Последний знаменный - Алан Савадж

Роберт показал письмо отцу. Джеймс уже полностью ушел от дел, но после смерти жены даже и не помышлял об отъезде из Китая, который он любил и где прожил всю свою жизнь. Он нахмурился, прочитав письмо.

— Ты понимаешь истинное значение всего этого?

— Разумеется, Цыси всегда ненавидела варваров. Она не простила им уничтожение Юаньминъюаня в 1861 году. Теперь у нее появилась новая причина для личной ксенофобии: они наперегонки расхватывают китайские территории, оглядываясь только друг на друга и не обращая внимания на Пекин. И она знает, что не может открыто противостоять им, а вышвырнуть вон — у нее нет достаточной силы. Поэтому она поощряет движение сопротивления варварам на местах, — продолжил Джеймс. — Но неужели она всерьез надеется добиться своей цели таким путем? Достаточно, чтобы один-единственный европеец был убит...

— Я еду в Пекин для встречи с ней, — объявил Роберт свое решение. — Пока не разразилась новая катастрофическая война.

Роберт объявил домашним о своей поездке в Пекин, и Чжан Су выразила желание сопровождать его — уже прошло много времени с тех пор, как она последний раз виделась со своими родителями. Роберта это вполне устроило, так как он не хотел, чтобы кто- нибудь догадался об истинных причинах его путешествия прежде, чем он прибудет в столицу. То, что он и его жена едут погостить к родителям, было в высшей степени естественным, а Виктория с радостью согласилась приглядеть за Мартином.

Они погрузились на сампан и отправились знакомым путем вверх по Великому каналу. На всякий случай помимо экипажа судна Роберт взял с собой Чжоу Лидина и шестерых слуг, которых он лично обучил обращаться с винтовками. Теперь он был уверен, что им удастся отразить возможное нападение бандитов. Во время путешествия они постоянно держали на виду свое оружие, демонстрируя серьезность намерений в случае нападения. Тем не менее Роберт был обеспокоен значительно возросшей численностью «боксеров», которых он видел по берегам, занимающихся своими на первый взгляд безобидными гимнастическими упражнениями, однако временами они весьма воинственно размахивали самодельным оружием.

Их становилось все больше и больше по мере продвижения на север, и когда Роберт остановился В Тяньцзине, губернатор Лаосин всерьез его предостерег.

— Вы должны быть внимательны, Баррингтон, — сказал он. — До Пекина вы встретите много этих людей. Они могут доставить большие неприятности.

— И я так думаю, но вы получили указания не вмешиваться, — мрачно заметил Роберт. — А что варвары думают по этому поводу?

— Они крайне озабочены. Ко мне постоянно приходят их представители с жалобами. Но я ничего поделать не могу, ведь у меня есть соответствующие указания.

На следующее утро Роберт продолжил свое путешествие. Они пересекли Вэйхэ и вновь вошли в канал, проложенный параллельно реке. Однако вскоре путники услышали пальбу.

— Выстрелы доносятся вон оттуда, — сообщил шкипер сампана Шан Лисюнь, указывая направление.

Роберт осмотрел берег. В некотором удалении виднелась деревня, казавшаяся безлюдной. Справа от нее, в направлении, откуда слышались выстрелы, виднелись холмы — пальба доносилась именно из-за них.

— Что находится за холмами? — спросил Роберт.

— Строительный лагерь варваров, — ответил Шан. Он каждый месяц ходил этим путем с грузом товаров Дома Баррингтонов в столицу. — Они строят железную дорогу.

— Бельгийская компания, — вспомнил Роберт. Шум накатывал точно волны, бьющиеся о скалистый берег: крики людей, треск петард и резкие щелчки винтовочных и револьверных выстрелов. — Подойди к берегу, Шан, — приказал он.

— Уж не собираешься ли ты сойти на берег? — спросила Су с ужасом в голосе.

— Я хочу разобраться, что там происходит. — Если, как он подозревал, «боксеры» напали на лагерь строителей железной дороги, тогда у него будет конкретное свидетельство для доклада императрице, и, возможно, это подвигнет Цыси принять меры до того, как варвары решат действовать сами. — Когда мы сойдем на берег, Шан, — сказал он капитану, — отведи сампан на середину канала и стань на якорь. Не подходи к берегу, пока я не вернусь. Если кто- нибудь попытается приблизиться к тебе — стреляй.

Шан согласно кивнул головой, а Су с прислугой спрятались под навесом в центре сампана.

