, потирая уставшие плечи.

«Рюкзак, вот что облегчит работу по переноске тяжестей, пока мои буйволы не привыкнут ходить под грузом», – мысль мне понравилась сразу. Пошить рюкзак совсем несложно. Большой кожаный мешок с двумя ремнями из шкур: груз распределен равномерно и руки свободные, легче держать равновесие на каменных осыпях. И приучать буйволов: начать с одной или двух самых смирных буйволиц, если одна пойдет за человеком, за ней потянутся и другие.

Путь по лесу был заметно легче, не приходилось скользить по осыпям, стараясь не упасть. В поселение добрались еще засветло и ошарашили Рама, выгружая каменный уголь у его кузницы.

– Рам, это уголь, он немного другой, он лучше, давай проверим, как он горит, – Рам выслушал меня и бросил несколько кусков в топку, начиная нагнетать воздух. Уголь вспыхнул практически сразу, топка отозвалась гудением, жар я почувствовал даже в двух метрах. Уголь был качественный, мой каменный век перешел в стадию каменноугольного!

Глава 25. Олимпиада

Стояла поздняя осень, удивительно тёплая в этом году. Температура была как в разгар лета, даже ночью было душно. Большинство дел на предстоящую теплую и бесснежную зиму было сделано. Посажен ячмень на втором поле, первое отдыхало. Посажена чечевица, ей кусок поля достался куда меньше. За летние и осенние месяцы, Зику удалось приучить буйволиц ходить под грузом. За углем они по-прежнему ходили втроем, но уже с тремя буйволицами.

Часть дороги по каменным осыпям пришлось изменить, чтобы не подвергать животных риску сломать ногу. Дорога удлинилась на километр, но в течение светового дня Зик успевал сделать рейс не напрягаясь, привозя за один раз больше двухсот килограммов угля. Около кузни Рама высилась внушительная гора угля, даже он не успевал его расходовать.

Двух буйволиц научили ходить с сохой, освободив людей от обязанности таскать тяжелое бревно. Соху я сделал, увидев молодое дерево, два ствола которого отходили от основного под углом сорок пять градусов. Заточенный нижний клин оббили железной пластинкой, теперь пахать стало легче, и глубина вспашки достигала пятнадцати сантиметров.

Бима превратилась во взрослую кобылу, мне удалось прокатиться на ней несколько раз, правда недалеко: без седла и уздечки я падал. Уздечку сделал из кожаного ремешка, но Бима перегрызала ее за день. Рам три дня трудился, прежде чем смог сделать мне железные удила, состоящие из нескольких звеньев. Седла по-прежнему не было, но я и не планировал часто использовать Биму для верховой езды: мой вес для него был тяжеловат. Но для краткосрочных прогулок Бима годилась, и мои редкие случаи верховой езды собирали толпы зевак.