Роберт взял с собой Чжоу и шестерых телохранителей, у каждого было по полному патронташу, а у Роберта кроме винтовки — еще и револьвер. Все поспешили на вершину холма. С каждой секундой шум становился громче, и вдруг послышался своего рода победный пеан. Однако когда они поднялись на вершину, он внезапно стих. Роберт стоял на холме и смотрел вниз в долину. Справа от него темнели стальные рельсы, уходящие к реке и Тяньцзиню, часть из них находилась на месте, в то время как большое количество шпал было выкопано и сброшено с насыпи.

Слева он, к великому возмущению, увидел довольно большой отряд всадников, судя по знаменам и вооружению без сомнения принадлежавших знаменному войску. Но этот отряд в бездействии наблюдал за происходящим внизу, как и Роберт, Прямо перед ним лежал разгромленный лагерь. Между домами — некоторые из них были подожжены — мелькали разноцветные куртки бегающих туда-сюда «боксеров» и развевались, также разноцветные, флаги. Шло разграбление.

Большинство нападавших собралось перед самым большим зданием, где, похоже, происходили какие-то переговоры. Роберт поднес глазам бинокль и разглядел троих белых мужчин, которые беседовали с лидерами толпы. По бурной жестикуляции с обеих сторон Баррингтон предположил, что бельгийцы после ожесточенной схватки сдавались с условием свободно покинуть лагерь.

Через несколько минут его предположение подтвердилось. Еще несколько мужчин и, к растущему беспокойству Роберта, три женщины вышли из дома. Он наблюдал, как мужчины по требованию «боксеров» бросили оружие на землю. Затем вся группа — с десяток европейцев начала свой путь от дома к холму, на котором ожидал Роберт с телохранителями. Они, видимо, сочли более безопасным попытаться достичь канала, чем идти вдоль железной дороги, где была вполне вероятной встреча с другой группой «боксеров».

«Боксеры» расступились, давая европейцам дорогу, но в бинокль Роберт видел, как китайцы трясут кулаками перед лицами строителей, и слышал оскорбительные выкрики. Он в волнении кусал губы, наблюдая за приближением группы, по-прежнему сопровождаемой значительной толпой «боксеров». Шум нарастал. И тут случилось неизбежное. Какой-то китаец схватил одну из бельгийских женщин за волосы, длинные золотисто-каштановые пряди которых развевались по ветру, когда она спешила за своими товарищами. Женщина издала короткий вопль ужаса, и мужчина, шедший рядом с ней, инстинктивно ударил нападавшего по руке.

Мгновенно толпа сомкнулась вокруг маленькой группы несчастных. Невнятный гул перерос в рев, который перекрывали вопли женщин. На солнце засверкали ножи.

Знаменные продолжали безучастно наблюдать за происходящим. Роберт глубоко вздохнул. Находясь здесь, он уже рисковал жизнью, но и смотреть, как европейцев на его глазах режут на части, не мог.

— На изготовку! — приказал Роберт своим людям. — Прицел по «боксерам». — Он построил слуг в шеренгу, сам прицелился и выстрелил в толпу. Соратники последовали его примеру, затем все вместе они побежали вперед, издавая угрожающие крики. Застигнутые врасплох «боксеры» бежали. Они не имели собственного огнестрельного оружия, а сданные бельгийцами винтовки и пистолеты остались в лагере.

Роберт взмахом руки с револьвером подозвал своих.

— Прицел! Огонь! — прокричал он, и новый залп ударил в толпу.

Теперь «боксеры» начали разбегаться, а Роберт вновь повел стрелков вперед, чтобы взглянуть на катастрофу. Тела бельгийцев лежали в беспорядке, истыканные и исполосованные ножами и серпами нападавших; раны были чудовищны и большинство варваров уже умерли.

— Прикройте меня! — распорядился Роберт и стал искать, не подает ли кто признаков жизни среди окровавленных тел. Он услышал, как вскрикнул от боли человек, лишившийся руки. — Может кто-нибудь самостоятельно идти? — спросил Баррингтон.

Одна из женщин с трудом поднялась на ноги. Это оказалась девушка, не старше двадцати лет, с длинными золотисто-каштановыми волосами. Девушка, из-за волос которой началась резня! Ее лицо, усеянное легкими веснушками, покрывала смертельная бледность, глаза расширились от ужаса. Одежда на ней была порвана и вся вымазана кровью, но, судя по уверенным движениям, пострадала она не сильно.

— Оставайтесь рядом, — приказал ей Роберт и стал поднимать одного из мужчин. Этот получил удар ножом в живот, и хотя был жив, кровь лилась из него рекой, он громко стонал от боли. Мужчина, лишившийся руки, уже потерял сознание от большой потери крови, которая струилась из обрубка. Он умирал. Минуты его были сочтены. Из двух других женщин одна была мертва — ей раскроили череп, другая — пока еще жива, однако в ее спине торчал нож. Когда Роберт попытался поставить ее на ноги, она издала нечеловеческий вопль агонии.